напомнить о своём выдуманном муже, как тень тоски легла на лицо Давея, и стало так неловко, что внутри у меня всё сжалось в тугой комок отчаяния. Как я теперь смогу открыть ему правду? В свете произошедшего, мои мотивы мести теперь казались мелочными и пустыми. А сердце болело, стоило лишь заметить его, вдруг, стававший тоскливым, взгляд. Решила твёрдо, что обязательно расскажу ему правду, в ближайшее удобное время.
Мужчины же совершенно не соглашались в моей оценке Гвен. Я твердила, что нужно спасать несчастную женщину, на что Давей лишь качал головой с грустной улыбкой, а его отец твердил, что я совсем не знаю жизни и готова, в силу своей молодости, идеализировать любого.
В горячих разговорах, пререканиях и душевной беседе пролетел вечер. Попрощавшись со старшим Саблером, Давей за руку вывел меня из кабинета, чем вогнал в краску.
— Что о нас подумает твой отец? — прошептала ему, как только мы оказались в коридоре.
— А что он подумает? — делая вид, что не понял моего намёка, переспросил герцог.
— Мы должны были распрощаться и пойти в разные стороны, — заявила я сердито. — Всё-таки, ты ещё женат, и я не хочу…
— Не хочешь, чтобы мой родитель знал, что мы с тобой спим вместе? — неожиданно прямо спросил Дав, и я смутилась под таким напором.
Смотрела на него и лишь моргала глазками, собираясь выразить протест его прямолинейности.
— Мари! — в ту же секунду, словно осенённый идеей, воскликнул герцог. — Да, ты ханжа!
— Нет! — запротестовала я. — Между прочим, прошлой ночью…
И сбилась, не зная, как продолжить.
— Точно ханжа! — воскликнул он радостно и добавил, доверительно наклонившись, в самое ухо: — Терпеть не могу ханжей. Сейчас мы будем из тебя это неприятное явление изгонять.
— Что? — изумилась я, не зная, что на подобную несуразицу ответить.
Но ему мой ответ и не требовался. Таким нехитрым образом этот мошенник отвлёк моё внимание, и затащил в свою спальню.
А потом, всю ночь доказывал, насколько я ханжа. Правда я не возражала. Да, собственно, и сил никаких не осталось, для возражений.
На следующее утро, повторилась та же шпионская пробежка от почивальни Давея к моей комнате, с одним лишь различием: это был мой последний день в доме герцога. Возвращаться назад в качестве старушки мне не было никакого резона, ну, разве что, позлить ещё раз герцогиню-мать.
Моё возращение теперь должно быть уже в ином амплуа, и сердце замирало от одной только мысли, а на лице, сама собой расплывалась улыбка. Даже то, что предстояла ещё борьба со свекровью, уже не внушало страха. На моей стороне лучшие мужчины этого семейства, да и вообще, лучшие мужчины.
Сегодня же, мы планировали увезти Гвен куда подальше. Мужчины таки настояли, что сейчас её лучше всего будет скрыть в монастыре. Мне было её немного жаль, жизнь в монастырских стенах совсем не сахар, но это ведь ненадолго, а после, она будет свободна решать собственную судьбу сама.
Дав, в последний раз, украдкой поцеловал меня у дверей комнаты, и весь остаток дня мог только наблюдать издали, приблизившись лишь, чтобы проститься, поцеловав на прощание, запрятанную в изящные кружева ладонь.
Глава 10
Осуществлять наш грандиозный план начали сразу же за завтраком. Я важно заявила, что устала от поездок и хочу вернуться в свой особняк, и тут же пожаловалась, насколько одинока в своём огромном доме. Уэйт, уловив смысл и чуть-ли не подскочив на стуле, в ту же секунду предложил себя мне в компаньоны.
Но я кокетливо отмела его кандидатуру, сославшись на то, что я одинокая леди и неприлично будет находиться всецело в обществе одного только кавалера.
Воцарилось молчание, лишь наша троица пыталась сдержать улыбки, остальные глядели с сочувствием, делая скидку на годы и маразм. Длилась тишина недолго. Юный шурин и тут оправдал наши надежды, предложив вместо себя свою сестрёнку.
И главное, он ведь сам это сделал, алчность в нём победила без посторонней подсказки, значит деньги ему сейчас намного важнее выполнения обязательств перед принцем.
Я тут же ухватилась за эту мысль и уже к обеду мы обе были готовы к дальнему странствию.
Душевно со всеми распростившись, особенно была рада моему отъезду Маргарет, сели в карету. Помахивая платочками и вытирая фальшивые слёзы, мы покидали гостеприимный особняк.
Гвен, казалось, тоже облегчённо выдохнула. Её роль в этой комедии, как она думала, откладывалась на неопределённый срок. Но я-то знала, что в этой пьесе она больше уже не играет и сегодня выходила на сцену в последний раз.
Какое-то время мы ехали молча, я делала вид, что дремлю, не желая вступать в ненужные разговоры.
Жена герцога рассматривала пейзаж за окном, тоже не собираясь вести светские беседы. Возможно, обдумывала такой резкий поворот событий. Рада она была избавиться от опеки братца или нет, по ней было не видно.
Когда карета внезапно остановилась, она удивлённо высунулась из окна, ведь мы выехали лишь на окраину города и вокруг были бескрайние поля.
Дверца с её стороны отворилась, и нашим взорам явился сам Его Сиятельство.
— Что случилось? — удивлённо спросила девушка, с тревогой глядя на герцога.
— Выходите Гвен, — приказным тоном, не терпящим возражений, заговорил он. — Вы пересядете в другую карету.
— Но… что происходит? — она нервно обернулась ко мне.
— Его Сиятельство Вам всё объяснит, — произнесла я ровным голосом.
Она испуганно повертела головой, но, не видя иного выхода, подала руку Давею и выбралась наружу.
Я не стала смотреть ей вслед. Герцог вернулся и, тепло улыбнувшись, шепнул:
— Ты умница!
— А поцеловать? — тут же озорно переспросила я.
Сколько на его лице сменилось эмоций: и удивление, и нежность, и страсть, и отчаяние.
— Можно в шейку? — спросил он виновато, поглядывая на сильно загримированные шкурками щёки.
Не выдержав, я расхохоталась, глядя на его несчастный вид.
Послала герцогу воздушный поцелуй и, махнув платочком, жестом попрощалась с ним ещё раз, и мы разъехались в разные стороны.
Что будет дальше с Гвен — меня не касается и, хоть её жаль, но судьбу свою она выбрала сама. Итак, простившись с каретой, уносившей бывшую жену герцога в новую жизнь, я велела извозчику отвезти меня домой.
В родной дом всегда радостно возвращаться, всё равно, после долгой ли разлуки или короткой.
В саду начали распускаться первые цветы, со дня на день расцветут плодовые деревья, разнося весенние ароматы по округе. Дышалось легко и свободно, на душе пели птицы, а садовые пичуги им вторили.
В приподнятом настроении я поднялась на крыльцо собственного дома
