― Никто не сюсюкает, ― рассердилась подруга.
― Ага. Ну конечно… ― Кристина передала телефон мужу, чтоб он тоже заценил.
Такая она, женская дружба. В ней не остаётся места для личного. «А можно взять, а ты не будешь против и подобные утю-тю» ― это сюсюканья для якобы «друзей», которых боишься обидеть неверным словом. Настоящая подруга же вламывается в твою комнату без стука с криком: «мать, полцарства за тоналку!». И на это не обижаются, потому что так же без спросу врываются в совмещённый санузел, когда там моются, потому что «терпеть по-маленькому уже невмоготу». Хм, и да, иногда оказывается, что за шторкой притаилась вовсе не подружка, а её дражайший супруг, который тоже никак не научится закрываться на щеколду. А иногда и оба одновременно… Такие вот маленькие неловкости совместного проживания.
― Он с тобой флиртует, ― вынес вердикт Паша, бородатый, весьма грозно смотрящийся со стороны тридцатилетний мужик, который ночью тайком от всех уплетает мороженое и ворует конфеты из тайной заначки жены.
― А то я не вижу, ― отмахнулась Ульяна.
― Да. Но ты отвечаешь ему тем же.
― Чушь.
― Не а, не чушь, ― перенял эстафету Миша, уже успевший заглянуть ему через плечо. В случае их компании правило «у друзей всё общее» распространялось на всех. Матвеева давно нежно окрестила друзей не иначе, как «мои четыре котика апокалипсиса». ― «А у тебя, оказывается, есть чувство юмора»? «Лежу в ванной, пересматриваю твоё видео?». Реал? Если это не флирт, то я феечка из Винкс.
― Блин, достали. А ну отдай, а то волшебной палочкой по башке жахну! ― попытка вернуть имущество закончилась тем, что она наступила самой себе на руку, попутно снеся недопитую кружку с виски. Выбор посуды обуславливался массовой ленью и валяющимися в мойке грязными стаканами.
― Уля, не заигрывайся, ― покачала головой Кристина. ― Ты вроде просто хотела ему отомстить, а эти ваши шуры-муры на месть ну совсем не тянут.
― Я в процессе.
― В процессе чего? Очередного эпичного вляпания? Ты знаешь, что он за человек и что от него ждать. Будь осторожней.
― Да чего от него можно ждать? Скабрезных шуток? Тупых выходок? Умей он ухаживать, я бы ещё поняла твои опасения. Но этот индюк романтичный, как валенок, так что не нагоняй паники.
Пронзительная трель дверного звонка заставила всех недоумённо переглянуться. Гостей никто не ждал, все свои были дома. Сан Саныч, сидевшая ближе к выходу и методом ментальной перебранки выбранная самым левым, неохотно поплелась открывать, а вернулась через минуту с огромным букетом разноцветных эустом, который торжественно вручил ей курьер.
― «Сфоткай лучше настоящий», ― прочитала вложенную открытку Саша, с наслаждением вдыхая аромат цветов, который медленно распространялся по комнате. ― Ну да. Валенок валенком.
Ульяна обескуражено замолкла. Вот свинота, мимо-таки не прошёл. Интересно, он лично пасётся на её странице в инсте или поручает это специально обученным людям? Потому что именно туда она выложила вчера красивые лилии Сан Саныча, который та притащила со съёмок, не удержавшись от шалости и добавив многозначительную приписку: «Тут цветочки, там цветочки, везде цветочки. Много-много цветочков».
Как и полагалось, подписчики, а их количество за последние дни возросло до таких цифр, что начинал нервно дёргаться глаз, решили, что подарок был подарен лично ей новым «бойфрендом». Вот «бойфренд», видимо, и решил, что нужно исправить оплошность. Чтоб никто не прикопался.
Правда одного букета Кометову оказалось мало. На следующий день Ульяну ждал очередной сюрприз. Неудачный момент. Ещё ночью назревал дождь, но прошёл мимо, прогромыхав вдалеке. Зато в обед настиг Москву и зарядил с такой силой, что дороги превратились в озера. Сидеть в тепле на парах и слушать, как капли барабанят по стеклам было здорово, а вот выходить на улицу…
Вдобавок Ульяна, конечно же, забыла захватить зонтик. Вернее не забыла, а понадеялась на авось. И теперь, выйдя за территорию универа, торопливо семенила к автобусной остановке, чувствуя, как неприятно затекает за шиворот, но тормознула возле огромной лужи, перекрывающей проход.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
― Помочь? ― над ней услужливо придержали большой зонт. Кирилл замер рядом, протягивая ей нежные альстромерии, обёрнутые в крафтовую бумагу. ― Это чтобы вчерашним было не одиноко. Подержи, будь любезна, ― Матвеева изумлённо ойкнула, когда её, обхватив рукой, приподняли и перенесли через раскинувшийся потоп, поставив на более сухой участок. ― Благодарный поцелуй за благородный поступок?
