бычки стреляет, и ничего, живут дальше, со стыда не вешаются».
Взволнованно ворочаясь, Паша то и дело поглядывал на экран детектора аномалий, и только ближе к часу ночи смог уснуть.
В то же время на крыше далекой пятиэтажки, стоял высокий мужчина. Он был одет по-летнему легко и… странно — белая водолазка на мощное подтянутое тело, черные брюки, трехпалые босые ноги, ступающие по поверхности снега, не оставляя следов, и белые ленты, вплетенные в длинные торчащие, подобно ежовым иглам, волосы.
— Сильный смертный с сильной интуицией… Второй раз он обнаружил мое присутствие. В Эр’зуу их называют эволюционистами? — Задумчиво глядя вдаль, почти двух с половиной метровый мужчина втянул ноздрями холодный воздух. — На нем кровь эмантир. Запах слишком силен и стоек, а значит смертный не чувствует, иначе давно бы избавился. Где же он столкнулся с костяными паразитами? Почему они пришли в мир смертных? А главное, кто им помог преодолеть границу Зуу’эр?..
Простояв неподвижно некоторое время, мужчина развернулся, и щелчком пальцев поджог веточку, лежащую в ладони. Она сразу же начала дымиться, но гигант с яркими бирюзовыми глазами, не дожидаясь естественного сбора дыма, повел трехпалой ладонью. Веточка чрезвычайно быстро начала тлеть, а дым собираться во вращающуюся воронку. Всего один шаг, и незнакомец исчез из этого мира, оставив после себя лишь крошечную веточку, которая быстро истлела, и пеплом унеслась по ветру.
Глава 119
Кандидаты
— Это и есть твои кандидаты? Будущие акулы продаж? — Задав вопрос смущенному Витьку, Паша придирчиво оглядел двух девушек и молодого человека, физиономии которых едва преодолели пубертат.
Если бы не молодые лица, их спокойно можно принять за пожилых людей. Девушки одеты в шали, которые отличались даже не цветом, а оттенком унылого серого. Трубоподобные юбки тянулись почти до щиколоток. На плечики накинуты бесформенные кофты, растянутой тканью сплавляющие грудь с туловищем.
Молодой человек не лучше. Высоко на переносице он носил очки с оправой из дешевого коричневого пластика, и линзами, которые делали глаза мультяшно-гигантскими. Одет в синий свитер с мозаичным горным узором на груди. Рукава были растянуты, скрывая почти все пальцы, а штаны широкие, как парашюты.
— Олеся и Вика — лучшие ученицы девятнадцатой школы. А это Василий, наш гений из шахматной секции. — Представляя товарищей, Витя неловко переминался с ноги на ногу. Он привел избранников в поместье Егорова ранним утром, где уже ожидал начальник. Кто же знал, что, тот отреагирует так вяло? — Они — лучшие, кого я знаю. Умные, серьезные, ответственные, в разговоре не используют слов паразитов, а главное, быстро обучаются. Не сомневайтесь, они точно справятся со своей задачей.
Фомин решил стоять на своем, несмотря ни на что. Пятеро охранников, занимавшихся упаковкой крупногабаритных товаров, замедлили работу, и прислушались. Однако пинок начальника по полупустой сумке вновь придал работникам энергичности.
«Себя в голову пни, дебил перекормленный! Лучше бы в Дзержинск со всеми поехали, а не торчали здесь с этим рабовладельцем».
Грозно зыркая на угнетателя, охранники все же засунули языки в сфинктерные кольца, и продолжили работу. Кто сделал Павла таким здоровым? Вот пуст он сам и разбирается с его паршивым характером.
— В когнитивных способностях твоих акулят не сомневаюсь. Такое ощущение, будто они сейчас чефирчику бахнут, и сядут докторскую по математике писать. Однако… — Паша обошел кандидатов на роль консультантов, и покосился на Витю, как на сумасшедшего. — Выглядят так, как если бы серая мышь трахнула библиотекаршу, и родились тройняшки.
Олеся, Вика, и Василий почувствовали глубокое негодование от такой характеристики!
«Сам ты приплод мышиный! И что не так с мамой, работающей в библиотеке?..».
Однако отвечать грубостью на грубость не стали. Дело не столько в воспитании, сколько в ненормальных габаритах потенциального работодателя. Горести охранников передались и им.
Витя долгое время уговаривал троицу присоединиться к сомнительной авантюре, и стать бизнесменами. Распорядителями собственных судеб на фоне бесформенных толп, погрязших в нищете. Он пообещал, что не придется работать на какого-то страшного дядьку из криминального мира, начальник — амбициозный, и успешный старшеклассник. Но в итоге самые страшные ожидания по поводу ужасного криминального авторитета померкли в сравнении с видом «старшеклассника».
— Продавцы презентуют товар не только речью, и навыками, они представляют его своим видом. Ухоженностью, красотой, кокетливостью. — Паша все же решил объяснить Вите, вставшему в позу мамы-курочки, почему он настроен скептически. — Для каждого типа товаров свои визуальные стандарты представителя, но, в общем, человек должен выглядеть… совсем не так, как тот, кто планирует умереть девственником в почтенной старости. Без обид.
Улыбнувшись закипающей троице, которая до сих пор не сказала ни слова, Паша вдруг забрал у Василия очки и, щуря глаза, попытался разглядеть сквозь них хоть что-то.
— Впрочем, можете обижаться. Все равно ничего не сможете сделать. — Раздавив очки пальцами так легко, будто они сделаны не из стекла, а из слипшегося сахара, Паша посыпал мелкую крошку прямо на волосы ошарашенного шахматиста. — Разве что этот паренек с кислотно-желтыми зубами укусит, и передаст инфекцию, которую подхватил после того, слизал весь подкапюшонный творожок у толпы бомжей. Интересно, как нужно обращаться со своей ротовой полостью, чтобы получить такой насыщенный цвет мочи?
С любопытством поинтересовавшись у молчаливого Василия, а затем, повернувшись к взбешенному Витьку, Паша так и не дождался ответа.
— Ты можешь быть повежливее⁈.. Я их еле уговорил!.. — Попытавшись оттолкнуть начальника в сторону, но потерпев неудачу, Витя полушипя-полукрича засопел в ухо. — Сейчас они развернутся и уйдут…
— Вы хотите уйти? — Вместо того чтобы отвечать отличнику, Паша напрямую обратился к троице.
Девушки предпочитали продолжать изображать статуй, спрятавшись в этом образе как в панцире. А вот парень, стискивающий кулаки, коротко кивнул. Он развернулся, и решительно направился к выходу, однако был перехвачен массивной ладонью за плечо.
В коридоре поместья воцарилось напряженное молчание, которое прервал раскатистый смех Павла.
— Да никуда ты не уйдешь, Рататуй. Скоро увидишь, сколько мы зарабатываем, и своими черно-белыми в клеточку мозгами поймешь, что остаться — самый лучший ход в партии под названием жизнь. Будешь терпеть меня так же, как Фомин. Тихо ненавидеть, скрипеть зубами, точить ножи, но улыбаться при встрече, и быть чрезвычайно вежливым. — Закончив смеяться, Паша развернул бедолагу за плечо. А затем, выхватив крепко сжатый правый кулак, распрямил пальцы и пожал руку. — Ладно, извини за это, но нужно было удостовериться в наличии хоть каких-то достоинств. У вас троих довольно крепкий
