Руперт растерянно глянул в свои записи, в записи сестры… Зная число, теперь проверить его верность не составляло труда. Руперт прогнал сестру из-за стола и сел считать, хотя почему-то был уверен, что результат Аливии правильный.
– А какую долю надо высчитать из этого результата? – невинно поинтересовалась девочка. – Я с дробями и процентами не очень дружу, как говорил Володя, потому быстрый ответ не обещаю. Думаю, подсчитаю только за полчаса.
Последней фразой сестра его доконала. Машинально назвав долю, он с какой-то отрешенностью стал наблюдать, как на листе появляется новая конструкция.
– Классическое уравнение с одним неизвестным! – гордо сообщила ему девочка, потом поморщилась и потерла бок.
Это вовсе не уравнение, но Володи, который смог бы уличить ее в обмане, тут не было, а брат явно мало что понял. Так что удержаться от фразы, которую слышала от Володи, когда он объяснял ей про логические построения и приведение сложных задач к виду уравнения, не смогла.
– Вот, – наконец протянула она лист брату. Тот машинально поблагодарил её, взял и остался сидеть. Девочка прихватила банку с чернилами, тетрадь и отправилась к себе. Только спустя два часа Руперт сообразил, что ничего не понимает в записях сестры, а названную ею сумму успел забыть. Конечно, стоило бы дождаться утра, никуда его работа не делась бы, но желание поскорее разделаться с этим делом заставило Руперта подняться на второй этаж и постучать.
– Аливия, ты не спишь?
– Нет.
Руперт удивился, но в комнату заглянул осторожно, успев заметить немного нервное движение сестры, словно она что-то разглядывала у себя на боку, но когда вошел брат, задернула ночную рубашку.
– Что там у тебя? Я заметил, что ты часто бок трешь.
– Да нет, все хорошо. Чешется просто.
– Чешется? – Но тут же Руперт вспомнил, зачем пришел. – Да, ты не могла бы повторить полученный результат? Я, болван, не записал, а разобрать твои закорючки не могу.
Аливия хихикнула и, забрав лист с расчетами, сообщила ответ. Руперт записал его и, пожелав спокойной ночи, спустился в кабинет.
Утром Аливия к завтраку не вышла. Когда встревоженная Розалия послала за ней Руперта, тот обнаружил девочку свернувшуюся на кровати в калачик и тихо постанывающую.
– Аливия! – Руперт бросился к сестре. – Что с тобой?!
– Бок, – простонала она. – Бок болит. Очень-очень болит.
Руперт выскочил в коридор, с треском распахнув дверь.
– Отец!!! Отец, поднимись!
Стали собираться встревоженные слуги. Появился Осторн, за ним бледная Розалия.
– Что? Что лучилось?
– Аливия… ей плохо…
Осторн шагнул вперед, не заметив двери и вынеся её внутрь комнаты. В другое время Руперт восхитился бы силе отца, но… это в другое время.
– Пошлите за врачом! – велел он, кто-то бросился вниз.
Розалия встала у изголовья кровати и осторожно взяла в свои ладони руку девочки. Та вяло брыкнулась, пытаясь освободиться, но тут её скрутил новый приступ боли. Кто застонал больше – Аливия или Розалия, Руперт не понял.
– Приведите Володю, – вдруг прошептала девочка. – Пожалуйста…
Врач появился через два часа, слегка запыхавшийся. Пройдя в комнату к девочке, он отдышался и, бормоча какие-то непонятные слова, стал её осматривать. Осторн метался позади. Врач – дородный мужчина лет тридцати – вздохнул и встал. За ним выскочили Руперт, Осторн и Розалия. Аливия ненадолго осталась одна.
– Что я могу сказать, – пожал плечами врач. – Классическое выделение желчи. Медицина тут бессильна. Увы. – Охнула Розалия, Осторн так сжал кулаки, что захрустели кости.
– Когда? – вдруг раздался слабый голос от двери. Все разом обернулись – опираясь на косяк и согнувшись, там стояла Аливия, бледная, с немым вопросом в глазах и мольбой… спасите… Ну спасите же меня! Скажите, что вы пошутили!!! – Когда я умру?
Врач растерянно глянул на родителей.
– Что я могу сказать… – он снова посмотрел в поисках поддержки на отца, но тот безмолвной статуей замер в коридоре. – Может быть еще сутки или двое вы проживете…
– Я хочу видеть Володю, – попросила девочка, сползая по косяку. Бросившийся к ней Руперт подхватил падающую сестру и отнес на кровать. – Позовите Володю! – умоляла она со слезами. – Я хочу попрощаться с ним. Пожалуйста…
Руперт не выдержал, вскочил и выбежал в коридор, оставив сестру на попечении слуг. Там прислонился к стене и закрыл глаза. По щеке катились слезы.
Спустившись вниз, он застал отца, нервно расхаживающего по столовой, и Розалию, которая наблюдала за ним.
– Нет, нет и нет! – повторял он. – Я не допущу, чтобы этот князь появился у меня дома!
За окном громыхнуло, сверкнула молния, словно в подтверждение его слов. Вниз спустился доктор.
– Прошу прощения, но, похоже, начинается гроза. Разрешите переждать у вас?
– Конечно, – Руперт поспешно придвинул врачу стул. Отец хмуро глянул на него, но сейчас ему было не до сына.
– Но почему? – Розалия нервно теребила край скатерти. – Девочка привязалась к этому чужеземцу. Мне кажется, будет несправедливо, если он не попрощается с ней.
– Нет! Пусть хотя бы последние дни дочери пройдут спокойно!
– Папа…
– Хватит!!! Я не желаю больше слышать об этом князе!!!
Загрохотало сильнее.
– Я поднимусь к Аливии. – Розалия встала.
Девочку перенесли в другую комнату с целой дверью, и Розалии потребовалось некоторое время, чтобы отыскать её. Девочка так и лежала согнувшись. Подняв голову на скрип двери, она увидела вошедшую и закрыла глаза. Розалия села рядом и взяла Аливию за руку. Погладила и тут заметила, что девочка смотрит на нее, широко раскрыв глаза.
– Прошу вас, позовите Володю, – прошептала она. – Я хочу с ним попрощаться… пожалуйста.
Розалия поднесла руку ко рту и прокусила кулачок до крови. Потом оглянулась.
– Хорошо. Я обещаю тебе. – Она решительно поднялась и направилась к выходу.
Руперт как раз выходил в коридор, когда заметил мачеху, прошедшую мимо и накидывающую на голову платок. Руперта она, судя по всему, не заметила, хотя прошла буквально в двух шагах.
– Куда вы?..
Хлопнула входная дверь. Удивленный Руперт вернулся в комнату.
– Папа, а куда Розалия пошла?
– Что? А, сказала, к Аливии.
– Да нет, она только что прошла мимо меня и вышла на улицу.
– На улицу? – нахмурился Осторн и выглянул в окно, где стеной лил дождь. – Ты ничего не путаешь?
– Господин! Господин! – в комнату ворвался бледный конюх, весь мокрый, вода ручьем стекала с него на пол.
– Ты! – Осторн побелел от ярости.
– Господин! Ваша жена оседлала Красавца и выехала со двора!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
