Джанет растерянно посмотрела на него и отправилась в ванную, пытаясь сообразить, о чем он говорил на этот раз. Душ работал скверно, вдобавок шланг приходилось держать над собой одной рукой, второй намыливая тело или смывая с него мыло. Чем дольше она мылась, тем тяжелее становилось у нее на душе. Ее обидели слова Филомелы. А тут еще какая-то новая игра в трех матерей. Бред какой-то. Глядя на свое тело, Джанет видела все признаки стремительного старения. И это было еще отвратительнее, чем постоянная игра ее возлюбленного в Патрокла, в мир чудес и разнообразных сказочных историй. Он все-таки очень инфантилен, думала Джанет, но это ему идет. А кто из мужчин не инфантилен? Она вспомнила, что недавно прочла какую-то статью в Интернете, в ней автор рассказывал об игровых сообществах людей, которые, дожив до седин, играют в звездные войны и бегают с мечами по лесам. Изображая джедаев…
С ее точки зрения, это было просто ужасно. Да, подумала она, хорошо хоть мне попался тихий сумасшедший. Если бы он еще и с мечом бегал по Москве, это было бы вовсе невыносимо! А так мальчик просто играет. У него очень сложная творческая натура, которая нуждается в построении своеобразной надреальности. Он конструирует себе мир, который полнее и умнее обыденного, сказал она вслух, заканчивая водные процедуры.
Однако чем дольше Джанет оправдывала перед самой собой чудачества Патрокла, тем яснее ей было, что внутренний монолог надо остановить. Чтобы не расстроиться окончательно. Она сделала усилие, стерла с лица утомление и недовольство. Улыбнулась себе самой, едва-едва виднеющейся в старом зеркале. Выходя из ванной, она была, может быть, и не сама радость, но имела вид вполне беспечный и довольный.
Вытирая голову, поинтересовалась — что ты имел в виду, когда сказал, что у тебя три матери? Это что, символ какой-то?! Объяснись! Да не смейся ты! Черт, я просто иногда не знаю, как воспринимать твои слова! Как мне к этому относиться?! Прекрати смеяться, Патрокл! Смотри, я ударю тебя сейчас этим вот ужасным полотенцем и на твоей кошмарной морде навсегда останется незаживающий шрам!
Ты становишься неуправляемой, Джанет! Вчера ты чуть не сбила меня своим гламурным автомобилем, а сегодня грозишься изуродовать мне лицо! Вероятно, так ты пытаешься избавиться от комплекса вины, связанного с разницей в возрасте?! Ну, держись, засранец! Все-все, Джанет, прекрати! Все, прекрати, кому говорю! Так, Джанет, хватит! Все-все, все, Джанет, ты забыла, что там внизу нас дожидается моя мать! Все, Джанет, все, отдай сюда это полотенце, ради всего святого! Вот так, все. Одевайся, а я тебе пока расскажу. Да, то, что ты всегда хотела знать, но боялась спросить. Да, о матерях. Дело в том, детка, что у меня их действительно три. Нет, я не издеваюсь. Нет, Джанет, я не хочу снова получить по харе полотенцем. Да, я говорю совершенно серьезно. Ну, стоп-стоп, ну обожди. У тебя же нетбук с собой? С собой, в сумочке лежит! Доставай его! Это зачем еще? А затем, доставай, говорю! Ну вот. Давай сюда. Ну, поехали. Что поехали?! Садись сюда рядом, сейчас я тебе все объясню самым доступным для современного человека образом. Открывай страницу “Гугла”. Зачем?! Я тебе говорю — открывай, значит, открывай! Набирай в поиске “Патрокл”. Это еще зачем?! Кому сказал, набирай. Вот так. А теперь запускай поиск. Заходи в “Википедию”. Зашла? Читай. Нет, читай вслух, что там написано.
“Патро'кл Менети'д (др-греч. Πατρολζ, лат. Patroclus) — в древнегреческой мифологии сын Менетия и Сфенелы (либо Периопиды; либо, по Филократу, Полимеды; либо Филомелы), родственник Ахилла”.
Ну, вот видишь. Что видишь?! А то и видишь. Я же тебе рассказывал, что после того, как Перевал историй стал проницаем в двух направлениях, каждое слово, которое написано или произнесено здесь, имеет шанс исполниться с той или иной степенью буквальности там. Да, ты мне это говорил, но я все равно ничего не понимаю. Ну, это просто доказывает, что ученая степень еще не признак большого ума. Стоп, Джанет, стоп! Хватит. Нет, действительно хватит! Иди сюда, я тебя поцелую. Вот так, хорошо.
В общем, тебе это никогда не пригодится, но, поскольку ты спросила, знай, что кроме Филомелы, моими матерями являются еще Периопида и Полимеда, обе — милые женщины и любят меня. А Сфенела? А Сфенела тут вообще ни при чем. Это была просто любовница моего отца. Так вот. Ты должна понимать, что это не в шутку, это не игра, не договоренность какая-то, не ритуал и не условность родоплеменного уклада жизни. Прими как данность, что у меня три матери и две из них никогда не пересекают Перевал. Так что с ними ты никогда не встретишься. Даже я их вижу не так часто, как хотелось бы. В общем, в чисто практическом смысле для тебя моей матерью является ма Филомела, и она отличная мама!
