Как ни крутись, как ни отмахивайся от магии, но учитывать пьянство рабочих или начальников придется, а раз придется учитывать это, то не мешает знать и его причину. Может быть, тогда удастся с этим как-то бороться.
Пример. Современные американские предприниматели, рассказывая о том, как заработали миллионы, пишут, что открыли способ, как бороться за повышение производительности труда. Читаешь и узнаешь — мы это знаем со времен индустриализации и соцсоревнования. Они нащупали опытно то, что мы уже проходили. И они, и советская промышленность тридцатых имели колоссальный рост производительности и колоссальное снижение пьянства. Почему?
Как говорят, людей удалось увлечь! Вот и весь секрет.
Но что это значит с точки зрения психологической механики? Мне не хочется перечислять того, что проделывали руководители всех этих экспериментов. Это общедоступно, читайте сами. Скажу лишь о том, что вижу как психолог: каждый раз людям предлагались взамен быта или водки новые образы, образы новых миров или же целей, лежащих за пределами их мира. Иначе говоря, начальство творило расширение сознания своего и своих работников, создавая более широкие образы мира. Как это принято говорить у нас — увлекая идеей. Но за привычным словом «идея» нет ничего, кроме платоновского «эйдоса», что означает «образ».
Как бы мы ни хотели, но в устройстве жизнеспособного сообщества должны быть учтены и те, что дают хлеба, и те, что творят зрелища или, точнее, образы. И кто-то обязательно должен на предприятии творить эти увлекательные образы, если мы не хотим, чтобы наши работники спивались.
Итак, повторю еще раз: части жизнеобеспечения общества должны отразиться в устройстве нашего предприятия, через которое и будут подвергнуты проверке. В таком случае, в предприятие должны входить:
1) производство;
2) управление, также включающее в себя делопроизводство, кадры и бухгалтерию;
3) рынок, или, иначе, отдел закупок и продаж, про который у нас принято говорить: сбыт и снабжение;
4) безопасность, включая и все виды целительства;
5) школа, которая, вероятно, должна не только давать производственную подготовку, но и заниматься воспитанием наших детей с самого рождения;
6) перераспределение или обеспечение жизненно необходимым;
7) Храм, иначе говоря, место, где работники предприятия могут подумать о будущем, о том, ради чего они живут и как жить дальше. Место, позволяющее расширять сознание через осознанную работу с образами более широкого мира, с мечтой. По сути НИИ, научно-исследовательский институт, определяющий перспективу развития предприятия и дающий всем творческим людям возможность поиграть в новое и красивое.
Глава 3
Мир и образ мира
Восприятие образов
Когда я говорю: в устройстве нашего мира станем как дети и будем обо всем договариваться, — я немного лукавлю. У нас пока нет никакой возможности договариваться. И для того, чтобы она появилась, мне и нужно заполучить от вас самое первое и самое простое согласие, пусть даже бездумное пока еще. Пусть построенное исключительно на чувствах. Лишь бы было хоть что-то, на что можно было бы опереться. Человек — настолько силен духом, что с ним ничего нельзя сделать помимо его воли. Он даже бога запросто может не впустить в себя и не признать. Попробуйте сами оценить свою силу, исходя из этого имени — Человек-богоборец!
Поэтому, чтобы хоть что-то получилось, мне нужно вести вас по согласиям. И не просто заручаться вашим доверием, а вызывать у вас исключительно разумные ответы, которые с неизбежностью подводят вас к решениям совершать определенные поступки. Это значит, что моя задача — всего лишь заставить вас думать в строго определенном направлении и удерживать это состояние до тех пор, пока не будут совершены все ходы мысли и вы сами не придете к тому решению, которое будет вашим и только вашим. Мне же остается лишь надеяться, что при этом оно совпадет с моим решением, и мы вместе приступим к одному и тому же делу.
И вот тут я попадаю в ловушку, которая и заставляет меня хитрить, потому что каждый из читающих эти строки уже знает, о чем я говорю, и нисколько не сомневается в том, что умеет думать и договариваться. И в общем-то он прав. Но поглядите на наших политиков, которые заняты только тем, что думают и договариваются, и вы поймете, что в их сознании имеются какие-то помехи и тому, и другому. Для нас это означает, что все умеют думать и все умеют договариваться, но каждый делает это как-то по-своему, так что остальные его не понимают. Мысль изреченная есть ложь...
