class="p1">— Твой триумвират с ними действует лучше, чем тот, что с нами, — уточнил он.
С этим сложно поспорить, поэтому я и не стала:
— Ладно, но прежде чем мы сделаем что-то, что разозлит Кардинал, мы сначала поговорим с ней. Если мы сможем сделать это без ущерба для ваших отношений, то мы это сделаем.
— Почему ты так заботишься о моих с ней отношениях?
— Я получила достаточно твоих эмоций, чтобы понять, что ты в нее влюблен. Это важно, и я не хочу уничтожить это из-за того, что метафизика между нами стала странной.
— Ты действительно хочешь, чтобы все вокруг были счастливы?
— Разумеется, разве не все хотят того же для своих друзей?
Он улыбнулся и покачал головой:
— Нет, Анита, не хотят.
— Если люди тебе по-настоящему дороги, ты хочешь, чтобы они были счастливы, Дамиан. В противном случае в действительности тебе на них наплевать.
— Ты думаешь не так, как любая другая женщина, которую я встречал.
— Ой, да ладно, за века жизни ты не встречал женщин со сходным мышлением?
— Клянусь, Анита, ты уникальна во многих отношениях.
— «Уникальная» — это обычно вежливый способ сказать «странная».
Он широко улыбнулся, даже усмехнулся:
— Ну, и это тоже, но странность — это не всегда плохо.
Я не удержалась от ответной улыбки:
— Нет. Нет, не всегда. На самом деле, иногда странность — это то, что нужно.
— Я вампир, а ты некромант. Я думаю, мы начали с чего-то странного.
Я рассмеялась, и стал обдумывать, какой частью дела из Ирландии я могла бы поделиться с ним. Одним из побочных эффектов от того, что он был моим вампиром-слугой, оказалось, что если я говорила ему никому не рассказывать сказанное мной, он просто не мог рассказать. Он не мог ослушаться моего прямого приказа, что не было типичным для слуг-людей. И уж безусловно это никак не про нас с Жан-Клодом.
— Ты обдумываешь что-то очень серьезное.
— Если бы я тебе сказала, что в Ирландии обнаружились вампиры, которые оставляют жертвы без всяких попыток это скрыть, тебе было бы что ответить?
— Я бы ответил, что это не дело рук моей создательницы. Она никогда не была беспечна в вопросе сокрытия трупов.
— Я не уверена, сколько у нас трупов. Прочие обнаруживали себя на улице или очухивались в больнице с полной потерей памяти об обстоятельствах, в которых получили ранение.
Теперь и он посерьезнел:
— Она бы никогда не позволила так поступить. Это привлекло бы слишком много внимания. Насколько много жертв?
— Как минимум полдюжины.
— Она могла бы уничтожить вампира из своего поцелуя за такую неосторожность.
— Так ты говоришь, что это не твоя старая группа?
— Нет, Анита, Та-Что-Меня-Создала никогда не стала бы рисковать тем, что люди узнают о нас.
— Даже в наше время, когда многие страны признали вас гражданами?
— Она из старейших, которые не верят, что новые веяния продержаться достаточно долго. Она говорила, что скрываться — единственное спасение от чумы под названием человечество.
— Что, правда? Она так и назвала нас чумой?
— Похоже, она не особо любила людей. Если бы она могла питаться чем-то другим и остаться в живых как вампир, думаю, она бы так и поступила.
— Вампир, пытавшийся кормиться на животных, начал гнить, — сказала я.
— Я помню, как выглядел Сабин, — ответил Дамиан и содрогнулся. Это стоило того, чтобы содрогнуться раз или два.
— Да уж, и стоит только вампиру получить такой урон, его уже не вылечить, так что вам, ребята, приходится питаться людьми.
— Ей доставляло наслаждение истязать людей и заниматься с нами сексом, если ей это было удобно, но на самом деле она, похоже, не любила нас, а может быть, она не любила никого.
Зазвонил будильник на моем телефоне. Я выключила сигнал и встала:
— Жан-Клод взял с меня обещание не опаздывать сегодня, но, может, найдется что-то такое, что ты мог бы мне рассказать о ирландских вампирах, что поможет объяснить что происходит?
— Единственное, что приходит в голову это, что ее власть в итоге, настолько ослабла, что она потеряла контроль над несколькими из своих вампиров, и они теперь опьянены силой, — ответил он, тоже вставая.
— Почему бы она вдруг стала терять власть после стольких столетий?
— Не знаю. Пять лет назад, когда я уехал из Ирландии, она их очень хорошо контролировала
— А это могли быть прибывшие из-за границы вампиры, которых она не могла контролировать?
— Полагаю, такое возможно.
— Но ты в это не веришь, — сказала я.
— Нет, не верю. Та-Что-Меня-Создала была covetous[3], повернута на силе, власти и контроле. Она бы не позволила каким-то приезжим вампирам подобраться так близко к ней и к Дублину и затруднить ей существование, она бы сделала их существование невозможным.
— То есть, она бы их убила.
— О да, но тебе нужно идти. Я подумаю, что еще знаю о своей бывшей хозяйке и ее свите, но должно быть в Ирландии что-то новое. Или кто-то новый. Внутри своей крепости она была чокнутой и капризной, но снаружи — исключительно собранной. Что бы ни сотворило такое, оно не выглядит дисциплинированным. По факту, я бы сказал, это новообращенные учатся себя контролировать, но она запросто могла бы их изловить и уничтожить или пригласить в свой поцелуй. — Он показал кавычки для слова «пригласить» в воздухе.
— Ха, присоединяйся или умри?
— Примерно так. Жан-Клод предупредил меня, чтобы я удостоверился в твоем уходе, — сказал он, бросив взгляд на настенные часы.
Я позволила удивлению отразиться на своем лице:
— Не думала, что он говорил в таком ключе с кем-то из моих людей прежде.
— Он не хотел, чтобы ты на меня отвлеклась.
— Прекрасно. Мы с Жан-Клодом и Натэниэлом обсудим, что с тобой происходит и набросаем план.
Он предложил мне руку, как при любой другой встрече и я по привычке ее приняла. Мы забыли, что начинали со странностей. Обдав нас жаром, словно внезапная лихорадка, по коже пронеслась сила. В последний раз, когда я к нему прикасалась, возникли влечение, сила, магия, но не такая волна жара.
Я отпустила его руку, но он удержал мою, пока я не сказала:
— Пусти меня, Дамиан, — и он отпустил, потому что это был приказ.
Наши руки разъединились, но как будто их стягивала какая-то невидимая тянучка, липкая, сладкая, пытавшаяся каждого из нас удержать. Мы стояли и смотрели друг на друга, часто дыша, грудные клетки вздымались и опадали так, словно мы совершили пробежку.
— Что за хрень? — У меня перехватило дыхание, воздуха не хватало, чтобы сказать что-то еще. Я даже немного вспотела.
— Не
