Правда, не шибко были приехавшие похожи на шабашников: видик нагловатый, мордовороты, да кому какое дело. Раз привез, значит, надо это ему. Силинский «мерс» сторожа знали, сам сидел рядом с водилой, видели его. Не вышел, как обычно, руку не пожал – ну так мало ли? Может, настроения не было. Никто и не обижается.
Машины сразу проехали к участку. Сторожа туда не ходили. Чего они там обсуждали, неизвестно, но шума точно не было.
Теперь, вспоминая и опасливо поглядывая на открытую дверь веранды, Николай морщил невысокий свой лоб, чесал макушку и щурился, будто от яркого солнца, которого не было и в помине.
Когда уехали, Николай сам дошел до этого дома – посмотреть, все ли осталось в порядке. Бывает, по пьянке дверь закрыть забудут. О калитке и говорить нечего, хотя тут, во дворе, шаром покати. Но увидел он лишь протоптанную дорожку до веранды, замок в петлях и занавешенные одеялами окна. Как обычно. Кстати, и следов хорошей гулянки тоже не было. Подумал тогда, что наверняка они в доме посидели: если нормально поддать – холода не почувствуешь. А в тот день вообще капало с крыш, словно весной.
Так когда же все-таки это было? Припоминал Николай и наконец назвал число. Турецкий прикинул: ровно неделя прошла. Но с ходу и другой вопрос возникал: если надо было что-то вынуть из мужика, зачем его в такую даль возить? Зачем исполнителям светиться? Да как еще? Помяни, мол, хозяина! Со смехом, конечно, вроде в шутку. А на самом деле вышло очень даже всерьез. Или действовали отморозки, для которых вообще никаких законов не существует? Но они же не могли не знать, что, когда начнутся поиски пропавшего, сюда обязательно пожалует милиция. Значит, что? Спрятать труп, но так, чтоб его обязательно нашли? Идиотизм!
– А как внешне выглядел тот парень?
Николай сказал, что ничего запоминающегося. Круглое лицо, вязаная черная шапочка, какие все теперь носят – и мальчишки, и крутые, и даже спецназ в телевизоре. Ни усов, ни золотых зубов – обычное лицо. Не гундосил и не шепелявил. Ощерился в улыбке – и все.
А вот действительно ли был на заднем сиденье «мерседеса» пьяный Силин, Николай готов теперь усомниться. Ну то что пальто рыжее и шапка меховая – тут двух мнений нет, его. В них и приехал. А если оказывается, что хозяин здесь остался, и без пальто и шапки, выходит, что его одежку на себя кто-то другой напялил, чтоб быть похожим. Николай же Силина за руку не держал, в глаза не глядел. Во, мать твою!
– А может, там другой кто? – вдруг предположил Николай, глядя на дом.
– Там наверняка остались следы. А если мы табуном пройдемся, все затопчем. Вот приедут эксперты-криминалисты и разберутся, что к чему. Пригласят на опознание, успеете еще насмотреться…
– Это чего ж получается? – задумался сторож. – Труп у нас лежит целую неделю, и никто даже не чухнулся?
– Сидит, – поправил Турецкий.
– Как?
– К стулу привязан. Значит, его привезли сюда еще живого. И уже тут целлофан на голову надели… Непонятно, чего радовался тот парень? А что за водка была, не помните? Бутылка случайно не сохранилась?
– Водка-то? Так нормальная. Эта… ученого разлива, вспомнил! Черноголовка. Там, говорят, клепают чего-то, ну а спирт – ректификат, вот, значит, из него. Правда, калужский «Кристалл» не хуже, а по некоторым мнениям даже лучше, но это кому как. – Для сторожа данная тема, видать, была очень близкой. – Ну а бутылка? Чего ей? Валяется там. У нас только из-под пива принимают, темную посуду. А которая с фигурками разными – не, не берут. На кой она вам?
– На стекле могут следы пальцев того парня остаться.
– Так а мы ж тоже держали! Юрка да я.
Читать лекцию по дактилоскопии Турецкий не собирался, он просто сказал, чтоб Николай нашел ту бутылку и больше ее не лапал. Пусть постоит до приезда криминалиста. Но больше всего его интересовали остальные мужики, приезжавшие на джипе. Номеров, естественно, сторожа не запомнили. Только «полтинник» на номере у джипа – это значит подмосковный номер.
– Так сколько их всего было?
– В «мерсе» – четверо. Водила, Силин справа и двое сзади. А сколько в джипе, неизвестно, у него стекла темные. По улицам не болтались, дорожку только к дому протоптали, вот эту, – показал Николай на занесенную снегом ложбинку.
– Ну ладно, спасибо. Идите к себе, а как милиция подъедет, вместе с напарником подходите к нам.
