самому, а не полезу за ней к тебе в брюхо!
Издалека ей ответило глухое рычание. Ягель подал голос и прибавил ходу, скача под деревьями. Альфред и Зимушка переглянулись. Лисьи уши Альфреда задвигались по собственной воле у него на макушке. Они ловили вибрации.
Вибрации приближались.
– Так, – пробормотал Альфред. – Или твоя угроза подействовала, и лисица бежит, чтобы покаяться и попросить у тебя прощения, или она тоже тебя нисколько не боится.
Снова раздалось рычание, уже ближе, уже свирепее, от него задрожали верхушки деревьев, и с веток посыпались льдинки прямо на головы Альфреда и Зимушки.
– Но в любом случае ты ей подсказала, где мы находимся…
– Не умничай, я и без тебя всё знаю. Ягель! В галоп!
– А это обязательно? – умоляюще спросил Альфред.
Но он успел только уцепиться за Зимушку, потому что иначе свалился бы в снег. Белый олень помчался между деревьями с невероятной скоростью. Альфред закрыл глаза и прижался щекой к спине Зимушки. Позади них дрожала земля под лапами лисицы.
– Нам от неё не спастись, – простонал Альфред. – Мы погибли!
– Почему это? – недовольно бросила через плечо Зимушка. – Мы, считай, уже дома, а к нам в дом никто не может войти без приглашения.
Ягель остановился так резко, что Альфред и Зимушка скатились с него кубарем прямо в снег. Альфред кое-как со стоном поднялся на ноги. Олень стоял как вкопанный перед островерхим холмом.
– Для Ягеля высоковато, он перепрыгнуть не сможет, – сказала Зимушка.
Она вскочила на ноги и взяла оленя за повод. Деревья вздрагивали от каждого шага лисицы. На голову Альфреда обрушился целый сугроб. Он стал отряхиваться, но снег набился ему за воротник, попал в башмаки. Ему было так страшно, что холода он не чувствовал. Ноги у него подгибались, а сердце билось с такой силой, что причиняло боль. Ногам хотелось одного – убежать отсюда поскорее. Быстро-быстро и далеко-далеко, заметая хвостом следы. Свернуться калачиком в тёмной, тёплой норке. Дождаться, пока минует опасность. В горле Альфреда уже клокотало тявканье. Как же крепко он стиснул зубы, чтобы его не выпустить.
«Я не лисица. Не лисица. Не лисица».
– Ягель! – позвала Зимушка, потянув за недоуздок. – Шевелись, Ягель! Прошу тебя, шевелись!
Но олень стоял по колени в снегу не шелохнувшись. Альфреда заколотила дрожь. Он же сказал: погибли! Но кто его когда слушал?! Не стоило, конечно, ему покидать Буревую и бежать за Рагнаром. Это они, они во всём виноваты! Первая Фрида, она ему сказала идти за Рагнаром! Брумильда тоже хороша, недоглядела за ним и дала уйти. И Рагнар – молодец, не остался с ним под деревом. Лисица виновата, что сделала из него лисёнка. Зимушка – в том, что ничего не помнит. Из-за троллей он только даром время потерял!
Надо же было Фиолету именно в эту минуту выбраться из кармана Альфреда, вскарабкаться ему на голову и потянуть за лисье ухо. Альфред схватил его и зажал в кулаке. Фиолет брыкался изо всех сил. Он был похож на мышь-полёвку. Величиной уж точно. Рот Альфреда наполнился слюной.
Зимушка схватила его за руку.
– Ты все зубы себе сломаешь, он же каменный!
Альфред понурил голову. Что тут скажешь? Она права! Да и вообще, что он такое надумал?! Съесть Фиолета!
Альфред разжал руку и выпустил тролля, тот сразу же этим воспользовался и подобрался поближе к оленю.
Лисица тоже подходила всё ближе. Альфред сглотнул слюну и вцепился в рукав Зимушки.
– Нам нужно ехать! Нам нужно добраться до твоего дома! Почему Ягель не хочет идти?
– Потому что мы дома.
Альфред онемел от неожиданности. Зимушка над ним насмехается, не иначе!
– А тогда почему не входим? Почему здесь застряли? – закричал Альфред и замахал руками. – Чего мы ждём? Оттепели?
Зимушка вертела головой, и лицо у неё было растерянное.
– Понимаешь… Я не знаю, где вход… Вроде бы должен быть здесь. Да, Альфред, ты совершенно прав. Я уехала очень давно, и представить невозможно! Моя старшая сестра так рассердилась, что замуровала дверь, куда я всегда входила.
