– Олег Сергеевич! А как насчет того поджога торгового центра? – спросила я. – Нашли виновных?
Василенко нахмурился.
– Раскрыли это дело вскорости. Можно сказать, по горячим следам. Парочка гастарбайтеров баловалась. Ну и добаловались ребятки. До тюрьмы. Вкатили им срок – мало не покажется. Десять лет лишения свободы.
– А… – начала я и запнулась.
– Ты что-то хотела спросить? – поинтересовался Василенко.
– Ничего. Просто так.
После разговора с Василенко позвонил Володька.
– Привет! Ты где?
– В Караганде.
– А если серьезно?
– На улице.
– Точнее не скажешь? Хочу к тебе подъехать.
Я вздохнула. Видеть Володьку мне не особо хотелось, но ведь пристанет как репей – и не отвертишься.
– Хорошо. – Я продиктовала адрес кафе и принялась ждать. В ожидании Иванникова я заказала кофе и посмотрела на улицу. Внезапно вспомнила о Темке и его друзьях. И еще о девушке, с которой он нас так и не познакомил. А теперь уже никогда и не познакомит… Как ее звали? Наташа? Надя? Что-то на букву «Н». Может быть, друзья Темки подскажут. Я знала только одного закадычного Темкиного друга, Никиту Терехина, и поэтому, недолго думая, набрала его номер. Он был у меня в телефонной книжке. Никита откликнулся не сразу. Была плохая слышимость, и в трубке все время трещало.
– Алло! Кто это?
– Ксения Соколовская.
Возникла пауза.
– Что за идиотские шуточки? – И на том конце повесили трубку.
Ну да, ну да! Как же я не подумала, что мое возвращение с того света могут воспринять как дурную шутку!
Я перезвонила снова. Трубку не брали.
«Идиот! – в сердцах бросила я. – Настоящий идиот!»
Я встала и подошла к барной стойке. Сунув бармену двести рублей, я набрала номер Никиты с барменского мобильного. Прежде чем Терехин повесил трубку, я торопливо проговорила:
– Никит! Это действительно я. Пожалуйста, не вешай трубку. Мне с тобой нужно поговорить.
Пауза была еще длиннее, чем в первый раз.
– Это правда? Ксения Соколовская? – Его голос звучал очень неуверенно.
– Никит! Это действительно я. Если ты еще сомневаешься в этом, я тебе напомню. Вы с Темкой как-то раз взяли машину отца без спросу, когда вам было по шестнадцать лет, и куролесили на ней по городу, пока вас не сцапал патруль и вы не попали в кутузку. И отец поехал вас вызволять…
– Ксюха! Довольно! – Голос у Терехина дрогнул. – Я все понял. Как ты живой-то осталась?
– Это долгая история. Но если мы встретимся, я тебе все расскажу.
– Естественно. Я сейчас на работе – после пяти освобождаюсь и в твоем распоряжении.
Я посмотрела на часы.
– Тогда в половине шестого в сквере Героев. Около памятника.
– Есть! Буду как штык!
Я нажала на отбой и ощутила в горле комок. Да, встреча с Терехиным – старым Темкиным другом – будет непростой. И вообще мое появление в родном городе действительно стало казаться возвращением с того света. Я чувствовала себя здесь чужой и ничего не могла с этим поделать.
Володька явился с огромным букетом лилий. Ну не может он без этого обойтись!
– То лилии, то розы. Забаловал ты меня. – Мое лицо озарила улыбка.
– Ухаживаю, и, надеюсь, красиво. – Он был доволен моими словами и ответил радостной улыбкой.
– Спасибо. – Я уткнулась в лилии – от них шел тонкий нежный запах – как от речной воды в июне. – Как дела? – спросили мы в унисон и рассмеялись. Я подняла голову и посмотрела на Володю.
– Ах, ах, – негромко засмеялся он.
– Что такое? – Я нахмурила брови и непонимающе посмотрела на него.
– У тебя весь нос желтый от пыльцы. Держи носовой платок. – Он полез в карман пиджака и извлек оттуда светло-бежевый платок в клеточку.
– Спасибо. – Я достала из сумочки маленькое зеркальце от Dior, которое мне когда-то подарил Володя, и протерла кончик носа платком.
– Пользуешься моим подарком?
– Да, очень нужная вещь, без нее девушке никак, – он, видимо, хотел сделать акцент на том, что я ношу именно его подарок.
– Да, и правда никуда, особенно если часто нюхаешь лилии.
– Это точно, – и мы опять засмеялись. Я старалась взять с ним легкий игривый тон, только чтобы он не стал опять делать мне предложение или чего-то в этом роде. Володя был мне старым другом, и я хотела и дальше сохранить его для себя в этом качестве.
– Так о чем мы говорили? – спросил Володя.
– Да вроде пока ни о чем.
– А, вспомнил, я хотел у тебя спросить, чем занималась сегодня.
– Встречалась с Василенко.
– И? – подобрался Иванников.
– Расспрашивал меня о… родителях. Об их настроении накануне гибели и обо всем прочем. Ну что обычно спрашивают в таких случаях – не был ли чем взволнован, не поступали ли письма с угрозами или странные телефонные звонки… – я осеклась. – Извини, даже говорить об этом не могу… – Неожиданно я расплакалась и, взяв со стола бумажную салфетку, промокнула ею глаза. – Я, когда побывала на кладбище, наконец поняла, что все, понимаешь? Все! Их больше никогда не будет. Пока я не увидела эти могилы – сознание отказывалось верить в то, что они мертвы. Я, конечно, все понимала, но… Знаешь, говорят, что невозможно поверить, пока не потрогаешь или не увидишь, так вот, я увидела, раньше казалось, что неправда. Вот здесь. – Я постучала себя по лбу. – Я отказывалась верить в это. Потому я и бежала из города – хотя в тот момент не могла отдавать себе в этом отчет. Просто мне хотелось убежать ото всего, в том числе и от смерти своих родных…
Володя накрыл мою руку своей.
– Перестань.
Он нежно вытер мне салфеткой глаза.
– Рева-корова. Не надо.
– Нет, надо. Там… я была как окаменелой, а сейчас отхожу.
– Поехали ко мне, – без всяких предисловий предложил он мне. – Просто посидим и поговорим.
– Посидим? – подняла я вверх брови.
Он усмехнулся.
– Ну хорошо. Поговорим. Тебя так устраивает? Я хочу утешить любимую девушку. Как тебе такая постановка вопроса?
– Не надо, правда, не надо. Не начинай наш разговор сначала. Я ценю тебя как друга… и точка.
Мы прошлись по улице. Разговор не клеился, и я понимала почему. Я не могла дать своему старому другу того, что он хотел: любви, нежности, внимания. Не могла. Внезапно я остановилась напротив него.
– Мне пора. – И я отвела взгляд в сторону.
– Куда-то торопишься? – спросил он, нахмурившись.
– Обещала Шашковой сегодня приехать пораньше. У нее какие-то проблемы.
– Доведет тебя до ручки эта сплетница. Языком лишний раз почесать, и все ее проблемы.
– Она не сплетница. Ну, я побежала.
– Беги. Ты всегда от меня бежишь! – усмехнулся Иванников. В его голосе чувствовалась горечь, он понимал, что я от него действительно сбегаю.
– Нет. Я правда тороплюсь. Завтра позвоню…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
