Он видел, сколько тел валяется среди политых кровью камней. И думал о том, что скоро здесь будет лежать только бесчисленное множество костей.
Глава 4
ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ ИЗБРАННОГО
Он всегда невольно возвращался сюда. Созерцание безжизненных руин города как будто вливало в него новые силы, не давало Охотнику уснуть, не давало иссякнуть его жажде крови и мести. Он подолгу бродил среди развалин, смотрел на рухнувшую башню, но никак не мог решиться пройти мимо поверженного одноглазого идола орочьего божества. За ним находилась южная часть города. Дзирт несколько дней собирался с духом, чтобы осмотреть ее, а когда наконец попал туда, то не нашел ни единого следа, указывавшего на то, что кому-то удалось спастись.
Однако со временем Дзирт стал приходить сюда с определенной целью — обнаружить здесь орков-мародеров. Ему казалось, что было бы правильно убить нескольких мерзавцев на этих разрушенных улицах в память о жителях города.
Похоже, в этот день темному эльфу повезло. Гвенвивар у его ноги напряглась — верный знак того, что эти твари поблизости. Дзирт осторожно пошел в обход по северному краю долины, в которой стоял город, — именно отсюда гиганты обстреливали крепость перед началом штурма. Он присматривался к фигурам, двигавшимся среди руин.
Но вскоре Дзирт понял, что сегодня сражаться ему не придется. В Низинах действительно были орки, но их были тысячи. Несколько племен собрались вместе вокруг разбитого деревянного истукана у разрушенной южной стены города.
Гвенвивар прижала уши к голове и глухо зарычала. Дроу, впервые за очень долгое время, улыбнулся.
— Знаю, знаю, Гвен, — сказал он, почесав ее за ухом. — Потерпи. Наше время еще придет.
Гвенвивар понимающе поглядела на него, жмурясь от удовольствия, слегка наклонила голову и перестала рычать. Дзирт, продолжая улыбаться и гладить ее по голове, смотрел на развалины города и толпу орков. Он снова и снова воскрешал в памяти картины того страшного дня, они проходили перед ним словно наяву: вот Бренор падает вместе с разрушенной башней; вот гиганты кидают громадные валуны на город, где находятся его друзья; вот орды орков захватывают Низины.
Дроу твердо решил, что все они заплатят за это. Заплатят сполна.
— Известно ли царю Обальду об этом подлоге? — выпучив безумные глаза, взвизгнул Аргант Ррык, шаман племени с таким же названием.
Среди десятка шаманов, собравшихся вокруг статуи Груумша, он был самым заметным: голову его венчал убор из разноцветных перьев, а на шее болталось ожерелье из зубов разных зверей, свисавшее ниже пояса. Его пронзительный высокий голос, похожий на птичий крик, был слышнее остальных.
— Известно? Известно? Известно? — повторял он почти без передышки, перескакивая от одного шамана к другому. — Наверное, нет! Нет, нет, потому что он не понимает, насколько ужасно это кощунство! Отмщение важнее, чем все завоевания!
— Если только завоевания не совершаются во имя Груумша, — перебила его шаманка Ахтель Кривопалая, и Аргант внезапно остановился.
Ахтель была не столь колоритной, но одета не менее ярко: она носила цветной дорожный плащ с капюшоном и желтую перевязь, спускавшуюся с плеча на пояс и охватывавшую талию. В руке у нее был посох с навершием в виде черепа; ходили слухи, что он заговоренный, а значит, и сам по себе мог служить грозным оружием. Но эта жрица с грязными темными волосами имела вес и по другой причине: ее племя было одним из самых многочисленных, и сейчас неподалеку расположилось около шестисот воинов, во всем подчинявшихся ей.
Шаман смотрел на нее в упор, но это ее нимало не смущало.
— А именно это он и делает, — веско проговорил Аргант.
— Мы воюем во славу Груумша, — поддержал другой шаман. — Гибель дворфов желанна Одноглазому!
Все поддержали его одобрительными криками, и лишь Аргант молча и пристально смотрел в глаза Ахтель. В конце концов все взгляды оказались прикованы к ним.
— Нет, не только, — не уступала Ахтель. — Царь Обальд Многострельный воюет во славу Обальда Многострельного.
Многие от изумления открыли рты.
— Но мы же всегда так воюем, — поспешно добавил Аргант, понимая, что упорство шаманки становится опасным. — И это хорошо. Но теперь, когда так бесстыдно поруган образ нашего бота, стремления Обальда и Груумша станут едины! И слава будет велика!
Приветственных криков больше не было. Все напряженно следили за поединком двух шаманов.
— Для каждого племени? — нерешительно начал один из них, покачивая головой.
Хотя орочьи племена шли на призыв Обальда, причем делали это с особой готовностью после известия о смерти короля Бренора, которого они все ненавидели, войско все же не было единым. Оно состояло из отдельных племен, и для большинства из них свое племя было гораздо важнее общих целей.
Аргант Ррык кинулся к говорившему и так сильно выпучил глаза с желтыми белками, что казалось, они выскочат из орбит.
— Все, хватит! — заорал он, совершая невероятные прыжки и поочередно заглядывая в лица остальным шаманам. — Все! Племя теперь на втором месте! На первом — Груумш!
— Груумш! — поддержало его несколько голосов.
— А Груумш — значит Обальд? — спокойно поинтересовалась Ахтель, взвешивая каждое слово, — она, похоже, единственная из всех сохраняла способность трезво мыслить.
— Груумш есть Обальд! — провозгласил Аргант. — Да, скоро так и будет!
И он пустился в дикую пляску вокруг поверженной статуи, размахивая руками, подпрыгивая и сотрясаясь всем телом. Коварные дворфы не дали оркам насладиться полной победой в Низинах, но для дюжины собравшихся на развалинах шаманов было более непереносимо то, что для этого они использовали образ орочьего божества, а значит, надругались над ним.
— Груумш есть Обальд! — стал ритмично напевать Аргант, кружась в полубезумном танце, остальные шаманы подхватили вскоре этот клич и пустились в пляс вслед за ним.
Только Ахтель осталась в стороне, скептически наблюдая за диким танцем сородичей. Все понимали, что ее мучают сомнения и она никак не может решить, нужно ли убеждать вождя племени вывести их многочисленный род из удобных пещер и послать на войну с могущественными дворфами. Но никто не осмеливался на нее давить.
— Ты должен поправиться, — склонившись над отцом, прошептала Кэтти-бри ему на ухо. Она почему-то верила, что он ее слышит, хотя вот уже много дней Бренор оставался абсолютно неподвижным и безучастным. — Орки думают, что убили тебя, неужели ты хочешь доставить им такую радость?
Она говорила со страстью, надеясь зажечь боевой дух поверженного короля, и в порыве чувств сильно сжала его руку. Вдруг она почувствовала слабое ответное пожатие. Но в следующее мгновение поняла, что это ей только показалось. Кэтти-бри тяжело вздохнула и посмотрела на свой лук, прислоненный к стене. В комнате мерцали свечи. Пора было уходить, потому что наверху скоро снова начнется битва.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
