– Так удобнее было заниматься твоей раной, – хмыкнул Лео, открывая створки шкафа. – Заметь, я не был обязан это делать, но… – Дверцы шкафа захлопнулись, и он зашуршал одеждой. – Я нынче чересчур эмоционален. Сам не пойму, что такое. Все приступы добросердечности одолевают. Как думаешь, это не опасно? – совершенно серьезно поинтересовался он.
Скрипнув зубами, я резко выдохнула. Досчитала про себя до десяти, подумала, посчитала еще раз, снова выдохнула.
– Почему ты улегся рядом со мной? – почти прошипела я, открывая глаза.
Лео стоял рядом с кроватью и просто смотрел на меня. На нем были темные брюки и застегнутая под горло кожаная куртка, капюшон свободно лежал на плечах.
– Знаешь, я не сплю на полу, когда есть кровать. Если настаиваешь, то в следующий раз я устрою тебя у двери на коврике, – сказал он с таким непроницаемым видом, что меня невольно передернуло. – Есть хочешь?
Вот это я понимаю, сменил тему! Но, надо признать, удачно.
– Хочу… – не успела я договорить, как он развернулся ко мне спиной и исчез в дверях, по пути накидывая на голову капюшон, – чтобы ты меня развязал, – договорила я в уже опустевшей комнате.
Некоторое время я оставалась совершенно одна. В какой-то степени это было мне даже необходимо. Хотя бы немного следовало разобраться в произошедшем и постараться понять, как следует себя вести с этим…
В одном я теперь была уверена совершенно точно: Лео разыскивают так же, как и меня. Но если я точно знала, что сделала и почему меня ищут, то об этом демоне я не знала ничего. Хотя кое-что и выяснила опытным путем. Он сильнее меня и, стало быть, опасней. Но почему-то не убил вчерашней ночью. Что-то остановило его. Что-то важное. И, кажется, я догадываюсь что.
Перед глазами всплыло мое последнее воспоминание о вчерашней ночи. Я стою на коленях и поднимаю глаза, чтобы посмотреть в лицо тому, кто избавил меня от бремени жизни. Но вместо торжества вижу в почерневших глазах демона такое ни с чем не сравнимое отчаяние, что невольно задаюсь вопросом, что же могло такого произойти? Разве не этого он добивался? Но вот он переводит потемневший взор на руку, что перепачкана в моей крови, и… темнота. В голове было невероятное множество вопросов, ответы на которые я могла получить только от одного мужчины. Хотя смутно понимала, почему мне посчастливилось встретить рассвет этого утра живой и почти невредимой. Он знает, кто я. Но вот что он собирается делать с этой информацией? Ответа у меня не было.
Он не спал практически всю ночь, капля за каплей сцеживая свою неподатливую силу в ту, что совсем недавно намеревался убить. И убил бы, если бы вовремя не смог понять, на кого поднял руку. Что он испытал в тот момент? Отчаянье было бы самым правильным определением. Всю ночь перед его мысленным взором стояла та, что просила сберечь свое дитя. Та, что однажды и его самого вытащила с того света. Та, которой он и по сей день был обязан своим существованием.
Почти восемнадцать лет прошло с того самого дня, как все в его жизни пошло не так. Те далекие события до сих пор не отпускали его ни на минуту. Она просила позаботиться о ребенке, отдав его в человеческую семью. Он сделал это, хотя всем своим естеством сопротивлялся принятому владычицей решению. Тогда ему казалось, что он и сам справится с воспитанием наследницы. Но как же он ошибался! Сколько лет ему приходилось скрываться в одном-единственном мире, из которого было невозможно убежать. Люди думают, что их мир огромен и потеряться в нем так легко. Возможно, но не тогда, когда ты рожден демоном и весь Кайрус считает тебя предателем, погубившим правящую династию. Все эти байки, что ходят даже среди драконов, о том, что демоны привязаны к своей родине, настолько далеки от реальности. Демоны могут находиться в любом месте, где пожелают, и для этого им даже не обязательно покидать собственную постель. Чего стоит хотя бы тот же Оберон, глава Дома Воды. Он может быть в каждой капле, то есть везде, где его стихия. А спрятаться от такого противника до сих пор не удавалось никому. Если бы не владычица, что даже на смертном одре подумала о своем страже, кто знает, сколько секунд ему удалось бы просуществовать после ее смерти?
Он позаботился о ее ребенке так, как мог. Отдал в руки женщины, что родила в ту же ночь сына. Отдал скрепя сердце, переступил через собственные сомнения. Единственное, что он мог сделать в ту ночь, – это всего три вещи: найти для девочки семью, внушить этим людям любовь к ней и отдать шкатулку с письмом и даром Грани, которую девушке должны были отдать позднее. Письмо он писал сам, пытаясь хотя бы так дать девочке понять, что она не одинока в этом мире.
