школы 4-го кавалерийского полка 1-й Запорожской кавалерийской дивизии. С октября 1924 г. – помощник кмандира того же полка по строевой части. С октября 1926 г. – помощник командира 3-го Алатырского кавалерийского полка по хозяйственной части. В сентябре 1928 г. назначен командиром (в июле 1930 г. и военным комиссаром) того же кавалерийского полка.
Много теплых слов в адрес Н.Ф. Федорова сказал летописец истории червонного казачества, его сослуживец по Украинскому и Киевскому военным округам, писатель, полковник в отставке Илья Дубинский. В очерке, посвященном приезду в 1928 г. в войска Украинского военного округа Марселя Кашена – одного из руководителей Французской коммунистической партии, он писал: «…Не обошлось, разумеется, и без конноспортивных состязаний.
Эту часть программы вел белесый, не очень-то атлетического сложения, немного картавящий командир третьего полка Николай Федоров.
Такие экзамены, если даже нет посторонних, сдаются не без волнения, а тут…
Волновался не только Федоров. На скамье зрителей, прижимая к себе уснувшего ребеночка, вместе с мужем переживала черноокая красавица. Таких, но не так уж часто, рождают степи Дона и южной части Украины.
Улыбнувшись, Марсель Кашен сказал, взглянув на малютку:
– Подрастет, тоже будет соревноваться на этих барьерах?
Но легче предсказать судьбы классов и народов, нежели предвидеть жизненный путь человека. Малыш, который в тот день безмятежно спал на теплых коленях матери, действительно постиг всю сложность острого соревнования, но не с мастерами клинка и шпор…
Потомственный кузнец-путиловец Николай Федоров, попав в 1919 г. в конницу, ювелир и художник своего дела, возвращал тогда лошадям утерянный ход, а его сын (впоследствии знаменитый офтальмолог профессор Святослав Федоров. – Н.Ч.) нынче возвращает людям зрение. Тоже ювелир и тоже художник! Медицина натренировалась заменять одни органы другими, не выходя из рамок биологии. Молодой Федоров, мудрый сын своего века, вооружился синтетикой. Он ставит человеку химический хрусталик. И не только дома. Святослава Федорова уже приглашали к себе Голландия, Англия, Франция, США…
В одном был прав Кашен – соревнования молодой Федоров не избежал. Если бы не настойчивость и вера в свою идею и в свои силы сына боевого червонного казака, да не помощь добрых людей и советской прессы, не удалось бы ему сокрушить все барьеры и рвы.
И пришло признание… Газета «Правда» 17 сентября 1979 г. в статье под красноречивым названием «Крылья хирурга» рассказала миллионам читателей о волшебнике Святославе Николаевиче (Федорове), о сыне боевого командира из корпуса червонного казачества, который возвращает людей в строй и тем дарит им радость…
А Марсель Кашен, услышав, что командир (полка) начал службу кузнецом в том же полку, которым теперь командует, все восклицал:
– Се врэ? Эн форжерон? Правда? Кузнец?
Особенно понравился гостю рассказ о том, как этого Федорова однажды «выставили» из полка. Боевой пролетарий питерец, Федоров не лез за словом в карман. И даже когда перед ним стоял его начальник – командир эскадрона. А тут еще слава великолепного мастера своего дела, что в пехоте сапожник, что в кавалерии кузнец – первое лицо для бойца. Федорова волновали не только конские копыта. Ко всему он проявлял интерес. А это не всегда нравилось его ближайшим начальникам. И пошли в ход всякие подвохи. Лишь бы избавиться от возмутителя спокойствия. Но последнее слово было за комиссаром полка. Отбросив все приемы тех, кто ради своего спокойствия готов поступиться интересами дела, он решил послать кузнеца в школу краскомов.
Прошло полгода. Сдержав слово, Федоров вернулся в полк. Красная Армия как раз гнала деникинцев к Черному морю. Хорошо проявил себя тогда молодой краском. Ходил он с красной конницей к Перекопу, к Карпатам. Полюбился он Демичеву (начальнику дивизии. – Н.Ч.), стал командовать сотней. Здесь Федоров также показал себя настоящим ювелиром. Приказом наркома Федоров был поставлен на полк.
Спустя два года (неточно – спустя четыре года. – Н.Ч.) после посещения Проскурова Марселем Кашеном Федоров уже учился в Академии им. Фрунзе, в одной группе с будущим маршалом Еременко.
Учился отлично ленинградский потомственный пролетарий. И получил раньше всех своих товарищей по учебе кавалерийскую дивизию в Каменец-Подольске…» [1]
В 1930 г. Н.Ф. Федоров окончил Кавалерийские курсы усовершенствования комсостава (ККУКС) РККА (отделение старшего комсостава). В 1932 г. зачислен слушателем основного факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе. Со второго курса в 1934 г. переведен на первый курс Особого факультета той же академии, которую окончил в 1935 г. С мая 1935 г. – командир и военный комиссар 28-й кавалерийской дивизии. В 1936 г. награжден орденом Красной Звезды.
Арестован 28 февраля 1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР 21 июня 1939 г. по обвинению в участии в военном заговоре приговорен к пятнадцати годам заключения в ИТЛ. Срок отбывал в Северо-Восточных лагерях (на Колыме). Из воспоминаний бывшего сослуживца Н.Ф. Федорова по Киевскому военному округу генерала армии А.В. Горбатова, в свое время также отбывавшего срок на Колыме: «… Когда в конце концов я поправился и набрался сил, наступило короткое колымское лето. И больных, и здоровых, жаждущих занять мое теплое место у кипятильника, было очень много. А в это время происходил набор на рыбные промыслы – туда я и записался одним из первых. Через неделю… я оказался в поселке Ола, на берегу (Охотского) моря. Там я встретил своего товарища, бывшего командира 28-й кавдивизии Федорова, который работал, как когда-то его отец, кузнецом. Обнялись, расцеловались и обменялись новостями. В Оле было неплохо, режим там был более слабым, заключенные свободно ходили по поселку, мы часто виделись с Федоровым» [2].
«…И вот в неурочное время, среди недели, пришла к нам повозка. Незнакомый возница передал приказ начальника лагеря: «Горбатову вернуться немедленно!» Почему – он не знал.
Я распрощался со своими товарищами по работе, пожелал им сокращения срока… Утром спустился на одном из плотов к селению Ола, где находился лагерь.
Прежде всего я пошел к своему товарищу Федорову… На мой вопрос, что он думает о причине моего возвращения, он ответил, что ничего об этом не слыхал. «Но, думаю, – добавил он, – твои дела плохи».
В еще большей тревоге я пошел к начальнику лагеря. К моему удивлению, он принял меня хорошо. Свой разговор со мной он начал издалека. Сначала расспросил, как идет заготовка сена. Я доложил, и он остался доволен нашей работой. Затем с усмешкой спросил, знаю ли я причину моего возвращения в лагерь. Хотя у меня и напрашивался ответ: «Знаю», но я твердо сказал:
– Нет, не знаю.
– Вы командовали дивизией, ваша фамилия Горбатов, зовут Александр Васильевич, имеете пятнадцать плюс пять? – спросил начальник.
Получив от меня утвердительный ответ, он сказал:
– Вас вызывают в Москву для пересмотра дела.
– Вы это серьезно говорите, не шутите? – переспросил я.
– Да,
