– Вот уж неправда! – мгновенно возразил Баян. – Ты мне еще весной рассказывала, что твоя мать не родная Ольховикам, что она издалека пришла. Какого она была племени? Может, не речевинского вовсе, а совсем другого. Вон, у смолятичей все рыжие. Молчишь?
Смеяна и правда не находила ответа. Ольховики не могли рассказать ей, из какого племени ее мать. Она была немая – или просто не хотела отвечать на вопросы. И одежда, в которой она пришла, выглядела поношенной, сшитой не по росту, рубахи с разными узорами – как видно, не свои, чужие.
– И отца своего ты не знаешь, – продолжал Баян. – Вот и выходит, что вовсе ты не должна непременно речевинскому князю помогать! Может, ты нашего племени.
– Но я не хочу быть вашего племени! – Смеяна досадовала и на Баяна, что мешает ей, и на себя, что теряет с ним столько времени. – Я к речевинам хочу!
Неукротимый Баян открыл было рот, как вдруг над лесом прозвучал далекий волчий вой. Казалось бы, ничего необычного, но Смеяна похолодела. Протяжный вой рождался где-то в глубинах леса, отражался от низких серых облаков и летел, летел, как птица с широкими крыльями. В нем звучало что-то глубинно дикое, он словно шел из самой души волчьего племени. Это был голос Князя Волков.
Баян замер с раскрытым ртом, забыв, что хотел сказать и о чем вообще шла речь. На глазах Смеяны вскипели слезы ужаса, мелкие мышцы лица отказались ей повиноваться, глаза вытаращились, рот приоткрылся, как будто ужас встал в горле и не давал дышать.
– Ты что? – недоуменно спросил Баян, справившись с первым удивлением. Он не обладал ее звериным чутьем к дыханию Надвечного Мира, и такой испуг показался ему чрезмерным.
А она вместо ответа порывисто прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди, как будто хотела укрыться от этого жуткого воя. Светловой, Держимир, попытка к бегству, их спор – все разом вылетело у нее из головы. Осталось то, чему она раньше не уделяла внимания, – разговоры о дебрическом оборотне. Напрасно она считала его выдумкой болтливых купцов – он не просто существовал, он находился не так уж далеко от них. Сын Велеса, Князь Волков, князь племени дебричей – слишком много, чтобы иметь его своим врагом и без разрешения вторгаться в его земли.
– Это он! – едва сумела выговорить Смеяна. – Оборотень! Он близко! Он идет к нам! Я его чую, ты понимаешь? Он идет сюда!
В ее лице и голосе было столько ужаса, что поверил бы и чужой. А Баян знал, что ей стоит верить. Вой повторился; теперь низкому глубокому голосу Князя вторило несколько голосов потоньше – простых волков. И они раздавались ближе, чем в первый раз.
Баян соображал быстро. Оставив испуг и удивление на потом, он бросился будить спящих. Через несколько мгновений все оказались на ногах, поспешно протирали снегом заспанные лица, оправляли одежду и оружие.
– Скорее седлать и ходу отсюда! – распоряжался Держимир. Недолгий отдых его подбодрил, слабость и равнодушие прошли, он выглядел собранным и решительным. – Дебрический волк нам не по зубам, в драку напрасную лезть нечего, попробуем уйти. А не выйдет – тогда и поглядим.
– Он там! – Смеяна показывала на полуночь – как раз туда, куда им нужно было идти.
Она едва сдерживала дрожь, ей хотелось бежать без оглядки, прятаться. Только куда спрятаться от оборотня? Во владениях Князя Волков чужаку не укрыться и не запутать следа.
Время от времени вой доносился из чащи леса, и каждый раз он становился ближе, словно накатывался волной.
– Они нас загоняют, – пояснил Дозор, и его голос казался неестественно спокойным. – В кольцо берут. Давайте к реке – там простора больше.