Альфред покачал головой. Да нет, не может быть, что за нелепица! Всё это время старшая ищет младшую. Все знают: она хочет во что бы то ни стало снова жить с любимой Зимушкой. Так с чего она будет замуровывать вход в свой дом, не пуская в него Зимушку? Альфред решил, что тут есть о чём как следует подумать. Но ему было так страшно… Так хотелось убежать отсюда со всех ног… Запахи и звуки леса здесь были совсем другими. Это место было не для него. Не для лисиц. Альфреду хотелось унестись как можно быстрее, очутиться в лесу, к которому он привык. Среди привычных звуков, привычных запахов… В лесу с журчаньем ручейка, ароматом сосновой смолы, теньканьем синиц, тёплыми вкусными мышками, которые попрятались в норки под снегом.
Альфред принудил себя посмотреть на Зимушку. Он заставил свой рот открыться и стал старательно выговаривать слова, не давая им застревать в маленьких острых зубках.
– Сделай что-нибудь… Прошу тебя! Я не хочу стать лисой!
– Но я тебе не могу помочь! Я одно с Зимой, я её частичка, но я не колдунья. Тот, кто всё это устроил, он…
Альфред и Зимушка вздрогнули от трубного звука, который издал Ягель. Это Фиолет забрался на него и ущипнул. Он давно уже махал руками, стараясь привлечь к себе внимание. Теперь он показывал им на снежный холм. Земля дрожала под шагами великанской лисицы, а холм мало-помалу оседал. Альфред сдвинул брови – надо же! Холм не так высок, как ему казалось. Он заострённый, и на его верхушке ворона. Она сидит на…
– Там ветки… – пробормотал он. – Ветки торчат из-под снега…
Фиолет прыгнул на холм и стал раскапывать снег с такой нездешней силой, какую и предположить нельзя в крошечном существе. И что же? Альфред и Зимушка увидели очертания входа.
– Вот он, вот он! Это же вход! – закричала Зимушка, прыгая от радости. – Мы спасены! Идём, Альфред!
Мальчик едва успел уцепиться за шубку Зимушки. Он позволил ей втащить себя внутрь дома, повторяя как заклинание одно и то же:
– Я не лисица. Не лисица. Не лисица.
Вход открылся сам собой. Но первым Зимушка втолкнула в него своего оленя, а потом втянула Альфреда и Фиолета. Лисица издала устрашающий рык. По ощущению Альфреда совсем рядом. От её хриплого дыхания подтаял снег. Ворона вторила её рычанию карканьем. Альфред хотел обернуться, чтобы взглянуть на лисицу, но в эту секунду вход за ним закрылся. Он оказался в полной темноте, в полной тишине.
10. В Зимушкином жилище
Альфред застыл в неподвижности, слушая стук собственного сердца. А оно колотилось с такой силой, что казалось, бьётся у него в ушах. Он не успел. Теперь уже слишком поздно. Он стал лисой. Ему никогда не встретиться с Рагнаром.
И тут кто-то ударил кремнём о кресало, высек искру. Альфред взвыл. Вспышка пламени, и затрубил Ягель, а следом пискливо заверещал Фиолет. Альфред всё выл, и Ягель трубил всё громче. Фиолет верещал всё пронзительнее.
Зимушка захлопала у Альфреда перед носом в ладоши.
– Эй! Замолчите! Или так и будете вопить все хором?
Альфред не мог остановиться, но у него вдруг пропал голос. Его учащённое дыхание паром поднималось к потолку. Зимушка гладила Ягеля и ласково ему что-то нашёптывала, стараясь его успокоить. Трут в руках Зимушки задымился, и она положила его в очаг посреди комнаты.
Огоньки пламени побежали по горке сухого мха и мелких веточек. Альфред подполз к очагу и протянул к огню руки. Язычки пламени были зелёными и голубыми, а не оранжевыми, как он привык. От них не было ни тепла, ни дыма. В их подрагивающем свете шерсть, покрывшая его руки, стала рыже-золотистой.
– Ничего не понимаю! Я уже почти что стал лисой и вдруг прекратил превращаться. Что остановило колдовство?
– Ничего не остановило, – услышал он голос Зимушки за своим плечом. – Лисьи чары здесь ослабели, но они никуда не делись. Ты превращаешься в лису, но медленно.
Альфред огляделся. Огонь в очаге уже разгорелся, его свет заскользил по бревенчатым стенам и полотняной перегородке. Альфреду показалось, что стены покрыты гладким прозрачным льдом.
«И пол тоже», – сообразил он, когда встал на коленки.
Вдоль стен тянулась скамья. Альфред просунул руку под олений мех, которым она была покрыта: скамья тоже была изо льда. Здесь всё было ледяное. Даже очаг! И не было никаких бревён, никакого полотна! Был только лёд, брёвна тоже были ледяные!
– Разве такое бывает? Где же мы? Вообще-то, похоже на куваксу.
Куваксы строят для себя саамы, когда перегоняют оленьи стада. Альфред однажды побывал
