— После взрыва плазменной гранаты материала для идентификации не осталось, — проговорил Риган без малейшего удивления.
Анализируя операцию, он не отвергал такой возможности, но поделиться своими догадками ни с кем не успел. В свете же последовавших событий это утратило смысл. Иринеа вывела Ястеро и его зелёных мальков, которым бы в кубики играть, а не против империи бунтовать, а сама осталась прикрывать отход… Бессмысленная жертва. Риган без тени сомнения обменял бы одну Иринеа на всех новоявленных мстителей, которые решили отблагодарить спасительницу, выбрав невероятно изощрённый способ самоубийства. Но мёртвых не вернуть, а в его ладони сидело достаточно отравленных игл("Иринеа тоже успела уйти, если бы не твоя расторопность…"), чтобы отвечать перед Создателем ещё и за два десятка безмозглых детишек.
— Как? — мрачно спросил он.
— Через подземные тоннели, а дальше по вентиляции, — сообщила Вита, улыбаясь ещё ехиднее. Риган глухо выругался, радуясь, что особенности физиологии ардражди не позволяют ему покраснеть.
— Идём. Надо их перехватить.
— Великие звезды, он решился! Чума на вас, ардражди, я, выходит, Зелу целый кредит проиграла, — пожаловалась она и неожиданно погладила его по щеке. — Подумать только, ты вовсе не такой ришван, каким хочешь казаться.
— Трей енс ви'нграк, не смей прикасаться к моему лицу, женщина! — прорычал он. — Это дозволено только моей будущее супруге!..
— Я не для того тебя спасала, чтобы ты сдох, — перебила невидимка.
Риган вздрогнул.
— Что?
— Зелгарис велел передать слово в слово, — кукольное личико Виты жутковато исказилось, черты лица поплыли, но тут же вновь обрели чёткость. — Я не для того тебя спасала, чтобы ты сдох. Невелика доблесть погибать вместе, надо вместе побеждать!.. Твое высочество, он что, пол решил сменить на старости лет? Честно, из него выйдет уродливая женщина…
— Нет, — коротко ответил принц и, повинуясь какому-то наитию, связал их разумы. Некрепко, так, чтобы только слышать мысли, которые могут быть высказаны вслух. Это было некрасиво, невежливо, а по большей части — нагло и бесцеремонно, но ардражди никогда не увлекались этикой в ущерб делу. — Теперь молчи, — мысленно прибавил он. — Думай и я услышу. Не всё, только то, что ты захочешь сказать. Я не собираюсь искать твои секреты или подчинять тебя.
— Не так громко!!! — охнула Вита, сжимая виски. — Словно вибротопором по темени! Как ты смог?… — её глаза опасно сузились, и принц ощутил прикосновение пылающего гневом разума: —Как посмел?
— Я ментат, — Риган зацепил «коготь» и беззвучно скользнул в темноту шахты.
— Понятно, — следуя за ним, потянула Вита, хотя, судя по тону, ей решительно ничего не было понятно.
А холодный ветер не утихал. Он становился всё сильнее и сильнее. Он пел, гоняя по небу обрывки снежных туч, колотил в окна домов, заставляя дребезжать стёкла, протяжно завывал в глубоких колодцах Аргеанаполиса, точно отощавший волк, скулил, как собака над могилой хозяина. Он тосковал о своей потере, звал её… "Приди! — кричал он. — Приди! Вернись к нам! Верниииись!"
Когда она пришла в себя, голова у неё гудела, как трансформационная будка, уши были словно заткнуты двумя подушками, а перед глазами тысячи ярких звездочек лихо отплясывали диско. Она сердито сморгнула и изумлённо кхекнула. Вокруг царила непроглядная тьма, густая, как кофейная гуща.
— Ой, мамочки мои! — пробормотала она, очумело оглядываясь, а точнее, совершая вращательные движения головой в разные стороны. Увы, везде было одинаково темно. — Ничего себе полумрак! Как бы узнать, я тут вся или частично?
Энергичные ощупывания себя и похлопывания по бокам выявили, что у неё есть не только больная голова, но и другие, довольно стройные (что обнадёживало) части тела, которые ей неохотно, но повинуются.
— Темнота — друг молодёжи, в темноте не видно рожи… — мрачно пробормотала она, машинально протянула руку в сторону и с некоторым облегчением нащупала шершавый камень какой-то стенки. — Нут-сс, что мы имеем, подруга? Я жива и, кажется, цела. Стою твёрдо, дышу ровно, стены не сдвигаются, потолок не опускается. Это мы отнесём в плюс. В минус — полнейшую темноту и, кажется, безрыбье, тьфу ты, безлюдье… хотя, может, это тоже в плюс? Непонятно… Но всё же хотелось бы знать, где я и кто меня сюда забрёл? — Она попыталась напрячь память и немедленно об этом пожалела. Эскадрон гусар резво проскакал от одного уха к другому, сделал три полных круга и покинул её голову где-то в районе затылка, виски заломило от боли, и к горлу подкатил неприятный склизкий комок. — О-о-ой, мамочки мои… А ещё больше — кто я?
Яркие картинки — обрывки воспоминаний, а, может, порождения больного воображения — наполнили её голову. Луна, огромная, зеленая, занимающая полнеба, каменная башня дворца, чьё подножье теряется в странной розоватой дымке, смутно различимая в полумраке фигура человека, висящего на стене… Бледное пятно лица, тёмные провалы глаз и рта. Красный шарф, с затянутыми на нём узлами. Стройная фигура на фоне луны. Горячая ладонь, сжимающая её руку чуть выше локтя… Кажется, она уже была здесь. Она точно была здесь. Только выше, много выше — там, где ледяной ветер, обжигающий лёгкие, луна и яркие звезды в разрывах туч. Надо идти. Найти…
"И стребовать с него плитку шоколада и Звезду Смерти!" — внезапно вспомнила она и рассмеялась. Звонкий мелодичный смех рассыпался бусами, отразившись от каменных стен, покатился куда-то вдаль, и девушка воспряла духом.
— Не камера, нет, не камера, разве только очень, очень большая камера… — пробормотала она, осторожно ощупывая рукой стену, и сделала шаг туда, где по её мнению мог быть выход. — Но как аккуратно замуровали, демоны!
"Что ты делаешь?" — сурово спросил женский голос, прозвучавший, как ей показалось, прямо в голове.
— Это вы мне? — растерянно переспросила девушка. — Ничего, кажется… А вы где?
"Ничего", — быстро отозвался другой голос, чуть хрипловатый. Мужской.
— Мама-кошка, пропадает твоя крошка… — растерянно протянула заплутавшая во мраке и потерла лоб. — Кажется, я неудачно приземлилась.
"Ничего, — в голосе женщины слышались грозовые раскаты. — Теперь так называются игры с пространственными петлями? «Ничего»? Тебя, вижу, прошлая попытка ничему не научила! Ну, спас ты рукамитаэлемальчишку, который столько народу перебил, что смерть и перерождение для него единственный способ отделаться от тёмного шлейфа! А ради чего? Счастья всем и каждому, и пусть никто обделённым не уйдет? Они сами нашли бы друг друга через два десятка воплощений… и не молчи так сердито, потерпели бы, не рассыпались. А ты им обоим жизнь испортил! Поманил цветочком лирнии и бросил! Её — домой, а его — хорошо, что не в ментальный коллапс, а ведь мог бы! И опять за старое? Да для любой твоей петли порог — стандартный галактический час!"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
