«Мы льем свое больное семя…
Мы льем свое больное семяНа лезвие того ножа,Которым нас срезает время,Когда снимает урожай.
Демократичней всех растенийВеличие простой травы.И две мозоли на коленяхИным полезней головы.
Я приглашаю вас к барьеру —Моих испытанных врагов —За убеждения и веруПлеваться с десяти шагов.
Сегодня всем раздали крести —И умному, и дураку.Погиб поэт — невольник чести,Сварился в собственном соку.
Давай жевательной резинкойЗалепим дыры наших ран.Разбив любимые пластинки,Уткнемся в голубой экран.
Шуты, фигляры и пророкиСегодня носят «Фендера»,Чтобы воспеть в тяжелом рокеИнтриги скотного двора.
И каждый вечер в ресторанахМы все встречаемся и пьем.И ищем истину в стаканах,И этой истиной блюем.
Мы льем свое больное семяНа лезвие того ножа,Которым нас срезает время,Когда снимает урожай.
Мы запряжем свинью в карету,А я усядусь ямщиком,И двадцать два квадратных метраОбъедем за ночь с ветерком.
Мы вскроем вены торопливоНадежной бритвою «Жилетт».Но вместо крови льется пивоИ только пачкает паркет.
Под тусклым солнцем трудно зреютЛюбви святые семена.Любовь подобна гонорее,Поскольку лечится она.
Мы льем свое больное семяНа лезвие того ножа,Которым нас срезает время,Когда снимает урожай.
Музыкант
С восемнадцати лет Он играл что попалоДля крашеных женщин и пьяных мужчин.Он съедал в перерывах по паре холодных котлет.Музыкант полысел.Он утратил талант.Появилось немало морщин.Он любил тот момент,Когда выключат светИ пора убирать инструмент.
А после игры,Намотав на кулак электрические шнуры,Он вставал у окна.И знакомый халдей приносил ему рюмку вина.Он видел снег на траве.И безумный оркестр собирался в его голове.Возникал дирижер,Приносил лед-минор и горячее пламя-мажор.
Он уходил через черный ход,Завернув килограмм колбасыВ бумагу для нот.Он прощался со мной,Он садился в трамвай,Он, как водится, ехал домой.И из всех новостейСамой доброй былаТолько весть об отъезде детей.
Он ложился к стене. Как всегда,Повернувшись спиной к бесполезной жене.И ночью он снова слышалЭту музыку…
И наутро жена начинала пилить егоРжавым скрипучим смычком.Называла его паучкомИ ловила дырявым семейным сачком.Он вставал у окна,Видел снег. Он мечтал о стакане вина.Было много причинЧтобы вечером снова удратьИ игратьДля накрашенных женщинИ их безобразных мужчин.
Он был дрянной музыкант.Но по ночам он слышал музыку…Он спивался у всех на глазах.Но по ночам он слышал музыку…Он мечтал отравить керосином жену.Но по ночам…
Палата № 6
Хотел в Алма-Ату — приехал в Воркуту.Строгал себе лапту, а записали в хор.Хотелось «Беломор» — в продаже только «Ту».Хотелось телескоп — а выдали топор.
Хотелось закурить — но здесь запрещено.Хотелось закирять — но высохло вино.Хотелось объяснить — сломали два ребра.Пытался возразить, но били мастера.
Хотелось одному — приходится втроем.Надеялся уснуть — командуют: «Подъем!»Плюю в лицо слуге по имени народ.Мне нравится Б Г, а не наоборот.
Хотелось полететь — приходится ползти.Старался доползти — застрял на полпути.Ворочаюсь в грязи. А если встать, пойти?За это мне грозит от года до пяти.
Хотелось закричать — приказано молчать.Попробовал ворчать — но могут настучать.Хотелось озвереть, кусаться и рычать.Пытался умереть — успели откачать.
Могли и не успеть. Спасибо главврачуЗа то, что ничего теперь хотеть я не хочу.Психически здоров. Отвык и пить, и есть.Спасибо, Башлачев. Палата номер шесть.
Прямая дорога
Все на мази. Все в кайф, в струю и в жилуЭта дорога пряма, как школьный коридорВ брюхе машины легко быть первым пассажиром,Имея вместо сердца единый пламенный мотор.
Мы аккуратно пристегнуты ремнями.Мы не спешим. Но если кто догонит нас —То мы пригрозим им габаритными огнямиЗатянем пояса. Дадут приказ — нажмем на газ.
А впрочем, если хошь — давай, пролезай к шоферу.Если чешутся руки — что ж, пугай ворон, дави клаксон.А ежели спеть — так это лучше сделать хором.Пусть не слышно тебя, но ты не Элтон Джон и не Кобзон.
Есть правила движения, в которых все молчком.И спектр состоит из одного предупредительного цвета.Дорожные знаки заменим нагрудным значком,И автоматически снижается цена билета.
Трудно в пути. То там, то тут подлец заноет, Мол, пыль да туман, сплошной бурьян и нет конца.Но все впереди. На белом свете есть такое,Что никогда не снилось нашим подлецам.
Стирается краска на левой стороне руля.На левых колесах горит лохматая резина,Но есть где-то сказка — прекрасная земля,Куда мы дотянем, лишь кончится запас бензина.
Судя по карте, дорога здесь одна.Трясет на ухабах — мы переносим с одобреньем.Ведь это не мешает нам принять стакан вина.И думать о бабах с глубоким удовлетвореньем.
Мы понимаем, что в золоте есть медь.Но мы научились смотреть, не отводя глаза.Дорога прямая. И в общем рано петь:— Кондуктор, нажми на тормоза…
Осень
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
