Карин провела рукой по волосам.
– Хочу в душ.
– Можешь воспользоваться моим, – тут же предложил Марк. – Я потру тебе спинку…
– Можешь потереть все. Кажется, я потянула мышцы, играя в перетягивание Энрике.
Черт побери, похоже, этот день еще удастся спасти! Ласково улыбаясь, Марк повел Карин к лестнице.
Откуда-то из тени выползла жучья королева цветов Дома Форкосиганов и быстро помчалась по выложенному черно-белой плиткой полу. Карин взвизгнула, Марк рыбкой нырнул за здоровенным жуком. Он проехал на животе до бокового столика и увидел, как серебристый зад исчезает в щели между стеной и каменной плитой пола.
– Проклятие, да эти твари умеют расплющиваться! Может, стоит сказать Энрике, чтобы сделал их повыше? – Марк, отряхиваясь, поднялся с пола. – Она удрала в стену.
К своему гнезду.
Карин скептически заглянула под стол.
– Майлзу скажем?
– Ни за что! – отрезал Марк и повел наверх.
Эпилог
Для Майлза оставшиеся до свадьбы две недели пролетели со скоростью звука. Впрочем, он подозревал, что для Грегора с Лаисой время ползло медленнее, чем самая ленивая черепаха. При каждой встрече с императором он выдавал подходящие сочувственные возгласы и междометия, соглашаясь, что все эти светские выкрутасы – тяжелейшее бремя, но что же делать, рано или поздно всем приходится их выдерживать, таковы издержки цивилизации, держи хвост морковкой, крепись, солдат, и все такое. Но в голове Майлза пузырились и искрились совсем другие мысли: Смотри! Я помолвлен! Разве она не красавица? Она сама сделала мне предложение. И она еще и умница! Она выходит за меня замуж. Моя, моя, вся моя! Я помолвлен! Я женюсь! Эдакий вот лихорадочный поток мыслей, внешне проявлявшийся, как он надеялся, лишь в виде спокойной довольной улыбки.
До начала последней предсвадебной недели он ухитрился трижды отужинать у Фортицев и дважды заманить Катриону с Никки на обед в особняк Форкосиганов. А потом уже все его обеды и ужины – даже завтраки, бог ты мой! – были четко расписаны. И все же график не был столь насыщенным, как у Грегора с Лаисой, который леди Элис умудрились превратить в каскад блиц-визитов. Майлз пригласил Катриону составить ему компанию на всех этих официальных приемах. Она благовоспитанно согласилась пойти на три. Лишь гораздо позже Карин просветила его, что уважающая себя леди может позволить себе выйти в свет в одном и том же платье ограниченное количество раз. Проблема, которую Майлз с радостью бы разрешил, если б догадался о ее существовании. Хотя, возможно, так оно вышло и к лучшему. Он хотел, чтобы Катриона разделяла с ним радость, а не усталость.
Окружавшее их облако веселых поздравлений было омрачено лишь однажды, на ужине в честь пожарной стражи Форбарр-Султана, где вручали награды отличившимся за минувший год пожарным. Покидая ужин рука об руку с Катрионой, Майлз обнаружил, что выход перекрыт пьяным лордом Формуртосом, одним из сподвижников Ришара. К этому времени зал уже почти опустел, остались только несколько человек, которые о чем-то оживленно беседовали. Слуги уже приступили к уборке. Формуртос, упираясь обеими руками в дверной косяк, никак не желал освобождать проход.
На вежливое Майлзово «простите» Формуртос с преувеличенной иронией скривился в ухмылке.
– Почему бы и нет? Похоже, ты настоящий Форкосиган, если вышел сухим из воды даже с убийством.
Катриона мгновенно напряглась. Майлз секунду поколебался, прикидывая вариант ответа: объяснить, отбрить, возразить? Вступить в споро с пьяным дураком? Нет. В конце концов, я – сын Эйрела Форкосигана.
Он не моргая уставился на Формуртоса и угрожающе тихо проговорил:
– Если ты и впрямь так думаешь, то какого черта стоишь у меня на пути?
Развязность Формуртоса вмиг улетучилась, сменившись запоздалым страхом. С деланной небрежностью, стоившей ему немалых усилий, он отклеился от косяка и жестом предложил паре проходить. Майлз оскалился в улыбке, и Формуртос невольно отступил еще на шаг.