Почти мгновенно собравшись, дрёмичи поскакали по вчерашней тропе назад. При этом им не раз вспомнилась Звенила, тоже уехавшая по этой дороге. Уж не она ли и навела на них дебрического оборотня? Но Баян был прав: мертвой она причинила бы гораздо больше вреда, чем живая. Дебрический оборотень хотя бы наполовину человек.
– Пятнадцать верст – не так уж далеко! – крикнул на скаку Баян, обернувшись к Смеяне. – Днем, да по старой тропе – до Истира доскачем. А на Истире он нас не тронет! Истир и он уважает!
«Вы сами-то не очень Истир уважали, когда на Прочена напали!» – подумала в ответ Смеяна. Но хотелось верить, что Князь Волков уважает священную реку больше, чем несчастливец Держимир. Только вот успеют ли они под защиту священной реки?
Теперь повод ее коня никто не держал, но Смеяна не испытывала желания ускакать от дрёмичей. Куда? К оборотню? Князь Волков внушал ей такой неодолимый ужас, что даже Держимир по сравнению с ним казался близким, чуть ли не родным. Она острее простых людей чувствовала силу оборотня: эта сила была разлита в воздухе, искрилась в каждой снежинке, дышала в стволах деревьев. Вокруг стоял его лес, его глаза наблюдали за беглецами из складок коры, это к нему несся по ветру шепот ветвей: «Здесь! Здесь!» Смеяне казалось, что эта сила уже пожирает ее, лишает воли к сопротивлению.
Кони тоже чуяли близость волков, и их не приходилось погонять. Довольно быстро дружина оказалась на берегу мелкой лесной речки, впадающей в Истир. Это уже была прямая дорога к спасению, оставалось верст десять, и все немного приободрились.
Вдруг Смеяна заметила на снегу цепочку волчьих следов. На скаку она не успела ее рассмотреть, но тут же глаз зацепился за вторую, пересекавшую речку от берега до берега, потом вдоль тропы потянулась третья. Волки тоже не любят вязнуть в снегу и предпочитают натоптанные тропы лосей или кабанов.
Кто-то впереди охнул. Смеяна вскинула голову и успела заметить волчью тень, мелькнувшую за деревьями. Волк бежал неспешно, понурив голову, и казался сутулым, усталым, равнодушным к топоту людей и лошадей. Волчий вой слышался только сзади, а впереди было тихо. Может быть, как раз там их и ждали? Ведь на то и оборотни – даже в зверином обличии они сохраняют человеческий разум.
Додумать эту мысль до конца Смеяна не успела. Ехавшие впереди стали резко натягивать поводья, схватились за мечи и луки. Задние чуть не натыкались на них, дружина сбилась в тесную кучу. Держимир с ожесточенным лицом схватился за копье. Неширокое русло заснеженной речки было перегорожено стволом толстой ели, и возле пня еще желтела на снегу свежая щепа. А посередине ствола спокойно сидел один-единственный человек. Едва глянув на него, Смеяна всем существом ощутила, что это он и есть: Огнеяр чуроборский, Князь Волков.
На первый взгляд вид его поражал, и тут же возникало убеждение, что именно таким он и должен быть. Смеяну удивила его молодость – он выглядел года на двадцать три, не больше, но в длинных черных волосах отчетливо виднелась седая прядь надо лбом. На нем была серая безрукавка из волчьего меха, перетянутая широким поясом с множеством серебряных бляшек, за поясом торчал боевой топор с серебряным узором на обухе. Из-под накидки виднелись не шерстяные рукава свиты, что уместно зимой, а белые рукава рубахи с красивыми, искусно вышитыми дебрическими узорами на предплечьях и возле запястий. Его смуглое лицо с правильными резкими чертами выглядело спокойным и умным, в блестящих чисто-карих глазах тлела глубинная красная искра. Во всем облике Князя Волков угадывалось что-то настолько нечеловеческое, что становилось жутко. И он удивительно хорошо вписывался в образ зимнего заснеженного леса, как его живое продолжение. Сам лес глядел его глазами и дышал его грудью.
Конец ознакомительного фрагмента.
