действительно все равно, почему я так себя чувствую, я просто знаю, что хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, и я хочу прикоснуться к тебе. — Ее мягкая мольба пробила его броню благих намерений. Правильным, что можно было бы сделать прямо сейчас, было бы уйти. Вместо этого Редж проглотил несколько проклятий и смирился с неизбежным. В самом деле, кого он пытался одурачить? Не было никакого способа, которым он собирался пройти оставшиеся миссии и вернуться домой, не прикоснувшись к ней.
К черту борьбу с этим. Может быть, если бы они оба позволили себе немного удовольствия, они смогли бы мыслить более ясно.
Он скользнул под одеяло, уже теплое от ее тела. Каким-то образом он нашел ее губы в темноте, и они поцеловались, приоткрыв рты и смешав дыхание. Каким-то образом, даже когда их тела были тесно прижаты друг к другу, он снял с нее одежду. Темнота скрывала ее красоту от его глаз, но он мог чувствовать это своим прикосновением, так восхитительно. Он позволил своим рукам путешествовать по гладкой коже ее тела, наслаждаясь ее криками удовольствия и тем, как все ее тело дрожало под его прикосновениями. Она прильнула к нему, ее обнаженное тело прижалось к его, и только ткань его бриджей помешала его ноющему члену погрузиться в ее лоно.
Он проследил свой путь вниз по ее телу ртом и руками, пробуя сначала нежную кожу ее шеи, затем ложбинку между грудями. Ее вздох, когда он взял в рот ее возбужденный сосок, был сладкой музыкой, но ее крик, когда он прикусил ее мягкую плоть, а затем сильно пососал, почти заставил его кончить. Его руки мяли ее груди, сводя их вместе, в то время как его рот терзал возбужденные кончики. Ее тело было невероятно отзывчивым на его прикосновения. Он перекатился так, чтобы лечь между ее ног, и втянул воздух, когда выпуклость в его штанах прижалась к ее расплавленной сердцевине.
О, она была такой горячей и готовой для него. Он толкнулся в ее холмик и застонал, когда она выгнулась. Он был так близок к тому, чтобы потерять контроль и овладеть ею, как жестокое животное. Он перекатился на спину, пытаясь вернуть себе хоть какое-то самообладание.
Однако она последовала за ним, оседлав его талию, ее влажное лоно горело, прижимаясь к нему. Она осторожно прикоснулась к нему, ее руки гладили его грудь.
Редж застонал.
— Остановись, ты собираешься убить меня.
Она мгновенно застыла.
— Мне жаль. Я делаю тебе больно? — Если бы она только знала, как болели его член и яйца. На самом деле, поразмыслив, он решил показать ей. Он убрал одну из ее рук со своей груди и переместил ее вниз, чтобы положить на свой член, напрягшийся в штанах.
— Я до боли хочу тебя.
— Ох. — Она убрала руку, и ее восхитительная тяжесть исчезла с нижней части его живота. На мгновение ему показалось, что он напугал ее своей смелостью, но она снова села на него, еще выше по его телу. Ее рука скользнула по его скрытой эрекции сначала легко, затем более смело. Его ищущие руки нашли ее тело, и он понял, что она повернулась к нему так, что ее зад был обращен к нему в позе 69, что подняло ее лицо выше…
Редж дернулся прежде, чем закончил эту мысль, потому что она внезапно отодвинулась, ее скользкая киска скользнула вверх по его груди, так что она смогла опустить лицо и уткнуться носом в ткань его промежности.
Он держался за свой оргазм на тонкой ниточке. «Пожалуйста, не позволяй себе опозориться, кончив перед ней». Ему нужно было восстановить контроль над ситуацией, и быстро. Он нашел и сжал ее бедра руками и притянул ее назад еще дальше, пока ее холмик не уперся ему в подбородок.
Пенни замерла, ее горячее дыхание обдало теплым воздухом ткань его бриджей и заставило его почти застонать в голос от возбуждения. Он поднял и поднес ее к своему рту, затем попробовал ее на вкус.
О, сладкие луны, она была самым декадентским десертом, который он когда-либо имел удовольствие пробовать. Ее скользкие складочки раздвинулись под его ищущим языком, и он исследовал ее своим языком, ее соки были пьянящим афродизиаком. Она застонала, когда он лизал ее в темноте, используя только свой язык и губы. Он обнаружил ее чувствительный клитор и щелкнул по нему, наслаждаясь тем, как она содрогалась рядом с ним.
Но она отплатила ему тем же. Ее руки возились с застежкой на его штанах, но когда ей наконец удалось расстегнуть ее, его член выскочил прямо в ее ожидающие объятия.
Настала его очередь стонать и ахать, когда она погладила его двумя руками, скользя ими вверх и вниз по всей длине. Он работал с ее сладким бугорком быстрее, посасывая и покусывая его. Она ответила, взяв в рот его набухшую головку члена.
Редж хрипло закричал, расплавленное ощущение ее влажно посасывающего рта было самым интенсивным, что он когда-либо испытывал. Неважно, что он делал все это раньше. По какой-то причине заниматься этим с Пенни было по-другому, более интенсивно, более приятно.
Он чувствовал, как напрягается его тело, готовое взорваться. Но не раньше, чем она сама кончит. Он поднял одну руку и вставил два пальца в ее тугое, влажное лоно. Мышцы ее бедер задрожали от его проникновения, и она стала сосать его быстрее. Он скользнул третьим пальцем внутрь и задвигал им, в то время как его язык быстро скользил по ее клитору.
С криком, который вибрировал у его члена, все еще находящегося у нее во рту, она жестко кончила, ее лоно начало сжиматься волнами вокруг его все еще напряженных пальцев. Ее сладкая капитуляция подтолкнула его к краю, и его тело напряглось, когда он, наконец, нашел свое собственное освобождение, его стержень выстрелил сливками ей в рот. К его шоку — и сильному удовольствию — она глотала его соки, дрожа от толчков своего оргазма.
Она скатилась с него, и он услышал шорох, когда она выпрямилась в постели. Ее хрупкое тело прижалось к нему, и Редж обнял ее одной рукой, чувствуя себя более довольным, чем когда-либо мог припомнить.
У него и раньше был секс — много-много раз, — но то, что он только что испытал, выходило далеко за рамки. Ее дыхание выровнялось, и он понял, что она уснула, прижавшись к нему. Ее доверие к нему вызвало странное чувство защищенности, и он крепче обнял ее. Он не допустил бы,
