Плендир появился, когда на востоке уже начинала алеть робкая заря.
— Они быстро добрались, сэр, — доложил он. — Их лагерь, наверное, где-то неподалеку. Во всяком случае, сюда идет целая банда.
— Сколько времени у нас в запасе?
— Минуты две, ну, может, три — самое большее. Ян посмотрел на часы:
— Мне нужно по крайней мере три минуты. Ты сможешь как-нибудь задержать их?
— С большим удовольствием, — ответил Плендир и быстро отошел.
Минуты ожидания тянулись невыносимо долго; секундная стрелка двигалась так, словно ползла через патоку. Последняя минута еще не истекла, когда вдали послышались разрывы гранат и крики.
— Пора, — вслух произнес Ян и, не теряя ни секунды, склонился над гудегинцем, намереваясь снять с него пластырь. Он отодрал его одним рывком, вырвав множество волосков, и пленник молча скорчился от боли. Ян засунул квадрат в ранец и рискнул на секунду включить фонарик.
— Замечательно! — воскликнул он.
На спине пленника багровел четкий рисунок из квадратных рубцов; один из них, побольше, так вздулся, что напоминал огромный фурункул.
Примчался Плендир, едва дыша и отстреливаясь на ходу.
— Они прямо за мной!
— Одну секунду, мне нужно доказательство! Солдат развернулся и швырнул несколько газовых гранат в направлении, откуда только что прибежал. Ян тем временем нащупал в ранце фотоаппарат. Вспышка послушно выбросила резкий сноп света, и Ян крикнул:
— Идем!
Мимо уха что-то просвистело.
— Прыгайте… Я сразу за вами!
Ян с силой вдавил клавишу преобразователя энергии на контрольной панели нуль-передатчика, заранее настроенного на нужную программу, и прыгнул в экран. Он ударился об пол, поскользнулся и упал; за ним сразу появился Плендир, вынырнув из экрана в аккуратном сальто. За ними последовала стрела, выпущенная из арбалета, и воткнулась в противоположную стену комнаты. Плендир поспешно отключил нуль-передатчик, и связь прервалась.
— Последний выстрел войны, — улыбаясь, произнес Ян и посмотрел на стрелу, торчащую из стены. — Теперь ей должен прийти конец.
* * *
Врачи взглянули на увеличенный отпечаток цветной фотографии, затем на квадрат из липкой ленты, который побывал на спине гудегинца.
— Сейчас, задним умом, это кажется очевидным, — нехотя признала доктор Букурос, словно негодуя на то, что не ей пришло в голову, где искать причину заболевания.
— Аллергия, — проговорил доктор Пидик. — Единственное, о чем мы не подумали. Но нужно ли было так рисковать, чтобы получить подтверждение?
Ян улыбнулся:
— Конечно, мог бы подойти любой житель города, но у меня оставались бы сомнения. Поэтому мне нужен был кто-нибудь со стороны, кто никогда не входил с нами в контакт. Как видите, гудегинский солдат оказался идеальным объектом. Взаимодействие с нашими обычными веществами — и результат перед вами: тяжелая аллергическая реакция. — Он постучал по багровому вспухшему рубцу на фотографии.
— Что же является аллергеном?
— Полистер. Самый обычный пластик. Из него соткана ткань для нашей одежды, наши ремни, детали снаряжения, бесчисленное количество вещей. Местные жители просто не смогли избежать контакта со всем этим. А последствия оказались губительными. Вы дали мне ключ к разгадке, доктор Пидик, когда сказали, что в кровотоке большинства местных жителей обнаружены неактивные формы чумных микроорганизмов. Это мне напомнило кое-что. Тиф — одна из немногих болезней, при которой человек может быть ее носителем, оставаясь здоровым. По всей вероятности, тиф на этой планете, впоследствии подвергшийся мутации, имел в основном летальный исход. В результате болезни человек либо умирал, либо приобретал иммунитет. Заболевших убивали. Следовательно, ныне живущее население происходит от людей с приобретенным после тифа иммунитетом. Все поголовно.
— А наше появление словно нажало на спусковой крючок, — добавил Пидик.
— К несчастью, это так. Между их врожденным иммунитетом и аллергией на полистер существует тесная связь. Их организмы впервые так бурно реагируют на аллерген. Тяжелейшая аллергическая реакция взламывает естественную защиту организма и вызывает си-нергическую, то есть взаимно усиливающуюся, реакцию с тифом, ослабляя врожденный иммунитет. И они заболевают.
— Но отныне с этим покончено, — твердо заявил Пидик.
— Да, покончено. Теперь, когда мы знаем причину, мы знаем и средство лечения. И первым, кого мы вылечим, будет Азпи-оял — наш посол доброй воли в его родном Гудегине. Когда его вылечат, он поверит в лечение. Он увидит, как лечат других и как они выздоравливают. А если нет больше жертв чумы, то нет и причин для войны. У нас с ними могут быть деловые и дружеские отношения, и мы сможем наконец выбраться из того тупика, в который сами себя загнали.
Вдали послышались звуки труб и крики толпы.
— Думаю, вам следует поторопиться, — заметила доктор Букурос и направилась к выходу. — Если мы все погибнем, нам придется изрядно потрудиться, чтобы убедить их в чем-либо.
Молча согласившись с ней, они поспешили следом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