Кто-то подумает: не безопаснее было бы вернуться на родину вместе с наследницей? Но Дримлеон знал: даже на Кайрусе невозможно защитить ее, для начала не приняв должных мер. Ведь могущество Дома Серебряных не спасло род от уничтожения. Он хорошо помнил, как погибали многие его представители. Кто-то исчезал, кого-то травили. Большая часть из них ушла за Грань во время той страшной войны, что сумел организовать один (!) ничтожный человеческий маг, который своим коварством превзошел всех демонов, вместе взятых. Обвел вокруг пальца так просто, как никому и никогда не удавалось!
Другие спросят: почему он бросил ее одну, не принимая участия в воспитании? И на этот вопрос был один-единственный ответ, который дала ему она, умирая. Владычица просто сказала: «Так надо». И он послушался, потому как знал, что она не стала бы говорить просто так.
Столько лет он провел в скитаниях, столько раз ему приходилось убивать за эти годы тех, кого раньше он называл братьями. Но годы не прошли впустую, сейчас он подобрался к раскрытию тайны так близко, как не смел и мечтать. Он точно знал, куда ему следует двигаться, чтобы найти того, кто ответственен за гибель правящего Дома.
Но что он должен делать теперь? Еще вчера он полагал, что обнаружил очередной хвост, а уже сегодня поставил мощную защиту на свой дом, оберегая самое драгоценное, что осталось у него в этой жизни. Маленькое сокровище, что, кажется, еще вчера лежало на его руках трогательным комочком, сегодня превратилось в очаровательную девушку. Как он должен поступить с ней? Запереть за семью замками, оберегая от всех несчастий этого мира? О нет, это были не его методы…
– Проснись и пой! – раздалось со стороны резко распахнувшейся двери. – Я сходил кое-куда, и смотри, что мне удалось достать. – Лео с огромным пакетом, источающим совершенно головокружительные ароматы свежеприготовленной пищи, в одной руке и непонятным свертком в другой ворвался в комнату, словно смерч. Он легко преодолел расстояние от входа до моего «царственного ложа» и лучезарно улыбнулся.
– Мне все равно, что ты там достал! Развяжи меня, – не удержавшись, зло рыкнула я в ответ.
– Погоди, сначала погляди, что у меня есть, – как ни в чем не бывало отмахнулся он и, раскрыв первый пакет, начал сгружать принесенную еду прямо на кровать. – Омлет по-тэймирски с ветчиной, сыром и грибами, – жадно втянув воздух носом, сказал он. – И не будь привередой. Несмотря на то что нечто подобное готовят в каждом городе Ирэми, это блюдо носит здесь именно такое название! Так, что там еще… – засунув руку в пакет, пробормотал Лео. – Свежая выпечка, сок, немного жаркого, фрукты, – скорчив брезгливую гримасу, понюхал он небольшой сверток с виноградом, – ненавижу их! Но, возможно, ты любишь? – вопросительно посмотрел он на меня, но, не дождавшись какой-либо реакции, продолжил: – Так, две порции жареного мяса, заметь, опять же по-тэймирски, – хмыкнул он.
– Ты что, ограбил местный трактир? – фыркнула я, не сдержав улыбки.
– Ну как тебе сказать, я просто люблю поесть и, логически рассудив, что ты тоже, решил взять побольше. Но я же не знаю твоих предпочтений, вот и получилось весьма побольше, – сказал Лео. – О, вино, ну, это мне. – Он швырнул бутылку из темного стекла на кресло. – Котлеты, картошка, э-э-э, все, что ли? – как-то разочарованно пробормотал он себе под нос, откидывая опустевший пакет на пол.
– Я могу и поделиться, – тихо хихикнула я.
– Да ладно, я привык жить впроголодь. С людьми так тяжело. Только захочешь нормально пообедать, как на тебя начинают коситься и подозревать, что ты заражен… э-э-э… паразитами.
Я не смогла сдержать смех. Неожиданно для самой себя я начала хохотать, как уже давно не могла. Точнее, смеялись мы оба. И, несмотря на свое прискорбное положение, мне было так легко в этот момент.
– Развяжи меня, – отсмеявшись, сказала я.
– Мм, а я уж понадеялся, что ты попросишь себя покормить, – томно вздохнув, улыбнулся он. И тут же, словно примерив другую маску, стал совершенно серьезным. – Обещай, что мы обойдемся без глупостей и поговорим.
