Он больше не имеет права рисковать. Эксперимент придется отложить до прибытия «Ориона». Человеческие существа в некоторых отношениях просто слишком слабы. Импульсы их нервных клеток могут быть нарушены. Можно было не сомневаться, что рулл в конце концов попытается подтолкнуть его к самоуничтожению.
5
На девятую ночь, ночь перед возвращением «Ориона», Джемисон не поставил у экрана коробки с пищей. На следующее утро он потратил полчаса у рации, пытаясь связаться с эсминцем. Он подготовил к передаче детальный отчет о том, что случилось, и описал свои планы, касающиеся проверки рулла с целью выяснить, насколько его способности пострадали от периода голода.
Эфир молчал. Ни даже импульса вибраций в ответ на вызов. Наконец Джемисон прекратил попытки установить связь, вышел наружу и быстро установил приборы, необходимые для проведения эксперимента. Плато было пустынным и диким. Он протестировал оборудование, потом посмотрел на часы. До полудня оставалось одиннадцать минут. Внезапно начав нервничать, он решил не ждать эти несколько минут. Поколебавшись, он нажал кнопку. Источник рядом с экраном передавал ритм высокоэнергетичных волн, действию которых рулл подвергался уже четыре ночи. Джемисон неторопливо пошел к шлюпке. Он хотел снова попытаться связаться с «Орионом». Оглянувшись, он заметил рулла, выскользнувшего из зарослей и направившегося прямиком к источнику вибраций. Как только Джемисон зачарованно остановился, взревела корабельная сирена. Ее звук перекликался с жуткими завываниями ледяного ветра. Включился его наручный радиоприемник, автоматически синхронизировавшийся с сигналом со шлюпки:
— Тревор Джемисон, говорит «Орион». Мы слышали ваши вызовы, но не отвечали, так как в окрестностях планеты курсирует целый флот руллов. Приблизительно через пять минут мы попробуем вытащить вас отсюда. Бросьте все и приготовьтесь.
Джемисон рухнул на землю — реакция чисто физическая, не сознательная. Краем глаза он заметил движение в небе: две темные точки, быстро растущие до угрожающих размеров. С ревом над ним пронеслись вражеские линкоры. Ураганный ветер чуть не оторвал его от земли, и он отчаянно ухватился за корни переплетенных кустов. На огромной скорости, скорее всего используя антигравитацию, линкоры сделали плавный разворот и вернулись к плато. Джемисон приготовился к смерти, но огонь прошел мимо. Затем на него обрушилась ударная волна, почти лишив его сознания. Его шлюпка! Они стреляли в его шлюпку.
Он застонал, представив себе шлюпку, разметанную огнем противника. А потом времени на раздумья и переживания не осталось.
Появился третий корабль, но не успел Джемисон определить чей, как тот развернулся и снова исчез.
Включился наручный приемник:
— Не можем вам помочь. Спасайтесь, как можете. Четыре наших линкора и сопровождающие их эсминцы вступят в бой с флотом руллов и попытаются заманить его к большой боевой группе, курсирующей рядом с Бьянкой, тогда сно…
Огненная вспышка далеко в небе оборвала передачу. Прошла минута, прежде чем холодный воздух Лаэрта-III донес до Джемисона звук взрыва. Звук замер медленно, неохотно, как будто маленькие отзвуки его прилипли к каждой молекуле воздуха. Наступившая тишина была зловещей, молчаливо-спокойной, живой от неизмеримой угрозы.
Джемисон поднялся на ноги. Настало время оценить степень свалившейся на него опасности. Огромной опасности, о которой он не осмеливался подумать. Сначала он направился к шлюпке. Ему не пришлось проделывать весь путь. Большая часть скалы была просто срезана. Он ожидал этого, но оцепенел от шока осознания реальности. Он припал к земле как животное и посмотрел в небо. Ни движения, ни звука, только вой восточного ветра. Он был один во всей вселенной между небом и землей, человеческое существо, балансирующее на краю пропасти.
В мозгу его, напряженно работающем, родилось понимание. Корабли руллов просто вели разведку и заодно попытались уничтожить его. Равно озадачило и обеспокоило его понимание, что линкоры последнего поколения рисковали, чтобы защитить его врага на этой изолированной горе.
Ему нужно было спешить. В любой момент они могли рискнуть одним из своих эсминцев и попытаться приземлиться. На бегу он почувствовал, как сливается. Он знал это чувство, ощущение возвращающейся первобытности в моменты возбуждения. Он чувствовал это во время сражений, и важно было отдать всего себя, все тело и всю душу, этому ощущению. Нельзя было сражаться половиной тела: и половиной разума — требовалось все целиком.
Он ждал падений, и он падал. Каждый раз он поднимался, почти не чувствуя боли, и бежал дальше. Он добежал весь в крови, не обращая внимания на десяток порезов. А небо оставалось спокойным.
Под прикрытием линии кустов он посмотрел на рулла. Пленный рулл, его рулл, с которым он мог делать все что угодно. Смотреть, принуждать, обучать — самое быстрое обучение в истории мира. Не было времени для ленивого обмена информацией. Из своего убежища он манипулировал управлением экрана.
Рулл двигался вперед и назад перед экраном. Он двигался то быстрее, то медленнее, затем снова заторопился в соответствии с желанием Джемисона.
Почти тысячу лет назад, в двадцатом веке, было сделано классическое и не устаревающее открытие, которым воспользовался Джемисон. Ученый по имени Павлов кормил лабораторную собаку через равные промежутки времени, сопровождая кормление звонком. Вскоре пищеварительная система собаки начала выделять желудочный сок по звонку, независимо от того, кормили собаку или нет. Сам Павлов только в конце жизни осознал всю важность своего открытия. Но то, что началось в тот далекий день, завершилось созданием науки, которая могла промывать мозги и животным, и существам другой расы, и людям. Только руллы раньше не поддавались экспериментам. Пораженные волей к смерти всех захваченных в плен руллов, ученые предсказали, что Земная Галактическая империя обречена, если не будет найден способ проникновения в сознание руллов. И Джемисону дико не повезло, что сейчас у него не было времени на это проникновение. Промедление было смерти подобно.
Но даже минимум того, что он должен был сделать, займет время. «Вперед, назад, вперед, назад», — диктовал ритм. Изображение рулла на экране трудно было отличить от настоящего. Оно было трехмерным, его движения были автоматическими. Затрагивались основные нервные центры. Рулл так же не мог не идти в ритм, как не мог противостоять пищевому импульсу. После того как рулл бездумно повторял движения своего изображения на экране в течение пятнадцати минут, меняя скорость в соответствии с указаниями Джемисона, он заставил рулла и его образ взбираться на деревья. Вверх, затем вниз, пять раз. Теперь появилось изображение человека.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