Отпустив кивком сторожа, Турецкий забрался в джип, где все было тусклым от дыма: Элина, видимо, без перерыва курила. Странно, вчера он как-то не заметил за ней этой вредной для молодой женщины привычки. И табаком от нее не пахло, а ведь моментами совсем близко была – почти нос к носу, так что унюхал бы. Или это у нее от сильного волнения, которое она ничем не желает выказать. Но почему? Что тут противоестественного?
Турецкий опустил боковое стекло и, чтобы поддержать компанию, попросил сигарету. Последнее время он старался курить поменьше, поэтому с собой сигареты не носил и «постреливал». А так как сие не очень ловко в его положении, то получалось, что практически и не курил.
– Ну что скажете? – спросила Элина, протягивая ему зажигалку.
– Если в доме – Ефим Анатольевич, то к Зотову вам идти не придется. И никаких заявлений не нужно.
– Что значит – если? Давайте я пойду и посмотрю.
– Я уже объяснял сторожу: чем меньше посторонних следов, тем лучше для криминалиста.
– Ну а если там совсем чужой человек?
– Для вас это был бы лучший вариант.
Элина серьезно посмотрела на Турецкого, отвернулась, и ему показалось, что по губам ее скользнула усмешка.
– Не думаю… – сказано это было словно про себя, не для посторонних. – Начнется теперь…
До чего бывают бабы жестоки, уму непостижимо! Неужели этот несчастный с заиндевелым целлофановым пакетом на голове, с черным провалом лишенного воздуха рта и вылезшими из орбит белыми глазами так ничего доброго и не сделал в своей жизни, чтобы не заслужить вздоха сожаления у роскошной, холеной, сытой шлюхи?! Или это – его расплата, как горький итог неправедно прожитой жизни? Полвека – разве жизнь? А может быть?… Да нет, не стоило Турецкому предлагать себя в качестве судьи-моралиста, уж он-то хорошо знал, какие фортели иной раз выкидывает судьба. И при чем здесь шлюха! Живет, как может, как камень лег, как свыше предназначено…
Разговаривать было не о чем, да и не хотелось. А вот что бы сейчас с удовольствием сделал Александр Борисович, так это дернул целый стакан водяры – любого разлива, даже местного. Но он чувствовал, что не все слишком уж примитивно у Элины и может в любой момент наступить реакция, и тогда машину предстоит вести ему, не бросишь ведь теперь человека…
Наконец до слуха долетел рев форсированного движка. Турецкий вышел к перекрестку и увидел медленно движущийся «рафик» с милицейской мигалкой. Это наверняка прикатила дежурная оперативно-следственная бригада. Грязнов должен был тоже появиться с минуты на минуту.
В отличие от Турецкого, сменившего пальто на куртку, прибывшая бригада была хорошо «утеплена» – в полушубках, валенках, меховых шапках, знали, видать, куда ехали.
Александр Борисович «угадал» руководителя бригады, старшего следователя по особо важным делам Мособлпрокуратуры, и представился первым. Показал свои «корочки». Следователь, Платон Петрович, не удивился, значит, был уже проинформирован, с кем придется встретиться на месте происшествия. Турецкий хотел было объяснить ему причину своего присутствия здесь, но следователь лишь кивнул: знаю, мол. Его больше интересовала женщина – чего там им Славка наговорил?…
Вышедшая из джипа Элина произвела впечатление, это было заметно по взглядам, которыми обменялись приехавшие. Турецкий тем временем сообщил следователю о произведенных действиях. Тот слушал, кивал, словно сам уже знал нечто гораздо большее: похоже, был озабочен собственным престижем. Ну и хрен с ним. Идти снова в дом Турецкий не собирался: тут есть кому и глядеть, и опознавать. Он взял у Элины еще одну сигарету и, закурив, отошел в сторону, как бы освобождая от своего присутствия плацдарм для производства следственных действий.
Посовещавшись между собой, члены оперативно-следственной бригады гуськом отправились по следам Турецкого к дому. Следователь жестом предложил Элине следовать за ними. А тут подошли и двое сторожей, которых Турецкий предложил следователю использовать в качестве понятых. Они тоже отправились на веранду.
Опознание длилось недолго. Не прошло и пяти минут, как сторож Николай вывел из дома Элину, а она, сойдя на снег, ухватилась обеими руками за перила лестницы, и ее буквально вывернуло. Ну да, зрелище, в общем, не для слабонервных. А она молодец, долго все-таки крепилась. Пока сторож, подхватив ее, вел по неудобной тропинке к воротам, Турецкий раскрыл «пикниковую» сумку в джипе, нашел там термос, пару небьющихся стаканов и бутылку коньяка. Захватила-таки! Обнаружил на дне сумки и большую пластиковую бутыль с минеральной водой.
