Ее новый знакомый держался непринужденно и в то же самое время строго придерживался общепринятых правил приличия. Причем с легкостью, как человек, получивший должное воспитание еще в раннем детстве. Когда он что-то рассказывал, Сара с интересом слушала и незаметно изучала каждую черточку его лица, мимику, жесты. И с каждой последующей секундой удивленно отмечала, что именно таким боялась его представить даже в самых смелых мечтах.
Николас не рассматривал ее беспардонно и не выражал своего к ней отношения, но по его взгляду, интонациям она догадалась, что тоже ему нравится. Но насколько сильно, определить было сложно. И, представляя, что их знакомство по той или иной причине может вдруг прерваться, Сара ощущала необъяснимый страх.
— Может, немного прогуляемся? — предложил Николас, когда с чаем и сандвичами было покончено. — Завтра, если верить прогнозам, погода испортится. Подышим воздухом, пока есть возможность.
Он улыбнулся, и на его правой щеке появилась продолговатая ямочка, придавшая мужественному лицу чуть детскости.
Если бы не эта ямочка, Сара, мгновенно вспомнившая про свои туфли и ноющие ноги, быть может, и придумала бы достойный предлог для отказа. Но его улыбка сразила ее наповал.
— Конечно, давай прогуляемся, — пробормотала она.
— Может, ты куда-нибудь спешишь? — спросил Николас, очевидно уловив в ее голосе некоторую натянутость.
— Нет-нет, — торопливо ответила Сара, подумав вдруг, что если упустит этот шанс, то совершит наибольшую глупость в жизни. — Сегодня у меня выходной и нет никаких дел.
Когда принесли счет и Сара протянула к нему руку, Николас уверенным жестом остановил ее.
— Предоставь это право мне, — сказал он настолько спокойно и твердо, что у нее не возникло ни малейшего желания вступать в спор.
Они вышли на улицу и побрели по аллее.
Николас поведал, что именно в этой части города прошло его детство, и принялся рассказывать забавные истории о днях, давно минувших. Сара смеялась, хотя идти ей становилось с каждым шагом все труднее и труднее.
В какой-то момент о смехе пришлось позабыть. Слова спутника превратились для нее в монотонный гул, так как ноги уже невыносимо жгло, и от этого в голове мутилось.
Какая я дура, что напялила эти туфли, думала она, превозмогая адскую боль. Сейчас я упаду и не встану. О господи! И тогда он решит, что я ненормальная. И больше не захочет меня видеть. Ну и пусть, пусть! Я больше не могу...
Сара остановилась посреди аллеи, готовая снять чертовы туфли, пробормотать слова извинения, повернуться и босиком дойти до машины.
Николас прервал рассказ на полуслове.
— В чем дело? Ты плохо себя чувствуешь? — озабоченно спросил он.
— Нет! — выпалила Сара, энергично мотая головой. — То есть... — Она густо покраснела и посмотрела на туфли, мысленно проклиная их. — То есть да...
Николас, до настоящего момента не пытавшийся к ней прикоснуться, уверенно взял ее под руку и направился к ближайшей скамейке. Сара, которой не оставалось ничего другого, попыталась последовать за ним. Но ногу при первом же шаге опалило нещадным пламенем, и, ослепленная болью, она вскрикнула и вцепилась в руку Николаса, останавливая его.
Ни о чем не спрашивая, он бережно и с легкостью подхватил ее на руки, донес до скамейки и усадил. И, лишь дав ей прийти в себя, спросил, присев перед ней на корточки:
— Что с тобой? Чем я могу помочь?
Сара посмотрела на его взволнованное лицо с не такими яркими, как у Гарольда, чертами, но гораздо более мужественное и выразительное, и от осознания того, что так по-глупому все испортила, нервно рассмеялась.
— Сара, — озадаченно произнес Николас, — в чем дело?
Она оборвала идиотский смех, горько вздохнула и, уставившись на свои руки, с видом обреченного на погибель человека заговорила:
— Наверное, это покажется тебе странным... Видишь ли... у меня новые туфли. В первый раз я надела их пару недель назад и, как это всегда со мной случается, натерла ноги. А сегодня, совсем не подумав о том, что после кафе нам захочется прогуляться, снова...
Николас, не дослушав, осторожно обхватил щиколотку своей изнывающей от боли спутницы, снял злополучную туфлю и посмотрел на стертую до крови пятку.
— Разве так можно, Сара? — воскликнул он, ахнув. — У тебя такие ноги, а ты их не щадишь!
«У тебя такие ноги» — эхом прозвучало в голове Сары. И в груди, несмотря на приключившуюся беду, все замерло от невыразимой радости.
— Мне не везет с обувью, — торопливо произнесла она, испугавшись, что Николас угадает ее мысли. — Я вечно с ней мучаюсь...
Николас взглянул на нее с добродушным укором так, как смотрят на допустивших досадный промах малышей, покачал головой и деловито снял туфлю и со второй ее ноги.
— Позволь мне позаботиться о тебе, ладно? — произнес он таким тоном, будто собирался осуществить свое намерение независимо от ее ответа.
Сара медленно кивнула, смущенно прикидывая в уме, что последует дальше.
Николас вручил ей туфли, поднял на руки и с легкостью, словно нес не взрослую женщину, а пушинку, зашагал к отелю.
От него потрясающе пахло. Сара едва удерживалась, чтобы не обхватить рукой его мускулистую шею, чтобы не прикоснуться к ней губами.
Как странно, думала она, стараясь смотреть в сторону. Еще две недели назад я думала, что на свете не существует мужчины, способного возбудить меня сильнее, чем Гарольд. А теперь...
На роскошный, отполированный до блеска черный «остин-мартин» она обратила внимание, еще когда припарковывала свой «ровер». Уставилась на него и сейчас, сообразив, что Николас несет ее прямо к нему.
— Подожди, Николас! — воскликнула она, окончательно тушуясь. — Моя машина стоит вон там, во втором ряду справа. Я буду тебе очень признательна, если ты донесешь меня до нее, а дальше я сама... — И замолчала, поняв, что Николас и не думает реагировать на ее слова.
Он ответил лишь, когда они оба уже сидели в «остин-мартине».
— Мы ведь договорились, Сара: я позабочусь о тебе. Только, пожалуйста, не стесняйся и не мешай мне. Хорошо?
Снова обескураженная его спокойным, но категоричным тоном, Сара молча кивнула.
— Вот и прекрасно.
Николас достал из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон и набрал какой-то номер. Ему ответили незамедлительно.
— Доктор Фрэнк, здравствуйте. Это Баррет. У вас найдется несколько свободных минут?
По-видимому, доктор ответил «да».
— Одной моей знакомой требуется помощь, — объяснил Николас. — Сильно натерла ноги туфлями от Баддинини.
Сара окинула его недоуменным взглядом. Она, естественно, сразу отметила, что одет он с иголочки и что его одежда и туфли высшего качества и дорогие. Тем не менее очень удивилась, услышав сейчас, насколько точно в его памяти отложилось имя создателя обуви. Ее изумление усилилось, когда на очередную реплику собеседника он ответил:
