платье.
Герда уже поджидает меня у дверей, и едва я появляюсь, мы направляемся в мою комнату. Герда уже немолода, и ходить быстро, как я, ей трудно. Поэтому я замедляю шаг, когда мы поднимаемся по ступеням.
— Моя ученица действительно такая непослушная? — спрашиваю у Герды, потому что идти молча мне не хочется.
— Ах, Софи! Увидите все сами! Избаловал ее наш господин, младшенькая ведь! Души в ней не чает!
— А есть и старшие? — с удивлением спрашиваю я, ведь о других детях мне никто ничего не говорил.
— Мадам Айрин — вторая жена господина. У него еще два сына от первого брака есть. Младший учится в столице, а старший… У нас про него говорить не велено! — тихо, с опаской шепчет Герда.
— Понятно. — отвечаю ей и решаю не задавать больше вопросов. Что же сделал старший, что о нем и говорить нельзя? Не мое это дело! Мне секретов мне и в доме прошлой хозяйки хватило!
Едва вхожу в комнату, сразу бегу к кровати, запрыгиваю под одеяло и, спрятавшись среди подушек, тут же засыпаю.
Глава 12
Утро приходит так быстро, что кажется, будто я вообще не ложилась спать. Рассвет пронизывает башни замка рыжими лучами солнца, заглядывает он и ко мне, солнечными зайчиками играя на ковре и стенах. Я прячу голову среди груды подушек, не желая просыпаться. Мне в моей кроватке слишком хорошо! Зеваю, потягиваюсь и высовываю нос, одним проснувшимся глазом поглядывая на потолок. Пора вставать. Мне нужно успеть разобрать вещи, а потом у меня первый урок с моей ученицей.
Привожу себя в порядок, прихорашиваюсь. Верчусь перед зеркалом, пытаясь уложить в прическу непослушные кудряшки. Отражение в зеркале мне нравится. Вполне симпатичная феечка. Нет, не феечка, а учительница. Здесь никто не должен знать, что я не совсем обычный человек. Ни к чему это! Испугаются или не поверят, или хуже того, примут за ненормальную и выгонят. Пусть лучше никто ничего не знает, так будет спокойнее. Ведь и я сама еще совсем недавно ничего не знала.
Достаю вещи из сундука, начинаю расставлять книги, по-хозяйски перекладываю вещи на полках. Мне хочется поскорее обосноваться в этой уютной комнатке. Пусть здесь все будет по-моему, так, как мне нравится. Утреннее солнце наполняет комнату, от чего кажется, что все здесь излучает свет. Отодвигаю шторы на окнах пошире и вновь любуюсь округой. Такое утро я вижу впервые! Лес наполнен гомоном птиц, воздух, согретый утренним солнцем, пахнет травами и медом, а небо такое чистое и безоблачное, что веришь, будто до него можно дотянуться руками. Что-то произойдет, моя жизнь скоро изменится. Я чувствую это!
Стою возле окна, заворожённо глядя в даль. Так хочется взглянуть на все это поближе, пробежаться по мокрой от росы траве, которая к полудню успеет высохнуть и под лучами палящего солнца изумрудными нитями будет пригибаться к земле, источая пряный аромат, дойти до змейки-речки, спрятавшейся на опушке, нарвать букет из полевых цветов, слившихся в разноцветный ковер у леса. После урока я обязательно выйду, в четырех стенах мне не усидеть.
Не успеваю я развесить платья в шкафу, а в дверь уже стучит Герда, приглашая меня к завтраку.
Завтрак подают в большой парадной зале. Во главе стола господин и госпожа. Немного удивляюсь, не увидев их дочь. Хотя, еще довольно рано и девочка, вероятно, спит. Хозяйка приглашает меня за стол.
— А где же моя ученица? — из любопытства спрашиваю я.
— Элиза встает позже, к завтраку ее не разбудить. Так что можете не торопиться, Софи. Вы успеете позавтракать и осмотреть комнату для занятий, а к этому времени наш маленький совенок проснется. А с завтрашнего дня будем приучать ее вставать раньше, ей нужно привыкать к дисциплине.
Подают кашу, гренки и чай. Я рада всему, в этом доме мне все нравится. А больше всего мне нравится, что меня пригласили за стол, а не прислали служанку с подносом в мою комнату, оставив кушать в одиночестве, как было в доме прежней хозяйки. Госпожа доброжелательна ко мне, барон сдержан и спокоен, но заметно, что он тоже рад моему приезду.
— При незнакомых людях Лиза обычно хорошо себя ведет, кажется застенчивой и такой тихой, а когда посторонних нет, ох! — вздыхает барон.
Жена в этот момент смотрит на с долей осуждения, будто говоря взглядом: "Ты сам ее избаловал!"
После завтрака мадам Айрин провожает меня в комнату для занятий. Это просторное помещение с высокими, почти до потолка, окнами, в центре которого расположился большой письменный стол, а возле стен — шкафы с книгами, диванчик и пара кресел. На столе стопки книг и тетрадей, чернильница, разноцветные карандаши, краски и кисточки. Почему-то принюхиваюсь, разглядывая эти сокровища. Запах дерева, графита, красок и шуршание бумаги напоминает о чем-то до боли знакомом, о чем-то, что было совсем давно, но так до конца и не стерлось из памяти…
Мой первый день в пансионе. Тогда я была не старше моей ученицы. Маленькая, напуганная и совсем растерянная. Дядя привез меня в пансион перед самым началом учебного года, передал под опеку воспитательниц и сразу же уехал, сухо попрощавшись со мной. Помню, как я стояла посреди длинного коридора, озираясь по сторонам и осторожно вытирая набежавшие слезы, чтобы никто не смог заметить, что я плачу. Плакс нигде не любят, этот урок я усвоила еще в доме дяди. Его дети были постарше меня, и постоянно меня дразнили, если я пускала слезу. Пансион казался мне огромным, он был наполнен шумом, голосами, топотом сотен детских ног. Мимо меня пробегали девочки, которые уже учились здесь, а я не решалась ни с кем заговорить.
— София, теперь это твой дом. Здесь ты будешь жить и учиться. Обещаешь, что будешь прилежной? — спросила меня женщина с необычными глазами разного цвета.
— Да, мадам, обещаю. — тихо ответила ей.
— Как странно! — подумала в тот момент я. — Разве такое бывает, чтобы один глаз у человека был голубой, а другой — карий?
Конечно, я ничего такого ей не сказала и лишь пообещала, что буду усердно учиться. Впоследствии, я часто видела эту женщину на уроках, мадам Сусанна оказалась одной из преподавателей. Со временем я привыкла к ее необычной внешности, перестала воспринимать как что-то странное. Мадам Сусанна стала для меня родной, будто я знаю ее всю жизнь, с самого рождения. А еще она очень напоминает мне крестную-фею из сна. Наверно, потому что тоже говорит мне о моем несносном характере, о том, как важно