Ты знаешь, Патрокл, сказала Джанет, устало массируя виски, я начинаю утомляться этим бесконечным усложнением! Каким усложнением?! С тех пор, как мы с тобой вместе, ты выдумываешь все новые и новые правила игры и какие-то бесконечные подробности своего мира! Ты видишь, я готова на все ради того, чтобы быть с тобой! Но этому должен быть положен какой-то предел! Пусть ты Патрокл, пусть я Джанет, пусть этому дому восемь веков и есть Перевал историй! Я согласна со всем! Ты видишь, ты не можешь не видеть, с какой охотой я включаюсь в твою игру, но надо же где-то поставить точку! Тебе не кажется, что нельзя до бесконечности играть?! Пора ведь где-то остановиться!
Где остановиться, тихо сказал Патрокл, где нужно остановиться? Да где-нибудь, хотя бы где-нибудь! Джанет крикнула и внезапно почувствовала, что из ее глаз текут слезы. Это удивило ее, но не остановило порыв. Я не понимаю тебя! Я не знаю тебя! Я ничего не соображаю в том мире, который ты себе выдумал, чтобы там жить! Пускай я дура, но ты можешь для эдакой распоследней дуры сделать скидку и прекратить, наконец, эту бесконечную игру в бисер?! Неужели ты не видишь, что у меня уже недостает сил, чтобы угнаться за тобой по этой дороге в никуда! Зачем ты заставляешь меня каждый раз чувствовать себя так, как будто я сплю не просто с мальчиком, который гораздо моложе меня, но с ребенком, который не только любит играть, нет! он, кроме этого, так заигрывается, что не способен отличать реальность от вымысла?! Ты что, сам не видишь, что зашел слишком далеко по этой дорожке виртуального моделирования своей жизни?!
Почему виртуального?
А какого? Ты мне только что “Гугл” подсовывал зачем? Эту “Википедию”? Я, по-твоему, что, Николая Альбертовича Куна не читала, “Мифы Древней Греции”? Да я таким же, как и ты, придуркам преподаю эту мифологию каждый день! Я знаю быт древних греков так, как ты не знаешь и не узнаешь уже никогда! Неужели ты, в самом деле, не видишь, насколько ты зависим от своих глупых фантазий? Ты сам подчинился им и пытаешься подчинить им меня! Это уже болезнь, Патрокл, уже болезнь! Ты что, сам не осознаешь этого?!
Ты находишь, что это болезнь?
Да, я нахожу! Я устала каждый раз проваливаться в нарисованную твоей фантазией сказку, которая не имеет ни конца, ни начала, ни логики, ни разумных законов! О чем бы мы ни заговорили, что бы ни делали, как бы ни проводили время, все равно все сводится к чему-то запредельному для меня! Ты пойми, можно раз сделать усилие, два, три, но когда-то наступает немогота! Я хочу, чтобы мы с тобой не только обсуждали те события, которые произошли в какой-нибудь шестой год этой гребаной Троянской войны, но хотя бы для разнообразия когда-нибудь просто поговорили о нас с тобой! Я хочу, чтобы мы вернулись на землю, в эту простую, но упрямую обыденную реальность, и хотя бы недолго побыли в ней!
Ты понимаешь меня? Ты понимаешь, что я тебе говорю? Ты понимаешь…
Ну а как же твои воспоминания о Мышином короле? Об ужасном Рождестве, о твоей болезни, о провинциальном городке в центре Европы, об окровавленной девочке, которую ты видела в большом зеркале, окаймленном бронзовой рамой?!
А, ты об этом! Ну, ты же, верно, знаешь правильный ответ? Накормил меня какой-то ерундой, и кофе ведь был отравленный? Ты что-то подмешал туда? Вот у меня и начались галлюцинации! Тут все просто! Но, кстати о галлюцинациях, я никогда больше в рот не возьму эту гадость! Так и знай! Я после нее не могу без содрогания и ужаса смотреть ни на своего мужа, ни на его друзей! А это никуда не годится, мой мальчик! Я все понимаю, иногда хочется расслабиться и немного забыть о скучной обыденности, но не до такой же степени!
Хватит трындеть! Это снизу прервала их беседу уставшая от ожидания совместного чаепития ма. Сейчас идем, ма, крикнул Патрокл, взял за руку Джанет, и они стали спускаться по лестнице. Потом поговорим, хорошо? Ма не любит ждать. Потом, ладно?! Наконец-то! Филомела разлила чай по чашкам и откуда-то из шкапчика, застекленного мутно-зеленым стеклом, достала тарелочку подсохшего печенья. Угощайся, гостья дорогая, сказал она. Спасибо. Да нет, ты угощайся, а то ведь я и обижусь! Джанет пожала плечами, взяла одно печенье, натянуто улыбаясь, укусила его и начала жевать.
