— Хм? — Он понятия не имеет, о чём я говорю.
Я захлопываю холодильник, возвращаясь к стойке, как тигр в клетке, которому некуда деваться.
— Миранда сказала, ты намекнул, что она может отсосать твой член.
Уоллес даже не моргает.
— Возможно, я пошутил насчёт минета, но это была просто шутка.
— Кто, чёрт возьми, шутит об этом с незнакомцем? — О, точно — он шутит. — Ну, экстренная новость, придурок, она не хочет продавать мне остальную часть своей коллекции карточек, потому что ты напугал её. Очевидно, у неё есть мораль, и она не хочет, чтобы наследие её дедушки принадлежало полному извращенцу.
— Мораль. — Базз обдумывает это, напряжённо размышляя. — О, ты имеешь в виду, что её моральный компас не позволит ей продать тебе карточки из принципа, а не потому, что ей уже не нужны деньги.
С каким идиотом я имею дело! Боже всемогущий, этот парень… В то время как все другие концепции кажутся ему чуждыми, он сразу же цепляется за эту.
— Понятно. И мне жаль. Я виноват. — Забавно, он действительно выглядит виноватым. — Что ты собираешься делать?
— Э-эм, прости? Что я буду делать? — Мой взгляд проделывает дыры в его черепе. — Ты имеешь в виду, что ты собираешься делать? Ты втянул меня в эту передрягу — тебе и вытаскивать меня из неё.
— Эй, чувак, я просто сделал тебе одолжение — ты не хотел идти, что не имеет никакого грёбаного смысла. Если хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, сделай это сам. Я тебе не мальчик на побегушках.
Он не понимает. Парень — грёбаный бог среди простых смертных — все они падают к его ногам. Все остальные исчезают, когда Базз Уоллес вальсирующим шагом входит в комнату, включая меня.
— Пожалуйста. Если я смогу устроить, ты поможешь мне ещё раз? Если смогу сгладить это и уговорить её продать мне другую карточку?
У меня есть карточка, которую я хотел, но теперь это вопрос принципа, и не успокоюсь, пока вся коллекция не будет моей. Даже если мне придётся умолять. Даже если…
— Хорошо, но на этом всё. Веди свои собственные сражения сам и перестань быть слабаком. — Базз наклоняет голову и рассматривает меня. — И вообще, почему ты сам не захотел с ней встретиться? Что в этом такого особенного?
Я не объясняю ему этого — он бы не понял. А ещё не хочу слушать, как он надирает мне задницу или высмеивает меня, что он обязательно сделал бы, если бы я сказал, что не хочу встречаться с Мирандой, потому что у меня развивается странная анонимная влюбленность в неё. Я не хотел встречаться с ней, потому что не хотел чувствовать сокрушительный удар отказа.
И всё это из-за кого-то, кого я даже не встречал.
И теперь, скорее всего, никогда и не встречу, потому что Уоллесу нужно закончить дело, которое он провалил.
— Нет ничего особенного, но она уже встретилась с тобой, и мне не нужно будет ничего объяснять.
— Очень по-взрослому, Хардинг. Женщины любят, когда им лгут? — Он делает паузу. — Нет.
— Точно. Им нравится только, когда к ним пристают на парковках.
Базз поднимает руки, защищаясь.
— Эй, я её не трогал! Это были просто слова — нет вреда, нет вины.
— Парковка полицейского участка — это не ночной клуб, придурок.
Он берет яблоко из вазы с фруктами на моём столе, откусывает и жуёт.
— Кстати, о ночных клубах, мы собираемся в один в субботу.
— Нет.
— Да. Дэвис из «Блюз» вложил деньги в клуб в центре города и хочет, чтобы мы пришли посмотреть его, так что мы идём. — Не дожидаясь ответа, Уоллес уходит в прихожую.
Грант Дэвис — полузащитник футбольной команды «Чикаго Блюз» и наш друг. Молодой, целеустремлённый и чертовски классный парень, он бы не понял, почему меня нет в его клубе, особенно если все парни там празднуют.
«Бейсмен не смог прийти. Он дома, дрочит в одиночестве». Вот что, я думаю, сказали бы ему мои приятели.
Дерьмо. Похоже, я собираюсь в клуб в субботу.
