Состояние неги, когда вода еще не слишком холодит, а солнце не слишком печет, ввергло его в сладостное забытье, из-за которого он, как и все на ладье и на расшиве, не заметили сотню улан под двух бунчужным знаменем выезжавших на берег. Лишь когда лошадь самого смелого всадника, из нежданного отряда, уверенно взошла на мостки, на которых почивал Арсений, и ткнула его в плечо своей мордой,
Арсений открыл глаза и спросил удивленно у лошади,
– Ты кто?
–Ман Бильге Кутулк хан, а Ту ки150? Ответила лошадь монаху. Арсений, перекрестившись, поднял глаза выше и в лучах полуденного солнца увидел Мудрого, Счастливого хана, так переводилась с тюрского Бильге Кутлук хан.
– Ман Арсений – дервиш151, – ответил на вопрос хана монах.
–Ие152?– удивлённо спросил хан не ожидавший увидеть дервиша – как правило, жителя безводных, диких пустынь, на благодатной реке.
– Әлей153,– ответил монах, вкладывая в утвердительный ответ, следующий более глубокий смысл,– мол, бывает и такое чудо, что не все дервиши живут в безводных пустынях вдали от людей.
Хан, получивший глубокомысленный, утвердительный ответ, осторожно свел свою лошадь с мостков и взмахом руки дал своим людям знак на роздых. Потом, он предал свою лошадь, своему десятнику, снял сапоги и сел рядом с Арсением, медленно опустив ноги в воду. Ему было хорошо, его лошади скоро получат воду и овес, его люди обед, а он долгожданный и заслуженный отдых, который он Бильге Кутлук хан заслужил. Он закрыл глаза и престал думать, о чем любо, потому, что в последние десять дней он только и делал, что думал, очень, очень много думал.
Арсений из тактичности молча смотрел за гостем потом, не усмотрев в действиях гостя ни скрытой, ни явной угрозы, прикрыл глаза и опять предался дреме.
Думал Бильге Кутлук хан, все предшествующие дни, только о том, почему его имя не совпадает с его судьбой? Ведь, если его назвали Мудрым и Счастливый, то Мудрость и особенно Счастье должны окружать его, и охранять его от всяких опасностей? И еще, ведь, если он Мудрый и Счастливый, то где эта самая мудрость и, где это самое счастье сейчас? Начав думать об этом недели две назад еще при полной луне, он принялся перебирать события своей жизни и известные сведения о своем роде, в поисках первопричины свалившихся на него в последний месяц несчастий. И как ему показалось, он нашел первопричину.
Первопричина была в том, что его прабабушка была сестрой Оэлун родившей, как известно Потрясателя Вселенной Темучина или Чингиз хана. Близость к Потрясателю наложила отпечаток на весь последующий быт его рода. Этот отпечаток выражался в постоянной службе великому Потрясателю; и до войны, и во время войны, и после войны. Когда все войны, после окончания очередной кампании, со своей добычей разъезжались по домам в родные кочевья, на отдых или на лечение, его род оставался в Орде на службе. В результате самоотверженной службы, а другой великий родственник от своих близких кровных родичей не принимал. Поэтому он, за малейший промах их просто казнил, с целью, чтобы все монголы и не монголы, видели, что великая Яса, данная лично им – Потрясателем вселенной, монголам; и всем остальным: народом, племенам, и родам Великой Степи, касается всех без разбора, и из шести его дядей, и восемнадцати двоюродных братьев в живых осталось только трое. Он, его отец и младший племянник четырнадцатилетний Кулун бек154, которому было еще рано идти на службу в ставку. Правда и Великий Потрясатель вот уже как 13 лет помер, но это ничего не изменило. Нет, конечно, разбрасываться ханской кровью монголы не хотели, поэтому и не послали его служить в первую десятку воинов – зачинателей битвы. Они доверили ему самое важное на войне, охрану тыловых коммуникаций. Дали тридцать улан из природных монгол, и сотню нукеров из покоренных или слишком поздно примкнувших к монголам племен. С этим отрядом он начал свою службу в Мавераннахре и Хорасане, где ему понравилось. Дороги были хорошие, каждая охранялась сетью опорных пунктов, караван-сараев, между которыми и разъезжали его нукеры. Сами же природные монголы сидели в крепостях и лечили недуги. Естественно все они получали дойной рацион мяса, так как считалось, что они находятся в степи вдали от баз снабжения. Сытая жизнь кончилась, когда монголы стали готовить новый поход на Запад и во главе поставили Бату хана. Этот Родственник относился к родне, так же как и его дед, поэтому Бильге Кутлук хан посчитал за счастье, что его не взяли в поход, а оставили в тылу, правда, в отличие от предыдущих мест службы этот тыл был хуже войны. Дикая степь, где бродят остатки разбитых монголами половцев, где нет дорог и нет городов, где за провиантом приходилось в прямом смысле слова охотиться. И к этому всему месяц назад добавились еще три напасти.
Первая Бату хан, думая о будущих своих приемниках прислал для обучения науки жизни, своего троюродного племянника,– царевича Ная. Сейчас он носил детское имя Кулун –Бек. Царевичу, в будущем, надлежало царствовать в далеком и глухом Сибирском крае, и поэтому он должен знать все и обо всем. Особенно царевич должен хорошо знать Ясу, чтобы походя исполнять роль и главного прокурора. Поэтому к его персоне были приставлены два наставника из корпуса хранителей Ясы. Что только добавило бед, теперь даже выйти просто на охоту можно было, соблюдая Ясу. Последнее, конечно, мясо в рацион монголов не добавило.
Вторая напасть,– это посольство от государя всей западной части мира. Оно свалилось на голову дней десять назад, когда Бильге Кутлук хан встретил после хорошей охоты своего друга детва Озамыш – хана. Озамыш – хан проводил, через степь купцов идущих от Каспия в составе каравана и находилось посольство. Друзья как водится, испробовали араки, в результате чего от избытка чувств поменялись одеждой, оружием. Посольство страны запада, состоявшее из посла и четырнадцати воинов в черном, сменило караван и осталось у Бильге Кутлук хана. На следующий день Озамыш еще за светло увел караван, не попрощавшись, чем немного расстроил друга, но оставленная им часть араки как то восполнило горечь утраты. Еще два дня Бильге не менял стоянку пока арака не кончилась. Но вскоре, уже на третий день пути, Бильге был вынужден задаться вопросами,
– Кто есть главный в его маленький орде? Он или посол от государя всей западной части мира?
Тогда Бильге, по обычаю, дал команду