Когда они шли по коридору, Катриона разок обернулась.
– Он исчез. Знаешь, в один прекрасный день твое чувство юмора тебе выйдет боком, – заметила она.
– Скорее всего, – вздохнул Майлз.
Майлз пришел к выводу, что императорская свадьба сильно смахивает на боевую высадку десанта. Отличие заключалось лишь в том, что командовал не он. К счастью. Нервный срыв грозил леди Элис с полковником лордом Форталой-младшим. А от него требуется лишь улыбаться и исполнять приказы, и скоро все закончится.
Хорошо еще, что дело было в Праздник Середины Лета, ведь единственным местом (кроме фантастически уродливого городского стадиона), где могли разместиться все круги свидетелей, был прежний парадный плац, ныне – симпатичный лужок, заросший густой травкой, к югу от Императорской Резиденции. Бальный зал держали про запас на случай дождя (с точки зрения Майлза, террористический план, цель которого – гибель от перегрева и кислородной недостаточности большей части правительства). Для пущего сходства с помолвкой, запомнившейся сильнейшей метелью и обильным снегопадом в Зимнепраздник, не хватало только летних ураганов. Но, ко всеобщей радости, денек выдался славным.
Утро началось с очередного официального завтрака в Императорской Резиденции, на сей раз с Грегором и командой жениха. Грегор казался слегка помятым, но решительным.
– Как держишься? – тихонько поинтересовался Майлз.
– До ужина доживу, – заверил его Грегор. – А потом утопим преследователей в вине и сбежим.
Даже Майлз не знал, куда собрались удрать Грегор с Лаисой на брачную ночь: в одно из многочисленных владений Форбарра, загородное поместье кого-нибудь из друзей или вовсе на какой-нибудь из болтавшихся на орбите боевых крейсеров. Он был уверен лишь в одном – это не будет какая-нибудь очередная незапланированная императорская выходка. Грегор отобрал для охраны своих ворот самых грозных и начисто лишенных чувства юмора сотрудников Имперской безопасности.
Майлз вернулся в особняк Форкосиганов, чтобы переодеться в самый лучший парадный мундир, тщательно украшенный боевыми наградами, которые он, как правило, не носил. Из третьего круга свидетелей на него будет смотреть Катриона в обществе тети и дяди. Скорее всего он ее не увидит, пока новобрачные не принесут все обеты.
Когда Майлз прибыл в Резиденцию, там было полно народа. Он присоединился к отцу, Грегору, Ку с Дру, Генри Форволку с женой и всем остальным из первого круга свидетелей, собравшимся в приемной. Вице-королева отсутствовала – она помогала леди Элис. Обе женщины и Айвен прибыли буквально друг за другом. В лучах заходящего солнца к западному входу подвели лошадь Грегора – великолепного черного жеребца в сверкающей кавалерийской сбруе. Оруженосец в мундире Дома Форбарра вел белую красавицу-кобылицу, предназначенную Лаисе. Грегор вскочил в седло, внушительно величественный в своем красно-синем парадном мундире и чудовищно взволнованный. Окруженный пешей свитой, он торжественно проследовал мимо толпы к бывшим казармам, переделанными под гостевые палаты, где обитала комаррианская делегация.
А там уже пришлось потрудиться Майлзу, поскольку стучать в дверь и требовать выдачи невесты было его обязанностью. За ним из окна наблюдали хихикающие комаррианки. В дверях появилась Лаиса с родителями, и Майлз отступил в сторону. Наряд невесты, как он отметил на будущее, состоял из белого шелкового жакета с потрясающими кружевами, белой шелковой юбки с разрезом и легких белых кожаных сапожек. Тщательно уложенные волосы украшали вплетенные каскадом цветы. Оруженосцы позаботились, чтобы невеста без осложнений загрузилась на борт на редкость малохольной – надо полагать, под воздействием транквилизаторов, – кобылки. Грегор подъехал поближе и незаметно пожал Лаисе руку. Они улыбнулись друг другу с взаимным восторгом. Отец Лаисы, невысокий кругленький комаррианский олигарх, никогда в жизни не видевший живой лошади до репетиций свадебного шествия, храбро взял кобылу под уздцы, и вся кавалькада, развернувшись по широкому кругу, двинулась в обратном направлении мимо ликующих зрителей к южному лугу.
