чтобы вы сосредотачивались на чем-то одном. Поэтому вам предстоит работать в отделении кардиохирургии, торакальной хирургии, хирургии внутренних органов, отделениях неотложной помощи и травматологии, а также – со временем – и в других отделениях. Иногда по собственному выбору, но чаще – по назначению. Помимо этого, в течение первого года каждому из вас предстоит пройти шесть дежурств в скорой помощи. Я буду помогать вам по мере сил и возможностей. Обратите внимание, что в конце года эти выезды должны быть задокументированы, подписаны и подшиты к вашему делу. Мы понимаем, что это необычно, но хотим, чтобы вы получили как можно больше опыта. В Уайтстоун мы уже много лет практикуем такую систему в интернатуре, и она хорошо себя зарекомендовала. – По комнате проходит волна бормотания, и доктор Брукс добавляет: – Есть причина, по которой мы берем так мало интернов. Вы станете лучшими хирургами в стране, если успешно окончите…
– Тук-тук, – перебивает кто-то и, постучав по дверному косяку, заходит внутрь. Голос кажется мне смутно знакомым, и через мгновение я узнаю того, кто подходит к моему наставнику.
– Черт, – слетает у меня с губ.
Чувствую на себе любопытный взгляд Сьерры.
– Что? Неужто бывший любовник?
– Хуже, – растерянно отвечаю я. Почему мне так не везет?
– Что, Брукс, пугаешь ребятишек скучными речами?
Знакомая усмешка. Черт, черт, черт…
Доктор Брукс тяжело вздыхает.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он ровным голосом.
– Я возвращался из неотложки – бурное утро, все дела. Услышал из коридора твой чудесный голос и решил заглянуть. В конце концов, раньше за детишками присматривал Питерс, и это твой первый раз…
Пропустив ироничное замечание мимо ушей, доктор Брукс указывает на коллегу и представляет его нам:
– Знакомьтесь, доктор Йен Райс из отделения торакальной хирургии. С прискорбием сообщаю, что с сегодняшнего дня вы будете проводить с ним много времени.
– Я тоже тебя люблю, – с ухмылкой отзывается тот и оглядывается.
Мелкими шажками продвигаюсь к Митчу, чтобы спрятаться у него за спиной, но не успеваю. Да и потом, сложно затеряться на фоне остальных, когда «остальных» так мало.
Значит, его зовут Йен Райс. Отлично. Просто замечательно. А я наивно надеялась, что больше никогда его не увижу…
Наши взгляды встречаются. Йен, узнав меня, скрещивает руки на груди и расплывается в такой широкой улыбке, что, кажется, сейчас треснет. Я мечтаю провалиться сквозь землю – Йен не отводит взгляда, и все начинают это замечать.
– Точно уверена, что не спала с ним? – шепчет мне на ухо Сьерра, и я тихо вздыхаю. Пожалуйста, господи, пусть это окажется кошмарным сном! Пусть я проснусь, спокойно приму душ, вызову такси и приеду на работу вовремя, избежав происшествий.
Доктор Брукс, проследив за взглядом Йена… смотрит на меня. Нет, я определенно не сплю. Чувствую себя попавшей в ловушку.
Мой халат будто раскаляется, что нравится мне не больше, чем многозначительное поигрывание бровями (Йен) и пристальный взгляд (доктор Брукс). Вздергиваю подбородок и вызывающе смотрю на доктора Брукса. По правде говоря, я бы не смогла отвести взгляд, даже если бы хотела… понятия не имею почему. Я смотрю в его зеленовато-коричневые глаза и словно со стороны слышу свое дыхание. Чувствую, как сердце бьется все сильнее и сильнее…
– Во время смены ваш пейджер должен всегда быть включен, – продолжает доктор Брукс, вернувшись к теме брифинга, и меня охватывает такое облегчение, что я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать «спасибо!».
Мы продолжаем смотреть друг на друга, и я не знаю, что это значит.
– У тебя что-то с Нэшвиллом? – спрашивает Сьерра. Когда это доктор Брукс успел стать Нэшвиллом?
– У каждого из вас появятся свои пациенты. Мы будем видеться по меньшей мере раз в неделю на совместном обходе и планерке. Если вы в это время будете работать в другом отделении, я освобожу вас у дежурного врача.
– Типа меня, – добавляет Йен, широко улыбаясь.
– Помимо прочего, хочу добавить, что любые отношения, выходящие за профессиональные рамки, могут негативно сказаться на работе.
– Значит, секс исключаем. Тогда что они от тебя хотят? – удивляется Сьерра.
– Хотела бы я знать, – шепчу в ответ, и Сьерра тихо смеется.
– Доктор Брукс пытается сказать: не забывайте предохраняться, если решите познакомиться поближе.
– Йен, – предостерегающе говорит доктор Брукс. Похоже, эти двое хорошо друг друга знают, но не особо ладят.
– Что? – Йен поворачивается ко мне и подмигивает, а наставник буравит меня сердитым взглядом. Вижу, как у него ходят желваки, и открываю рот от удивления. У меня вырывается тяжкий вздох. Остальные принимаются хихикать и перешептываться.
Ну и денек, хуже некуда…
Через полчаса понимаю, что ошибалась, так думая.
– Ну привет, коллега, – говорит Йен, подстраиваясь под мой шаг.
Доктор Брукс проводит для интернов экскурсию по больнице, и я плетусь в самом конце. Совсем скоро нам назначат первых пациентов.
– Кто бы мог подумать, что мы увидимся снова!
– Никто, – отвечаю, стараясь сохранять спокойствие.
– Давай и правда пообедаем. Или поужинаем. Неподалеку есть фантастический итальянский ресторанчик.
– Нет, спасибо.
– Кстати, ты не говорила, что проходишь здесь интернатуру, – продолжает он.
– Вы не спрашивали, доктор Райс.
– Зови меня Йен. Как насчет пятницы? Скажем, часов в восемь?
– Нет, – остановившись, раздраженно смотрю на этого нахала.
– Что именно «нет»? – невинно спрашивает он, и я с трудом сдерживаю улыбку, потому что в обаянии ему не откажешь. Он мог бы показаться навязчивым, но не переходит черту.
– Все, – отвечаю я.
В моем голосе слышатся веселые нотки, поэтому ускоряю шаг, пока на нас не обратили внимания.
– Разве вы не должны быть у себя в отделении, доктор Райс? Сводить с ума пациентов? – «А не меня», – мысленно добавляю я.
– По идее, да. Но я решил дать им немного отдохнуть ради разнообразия и взглянуть на отделение кардиохирургии – и на новых интернов, доктор Лора Коллинз, – он почти игриво произносит мое имя.
С досадой качаю головой.
– Вы ставите меня…
– Ты.
– Что?
– «Ты ставишь меня», – поправляет Йен.
Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к нему.
– Послушайте, сегодня мой первый день, а вы ставите меня в неловкое положение. Похоже, доктор Брукс вас не очень любит, а значит, будет не в восторге, если я буду с вами общаться.
– А, так ты об этом думала.
В замешательстве хмурюсь.
– Думала о чем?
– О том, чтобы «общаться» со мной.
– Вы невозможны! Вы со всеми женщинами так разговариваете? И если да, неужели это работает?
– Ты улыбаешься и еще не отвесила мне пощечину, поэтому я бы сказал, что работает. – Йен засовывает руки в карманы халата и неторопливо меряет шагами коридор. – Не бойся