― А цветами по морде, не?
― Вот именно поэтому я и не стал брать шипастые розы. Ну и потому что это банально.
― Зачем вообще цветы? Я же ещё не умерла.
― Откуда столько чёрного юмора?
Ульяна вскинула подозрительные глаза на собеседника.
― Что ты тут делаешь?
― Пошли, подвезу. Тогда и поговорим.
― Ну уж нет. Хватило прошлого раза.
― Предпочтёшь мокнуть под дождём? Давно не болела?
― Если придётся выбирать: насморк или ты, я выберу насморк.
― Ну а я выберу здоровую якобы «свою девушку». Потому что ты мне нужна на этот четверг.
Собеседница заинтересованно выгнула брови.
― Удивил. Продолжай.
― В четверг состоится что-то вроде большого концерта, со сбором всех известных личностей и вручением очередных премий.
Складки на женском лбу разочарованно дрогнули.
― А, нет. Не удивил.
― Ты должна пойти, чтобы я официально представил тебя. Если всё ещё хочешь продолжать эту игру, конечно. Но если нет… я только за. Мне же проще.
― А если не пойду, что, все вдруг резко поумнеют и просекут, что мы их троллим?
― По меньшей мере, это вызовет вопросы. Впрочем, смотри сама. Главное я тебя осведомил. Чтобы потом ты не удумала качать права. Мол, он тиран и деспот, запирает дома и никуда не пускает.
― Кстати, отличная идея. Спасибо.
Кометов насмешливо усмехнулся.
― Ещё не надумала устроить перемирие?
― Ты где-то видишь у меня белый флаг?
― К сожалению, нет, ― с женского лица сняли налипшую прядь. Сняли очень неторопливо, умудрившись пройтись кончиками пальцев по щеке и задержаться на её губах. Волнующий жест. И, чтоб тебя, романтичный. Особенно если вспомнить, что они стоят под дождём, под зонтиком. Прямо кадр из слезливой драмы. Но Кирилл был бы не Кириллом, если бы всё не испортил своей циничностью. ― Знала бы ты, сколько раз за последние сутки я уже мысленно раздел и поимел тебя.
― Видимо, столько же, сколько я в мечтах зажимала тебе голову дверцей твоей же машины.
― Знаешь, вот ты язвишь, а меня это уже почти не бесит. Только сильнее заводит.
― Поздравляю, ты конченый извращенец.
― Да, наверное… ― Кометов потянулся к ней для поцелуя, но был остановлен зажавшей ему рот ладонью.
― Губошлёпку закатай, ― посоветовала Матвеева. — Думаешь, что? Цветочки подарил, и я поплыла? Если ты так пытаешься меня отговорить методом уговоров, дохлый номер. Я пойду на твоё тупое сборище из принципа. Смотри, не пожалей. Адрес скинешь эсэмеской, ― выскользнув из-под зонта Матвеева выскочила навстречу дождю и заспешила к автобусной остановке, утопая в разбушевавшейся стихии.
― Это мировой бренд.
― Нет.
― Ты видел сколько нолей в гонораре?
― Да плевать. Денег мне хватает.
― Это пока, ― продолжал уговаривать Кирилла продюсер: худой высокий мужчина с проколотым ухом и выглядывающей из-под ворота рубашки татуировкой. ― Мир софитов непредсказуем. В любой день можешь оказаться на обочине карьеры. О безбедном существовании нужно думать заранее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
― Я же сказал, что не буду сниматься в этом дерьме. Ты мне ещё рекламу крема от прыщей предложили.
― Деньги не пахнут.
― Они воняют. Как дезодорант, который ты мне втюхиваешь. Закрыли тему. Не вынуждай переходить на мат.
Продюсер не настаивал. Он давно уяснил, что с темпераментным протеже лучше не спорить. Имелся печальный опыт. Кометову ничего не стоило со скандалом сорвать эфир с каким-нибудь доморощенным блогером, просиживающим штаны дома и питающимся борщами мамочки, но который почему-то решил, что он великий шутник, имеющий право переходить на личности. Что-что, а провокаций и человеческой глупости Кирилл не любил, заводясь с пол-оборота.