Я: Знаю, ты сказала, что свяжешься со мной, но я не могу перестать думать об этой ситуации и чувствую себя чертовски ужасно из-за этого. Мне жаль, что я перешел границу дозволенного.
Миранда: Извинения приняты, я полагаю.
Миранда: Это ты так пытаешься вернуть себе мое расположение, чтобы я не увела у тебя карточки из-под носа?
Я: Эм. Нет.
Миранда: КОНЕЧНО, нет.
Я: Я говорю искренне. И действительно чувствую себя полным придурком из-за среды, но не могу это изменить. Всё, что могу сделать, это пообещать, что такое больше не повторится.
Миранда: Это больше не повторится? То есть ты хочешь сказать, что мы собираемся встретиться, и это будет не что иное, как бизнес, как и должно было быть с самого начала?
Я: Если бы ты решила продать мне свою коллекцию, да. Я бы вёл себя наилучшим образом. Ты могла бы даже привести с собой друга.
Миранда: Мне не нужен телохранитель, но спасибо.
Я: Пожалуйста, подумай об этом. Я дам тебе всё, что ты захочешь.
Миранда: Буду честна — я действительно не хочу продавать тебе их все, но, может быть, мы могли бы начать с ещё одной, и посмотреть, что из этого выйдет. Мне нужны деньги, но не до такой степени, чтобы продать свою душу.
Я: Я понимаю.
Миранда: Тогда ладно. Нам нужно договориться ещё об одной карточке. Только. Одной.
5
МИРАНДА
Боже милостивый, грохочущую в клубе музыку слышно даже на улице, так что я знаю, что внутри будут разрываться барабанные перепонки.
«Плата».
Это название заведения, а позолоченная табличка, прикреплённая к зданию, гласит: «Зона с высокой платой, элитным алкоголем, богатой клиентурой. До 21 года вход воспрещен».
Дерзко. Стильно.
Все хотят войти.
Очередь длинная, до конца квартала, и я благодарю Бога, что на улице нехолодно, но даже если бы это было так, нашей компании посчастливилось сразу же проскользнуть внутрь. У парня Гретхен есть связи, и я впечатлена: он всего лишь стажёр отдела по спортивному маркетингу в команде НФЛ, но потянул за несколько ниточек, чтобы наши имена попали в список.
Все шестеро.
И вот так, казалось бы, просто, мы внутри.
Я была не в настроении надевать платье, подобное тем, что носят мои подруги, и вместо этого выбрала джинсы. Удивлена, что вышибала не повёл бровью, когда я проскользнула мимо него. «Джинсы запрещены» — так написано прямо на табличке рядом с вышибалой.
Не могу поверить, что он впустил меня!
Мысленно даю себе пять, пока мы пробираемся сквозь толпу, и это можно описать только так: повсюду тела. Сексапильные, красивые. Стоящие у бара, танцующие под мерцающими огнями в центре огромного зала, собирающиеся вокруг зон отдыха.
Провожу пальцами по своим длинным волосам, следуя за Клэр, которая идёт позади Эмили, Гретхен и её парня Питера. Каждый из нас выглядит привлекательно, но и все остальные в этом заведении тоже. По-видимому, у нас также есть зарезервированный столик рядом с огороженной зоной.
Никакой платы за вход, никакого ожидания и столик?
Бонусные баллы в пользу Питера. Вау.
Должно быть, вот каково это — быть знаменитым. Или дружить с кем-то, кто таковым является. Гретхен всегда так везёт? На самом деле я видела её только в штанах для йоги, когда мы бегали в парке по выходным. Она подруга Клэр, но я пытаюсь сделать её своей — подруг никогда не бывает слишком много.
Она добрая, симпатичная девушка, и я очень рада, что меня пригласили сегодня вечером.
Мы проскальзываем в чёрную кабинку, обтянутую кожей, и я единственная брюнетка, сидящая со счастливым видом между Эмили и Клэр.
— Что будете пить? — кричит Питер через стол, в то время как я таращусь на происходящее передо мной. Сексуальные официантки в чёрных юбках-карандашах или чёрных брюках и отглаженных белых рубашках на пуговицах. Блёстки. Бриллианты. Роскошные сумки, которые стоят больше, чем Ной заплатил за бейсбольную карточку Хэнка Арчера.
