– Что там у вас с Чарлзом? То вы целуете его, то избегаете. Вы всегда играете мужчинами в кошки-мышки?
Лицо Анны застыло, она проигнорировала вопрос и спросила сама:
– Зачем вам понадобился Себастьян?
– А вам-то что?
– У вас с ним есть только одна точка соприкосновения.
Зажегся зеленый свет. Машина тронулась.
– А именно?
– И вас, и его интересует мисс Этелдред. Вы ведь ее ищете?
– Вы знаете, где она?
Анна удовлетворенно улыбнулась.
– Так вы действительно ищете ее. Почему?
– А вы как думаете? – спросил он.
– Наверное, вам она тоже нравится.
Анна уставилась в окошко. Чем их всех привлекает Харриет? Все трое – и Марк, и Себастьян, и Саймон – высокие, крупные мужчины. Почему их привлекает миниатюрность Харриет, ее хрупкость, делающая девушку похожей на фарфоровую куколку? Может быть, в них проснулось желание защитить слабое создание? А вот защитить ее, Анну, ни у кого не было потребности.
Хотя нет, дед всегда заботлив, кузены тоже, в определенной степени. Но они давно ее знают. Другие мужчины тушевались перед значительностью ее внешности – высокий рост, ослепительная красота, изысканность манер и уверенность в себе. Многих это привлекало, спору нет, но мало кто мог общаться с Анной на равных. Чарлз не стал исключением. Они встретились, когда она зализывала раны после чудовищного замужества, и Чарлз сразу же воспользовался ее растерянностью. Но сейчас Анна уже оправилась и поняла, что долго выносить его общество не сможет. Чарлз, конечно, по-своему добр к ней, поэтому нужно постараться порвать с ним тихо, не слишком раня его самолюбие.
– А кому еще нравится Харриет? – спросил Саймон.
– Себастьяну и Марку.
– Но Себастьян разозлился на нее после вашей сцены обличения.
Анна сердито посмотрела на него.
– Кузен не любит, когда его выставляют дураком. Вам-то такое, видно, нипочем.
Саймон пожал плечами.
– Мы по-разному оцениваем ситуацию.
– А зря. Не понимаю, как вы могли простить ей подобное унижение? Вас же из-за нее вышвырнули из дома.
– Я просто подумал, что ей нужна помощь.
Анна вдруг вспомнила, как Харриет смотрела на Саймона во время скандала: в ее огромных голубых глазах были страх и мольба.
Интересно, янки всегда такой добрый или просто купился на хорошенькое личико?
– Она не что иное, как дешевая маленькая мошенница. Я рада, что вывела ее на чистую воду.
– Вы тоже мошенница, – сказал Саймон. – Вы меня провели тогда, в отеле, когда вытянули из меня правду. Вы не лучше ее, а может быть, и хуже, потому что у Харриет, видно, была серьезная причина поступить так, как она поступила. Она, наверное, находилась в отчаянном положении. Вам этого не понять.
– На следующем повороте направо, – резко сказала Анна. – Вон то здание с освещенным фасадом.
Саймон остановил машину. Анна взялась было за ручку дверцы, но вдруг повернулась к Саймону и сказала:
– Благодарю за то, что подвезли. Вы еще раз преподали мне урок дурных манер. – И добавила с внезапно охватившей ее горечью: – Кстати, вы ошибаетесь: об отчаянии мне известно все, и даже больше, чем хотелось бы. – Она захлопнула за собой дверцу и пошла, не оглядываясь, к воротам.
Гости собрались в небольшом, пестревшем цветами дворике, и Себастьян Дуайт-старший повел их в дегустационный зал. Он торжественно пожал руки всем присутствующим, многие из которых работали у него долгие годы. Три внука, занимающие руководящие посты в фирме, последовали примеру деда. Двое детей Себастьяна и внучка Анна стояли чуть поодаль.
Анна с легкой завистью наблюдала за кузенами. Если бы она родилась мужчиной, то была бы сейчас там, с ними, имела бы цель в жизни, работу, честолюбивые планы. Она почувствовала на себе чей-то взгляд и подняла глаза. Саймон Кливленд внимательно и задумчиво смотрел на нее. Анна вздернула подбородок, сожалея, что разоткровенничалась с ним в машине. Но он просто вывел ее из себя безмерным сочувствием к этой девчонке: Харриет то, Харриет се, вот она и не выдержала. Зря, конечно, расслабилась, это на нее не похоже. И какая ей вообще разница, что о ней будет думать Саймон Кливленд?! Он для нее никто, ноль без палочки, тень, скользнувшая по ее жизни.
Взаимные приветствия закончились, начались торжественные речи. Себастьян-старший говорил от имени семьи. Его речь блистала остроумием, все смеялись, атмосфера была легкой и непринужденной. Затем он повел всех в винные погреба.
Помещения погребов напоминали огромный деревянный ангар. Постройка была очень старой, деревянные балки свода потемнели от времени, по углам свисала паутина. Большие деревянные бочки были установлены на каменных опорах, приподнимавших их над землей. В воздухе висел густой, дурманяще-сладкий запах выдержанного портвейна. Вдоль стен лежали бочки поменьше, помеченные фирменным знаком Дуайт, датой заполнения и названием сорта.
Под этим помещением находились темные комнаты, где выдерживалось марочное вино в бутылках.
Себастьян-младший негромко рассказывал Саймону, как делается вино.
Наконец процессия приблизилась к юбилейному бочонку. Себастьян-старший произнес короткую речь, пообещав сделать всем присутствующим подарок – по бутылке особого вина. Под приветственные восклицания гостей он повернул кран, и в кувшин хлынула янтарная струя. Себастьян-старший, прикрыв глаза, попробовал портвейн. Наступила торжественная тишина. Старик улыбнулся и скромно объявил, что вино неплохое и потому следует его выпить.
Официанты стали наполнять и разносить бокалы, все провозглашали тосты, вокруг царили смех и веселье. Саймон о чем-то тихо говорил с Себастьяном. Марк заметил, что Анна стоит в одиночестве, и подошел к ней.
– Что здесь нужно этому американцу?
– А я откуда знаю? Он мне не докладывал.
Марк удивленно поднял брови.
– Что же ты не нажала на него?
– У нас не те отношения.
– Почему?
– Ему не понравилось, как я поступила с Харриет Этелдред.
– Мне тоже. В этом не было никакой необходимости. Себастьян и сам бы скоро во всем разобрался.
Анна взглянула на Марка отстраненно и умоляюще одновременно.
– Ты ведь не сердишься на меня за это, правда?
Он обнял Анну за плечи.
– Ты же знаешь, что нет. Но не надо в своих проблемах винить других.
– Ты так это понял? – сказала она, усмехнувшись. – А я-то думала, что спасаю всех нас от корыстной самозванки.
Анна направилась к деду. Все гости перешли в соседнее помещение, где подчиненные Лидии Леруа накрыли длинный стол в проходе между бочками. Алые с белым скатерти, свечи, цветы оживляли это обычно темное и мрачное помещение. Свет играл в хрустальных бокалах, около каждой тарелки лежал красиво завернутый подарок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
