Дверь небольшого закопченного помещения отворилась, оттуда вырвались клубы дыма, пахнуло жарким воздухом. Вышел толстый жилистый мужик в кожаном фартуке, взмокший, раскрасневшийся.
– Асмер, – сказал он жизнерадостно, – так ты цел? А рассказывали…
Его маленькие глазки подозрительно уставились на меня.
– А это кто? Асмер, да его ж тут куры заклюют. В жизни не видел, чтоб с такой могучей фигурой, да так по-коровьи… Или у него какая-то болезнь? Парень, ты по ночам не дергаешься?
Я оглядел себя. Панцирь на мне, понятно, посечен, но на поясе молот, а из-за плеча выглядывает рукоять длинного меча. Так что я не совсем уж и корова.
Асмер хлопнул кузнеца по плечу:
– Ты потом подбери ему что-нибудь, хорошо? А сейчас нам надо идти. Не удивляйся! Дик из таких краев, где если и держали в руках топор, то разве что плотницкий!
Оружейник с немым изумлением смерил Асмера с головы до ног.
– Никогда не понимал твоих шуточек…
Асмер невесело рассмеялся:
– Есть такие королевства, есть. Их можно брать голыми руками. А рыцари там носят тоненькие позолоченные доспехи, сам видел. Ткни пальцем – пробьешь насквозь. Зато блестят! Перед бабами можно вышагивать гордо, как петуху.
Кузнец завистливо вздохнул:
– Так чего мы здесь сидим? Поедем в те королевства! Ты ж дорогу знаешь. И тоже будем как петухи… Эх, какой жизнию заживем!
Он расхохотался мощно и раскатисто. Асмер хмуро улыбнулся. Я смотрел на их лица, не сразу понял, что кузнец так пошутил, Асмер понимает, что пошутил, вон в его глазах, да и во всей фигуре кузнеца абсолютнейшее презрение к мужчинам, что не на переднем крае борьбы с врагом. И даже к женщинам, что не являются боевыми подругами настоящих мужчин на переднем крае…
Воздух вздрогнул и колыхнулся от тяжелого удара в огромный колокол. Медный звон еще стоял в теплом воздухе, а двор наполнился криками, возгласами. Я различил скрип взводимых к бою баллист, простучали конские копыта.
Асмер звонко шлепнул ладонью по рукояти топора.
– Что случилось? – вскрикнул он – Вроде б к обедне рано…
– Какая обедня, – огрызнулся кузнец. – Неужто сумели обрушить часть северной стены? Это значит всем, кто сейчас не на башнях и не охраняет ворота, – бегом туда!
Последние слова я едва услышал, мчался со всех ног за Асмером. Крики раздавались с той стороны замка. Мы на бегу обогнули, в лицо повеяло запахом горелого мяса. На каменных плитах догорали остатки странных животных, а десятка три мужчин в кожаных доспехах спешно заделывали пролом в стене. Дыра на самом деле невелика, два-три человека едва ли протиснутся плечо к плечу, даже пригнувшись, но страшно то, что все же сумели обрушить часть стены…
С десяток лучников быстро и часто натягивали тетивы. Стрелы исчезали в небе, еще десяток мужчин спешно забивали пролом каменными глыбами, кирпичами и булыжниками, заливали быстросхватывающим раствором из яичных желтков и свежего творога. Один оглянулся, я увидел бледное измученное лицо, донесся сорванный ветром и треском крик:
– Камней!.. Не хватит!..
– Мы посторожим, – крикнул один из лучников.
Я быстро сориентировался, порожняя телега смотрит прямо в лицо задранными оглоблями. Мои ладони на бегу ухватили отполированное дерево, поднатужился, колеса заскрежетали по камням. Я сделал крутой разворот, бегом дотащил телегу до склада с готовыми камнями. Набежали мужчины, быстро забросали, кто-то ухватился за оглобли, но я тащил с такой мощью, что помогающие рассыпались, я слышал сухие щелчки, вскрики. Дважды на каменные плиты рушились грузные тела крылатых зверей.
У пролома заканчивался короткий бой. Двое оттаскивали тяжело раненного, еще один, прыгая на одной ноге, ушел от стены и рухнул в тени. К нему подбежали женщины с белыми тряпицами. Я затормозил, выставив вперед ноги и упираясь в камень. Тяжело нагруженная телега толкала с такой силой, что ударилась оглоблями в стену.
– Вовремя, – крикнул один из мужчин. – Давайте раствор!
Сам он, натужившись, схватил самую большую глыбу, побагровел, руки едва не разжались, но удержал, перевалил глыбу через борт и, тяжело ступая, отнес в самый пролом. У меня в голове стучали молоты, горячее дыхание обжигало горло. Пот струился ручьями, я почти на ощупь взял другую глыбу, справа и слева множество рук расхватывали камни, булыжники, а когда я вернулся за другой глыбой, оттуда уже вытащили последние.
Кто-то крикнул на бегу одобрительно:
– А ты здоровый, парень!
Я все еще тяжело дышал, удивлялся, что не восторгаются моим подвигом, как тяжелый удар в грудь сбил с ног. Немыслимая тяжесть расплющила, дыхание вылетело, как брошенный из пращи камень. Прямо перед лицом щелкали страшные зубы, зловонное дыхание опалило кожу. Я застыл, но зверь почему-то перестал дергаться. С невероятным трудом я спихнул его с себя, остался лежать, жадно хватая ртом воздух.
Рядом звенело железо, страшно рычали звери и кричали люди. Пролом уже заделали, а твари, что успели пробраться раньше, в бешенстве бросались на людей. Зверь, что подмял меня, был пронзен двумя стрелами, вдобавок череп от затылка был разрублен топором почти пополам.
Я лежал, на глаза навернулись слезы. Какого черта, я никогда не был тем идиотом, что в железе и с мечом в руках носится с толпой себе подобных в лесах Подмосковья, сражаясь с толкинистами и прочими гномоэльфами, а тут это выпало именно мне! Наяву.
Глава 34
Ноги дрожали, я поднялся и потащился по направлению к центру города, уж там-то не дерутся, как на Васильевском спуске. Каменная стена стала неузнаваемой из-за черного пятна копоти, что почти от земли и достигает крыши. Я с содроганием видел, что в середине пятна камень расплавился, как воск на солнце, и даже потек сосульками, тут же, впрочем, застывая.
Недалеко от ворот зияла огромная яма. Народ толпился, снизу им подавали ведра и бадьи с землей, люди неслись к воротам и высыпали, устраивая защитный вал. Что поразило, при всей спешке, все работают молча, быстро, сосредоточенно, ни одного лишнего движения, хотя вряд ли такие ямы среди улицы выкапывают часто.
Со стороны замка послышался грохот копыт. На двух телегах везли огромные бочки, поднимался сизый дымок.
– Расступись, расступись!
Я отпрыгнул, кони едва не стоптали, несколько мужчин взапрыгнули на телеги. Кто-то швырнул в обе бочки по факелу, и тут же мужчины уперлись в бочки, опрокинули. Горящая струя хлынула в яму, а следом рухнули одна за другой бочки.
Один из мужчин подбежал к краю и швырнул вдогонку горящий факел. Как я понял, на случай, если струя горячей смолы погасит пламя. Из ямы вырвался ревущий столб красного огня. Не столб, а целая колонна. Мне почудилось, в гуле пламени слышны крики сгораемых заживо людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