Как нам договориться однозначно, как действительно прийти к такому состоянию, когда мы увидим один и тот же образ, который и будем воплощать в жизнь? Как мне вырваться из той ловушки, в которую я сам загнал себя, предположив, что мы можем построить собственный мир, всего лишь договорившись?
Пока как прикладник я вижу лишь один путь — предельно подробно описать тот образ мира и предприятия, ему соответствующего, который вижу я, и обсудить его со всеми желающими заняться творением миров. А во время обсуждения выявить все разночтения предложенных образов и понять, чем они вызваны. Если разным пониманием того, как надо делать дело, то надо расходиться, потому что это означает, что мы хотим построить разные миры. Если явными ошибками, то придется править того, кто их совершает, — меня или тебя. А вот если неспособностью что-то понять или увидеть, то дело за психотерапией или тем разделом прикладной культурно-исторической психологии, который мы называем психотехникой. Проще говоря, тогда надо лечить самих себя, восстанавливая способность воспринимать образы, создавать их, решать с их помощью задачи. В общем, лечить и восстанавливать все то, что входит в понятие «думать». Можно назвать это разумом.
Но если мы пойдем этим путем, неизбежно налетим на нехватку чисто психологических знаний не только о том, что значит думать, но и о том, как вообще устроена эта наша способность, которую иногда называют разум, иногда мышление, а то и сознание.
Причем нехватку не просто у читателя или у меня. Нехватку знаний об этом испытывает и вся колоссальная по размерам академическая психология. Настолько серьезную нехватку, что профессионализм в академической психологии, скорее, создаст помеху в создании чего-то действительно жизненного. Видели ли вы когда-нибудь, чтобы на основе академической психологии было создано денежное дело? Если кто и становится богатым человеком, так это только тот, про кого можно сказать, что он прирожденный психолог, а не ученый. Иначе говоря, дело удается делать тем, кто тонко чувствует людей и умеет управлять их поведением, а не тем, кто защищал диссертации по психологии. Им всем вполне можно задать вопрос, который задают подростки тем, кто умничает: если ты такой умный, то почему ты не такой богатый?!
Психология мышления
В книге по управлению не совсем уместно подробно излагать психологию мышления, но кое-что из основ мне ввести все-таки придется. И тут я должен буду сделать кощунственное предложение. Я предлагаю в понимании этого явления отказаться от того, что считает правильным академическая психология двадцатого века.
Почему? А потому, что это «правильное» не работает и по-настоящему ничего, кроме обилия диссертаций, не объясняет. А поскольку у нас нет задачи занять достойное место в сообществе ученых, а нужно нам создать прибыльное предприятие или целую экономику малого сообщества, то придется наплевать на все умные теории и использовать то, что действительно работает. И тут я склонен воспользоваться теми объяснениями, которые давали мне старики-мазыки. Может быть, кое-что из сказанного ими будет звучать даже дико для просвещенного уха, но сейчас не то время, чтобы кичиться снобизмом. Утопающему не грех хвататься и за соломину.
Так вот, дедки эти, которых в их деревнях считали доками и почти что колдунами, утверждали, что сознание наше — что-то вроде тонкоматериальной среды, заполняющей вселенную. Ум же есть способность Сознания стекать со встречающихся ему плотностей. Рыба ищет, где глубже, человек — где лучше.
Сталкиваясь с жестким, холодным, горячим, голодом, жестокостью, со всем, что уменьшает наше здоровье и убивает жизнь, наше сознание воспринимает это как плотность и, словно вода с камней, стекает с него в мягкое, теплое, любящее, сытость.
При этом сознание способно запоминать все, с чем сталкивается. Оно — именно та среда, в которой все, с чем ты входишь в соприкосновение, оставляет отпечатки или впечатления. Платон вслед за Сократом приписывал эту способность запоминать, сохраняя отпечатки, душе. При этом сами отпечатки он называл эйдосами, что на русский переводится как образы. Не будем сейчас обсуждать, едина ли природа платоновской «души» и «сознания» мазыков. Важно одно: сознание способно создать образ для всего, с чем сталкивается, а потом способно хранить его, то есть помнить.
