— Ты прав, — произнес он с тихим бешенством. — Мне плевать на твой «Пылающий лес». Я тебе скажу, что меня волнует. Меня волнует то, что ты в течение всех этих лет знал, что Пенелопа Хаутен не убивала Вайолит, а ты помалкивал и даже слова не сказал в ее защиту. Я понимаю, что ты трус, но я не знал, что ты к тому же еще и подонок. Только подонки покрывают убийц.
Джонни отступил назад, пораженный этой вспышкой.
— Ты допустил, чтобы девушка страдала в больнице одна, без помощи и поддержки, — все громче говорил Дом. — Ты допустил, чтобы она убежала. Ты допустил, чтобы все мы — включая маму — поверили, что Пенни совершила убийство. А тебе всего-то и нужно было сказать: «Это сделала не она. Это сделал Джастин». Мне тошно думать об этом, Джонни. В прямом смысле слова тошно.
Джонни прочистил горло.
— Откуда ты знаешь?
— А ты что, газет не читал?
— Это всего лишь домыслы. Газеты могут соврать.
— Убирайся! — Дом повернулся к Джонни спиной.
— Ты говорил с Пенни? — спросил Джонни.
— Да.
— Где она?
— Ты, должно быть, спятил, если решил, что я скажу тебе.
— Я не скажу Джастину.
— Да я тебе ни за что на свете не поверю, — горько сказал Дом. — Почему ты не сказал Эмми, что все в статьях, от слова до слова, — правда? Что ты видел, что убийство было совершено именно так? Почему же не сделал ни малейшей попытки помочь Пенни?
Джонни молчал.
— Наверное, платой за это и были деньги, которые он выложил на производство «Пылающего леса», — произнес Дом побелевшими губами.
— Нет! Как ты мог так подумать?! — Джонни повернулся и ушел. Его трясло.
На улице низкое небо повисло какой-то сырой тяжестью, но Джонни быстро шел к автостоянке, не ощущая ничего, кроме охватившего его странного оцепенения. Вот оно, думал он, конец всему.
Мигель ждал в своей машине, безобидном на вид «форд-эскорте». Он жестом пригласил Джонни в салон.
Джонни сел, и они поехали.
— Куда мы?
— Просто покатаемся, — любезно ответил Мигель: — Мне надо поговорить с вами. Хочу дать вам еще один шанс.
Джонни смотрел прямо перед собой.
— Негативов фильма нет, где вы сказали, и не было. Нам не нравится, когда нас обманывают.
— Делайте что хотите, но моего фильма вам не видать, — в отчаянии сказал Джонни. — Его выпустят по плану, и идите вы к черту со всеми вашими делами! — Он заговорил со все возрастающей страстью: Ну, расскажите им о Файрузе! Давайте, расскажите всем! Вы ведь это собираетесь сделать, не так ли? Валяйте, я жду!
Солнце било им прямо в лицо. Мигель опустил солнцезащитный щиток.
— Ну… ну же, — примирительно сказал он, — не надо волноваться. У нас есть иные возможности для достижения своей цели.
Джонни не был готов к невозмутимой реакции Мигеля.
— Нам стало известно, что негатив находится в доме вашего брата.
— Откуда вы узнали?
— У нас есть свои источники. Мы также знаем, что фильм скоро будет показан.
— Меня снова отстранили от производства фильма. Я больше не имею к нему никакого отношения.
Если негатив завтра отправится в монтажную, то больше его в особняке Дома не будет. Значит, и беспокоиться о том, что его украдут, не приходится.
— Но тем не менее вы должны знать, когда состоится премьера, да? — поинтересовался Мигель.
— Первого июня.
— Понятно. — Мигель внимательно посмотрел на Джонни, слегка склонив голову, как бы оценивая его. — Вы на ней будете?
Джонни покачал головой.
— Я уеду как можно дальше. Они искромсали мой фильм.
— Но, возможно, его сделают более зрелищным, — утешил его Мигель. — Так вы не пойдете на премьеру?
Джонни покачал головой.
— Жаль. А вы никак не можете помешать его выходу на экран?
— Нет.
— И вы, разумеется, не желаете, чтобы в Голливуде узнали о Файрузе.
Джонни смотрел прямо перед собой.
— Если вы достанете приглашения на премьеру, тогда, возможно, отпадет нужда рассказывать о Файрузе.
— Что?
— Конечно, это вполне возможно.
— Почему вам так хочется пойти на премьеру? Это же благотворительный показ?
— Возможно, фильм не так уж и плох, как нам говорили. Нам бы хотелось как можно скорее посмотреть его, чтобы знать, где мы оказались не на высоте с точки зрения наших отношений с общественностью.
— Ладно, — медленно сказал Джонни. — Пожалуй, я смогу это устроить.
Мигель подъехал к тротуару и остановил машину.
— Я был уверен, что мы все можем решить по-дружески. Я только сожалею, что вас там не будет. — Он тепло улыбнулся Джонни. — Еще один вопрос: как зовут подружку вашего брата?
— Ларк Чандлер.
— А она будет на премьере?
— Вероятно. Она теперь фактически живет у брата.
— Мне жаль, что вы не придете на премьеру, но заверяю вас, что ваша тайна останется между нами, если вы достанете приглашения.
Джонни настороженно посмотрел на него.
— Это остановка автобуса, — заметил Мигель. — У вас есть деньги на билет?
— Да.
Мигель протянул руку. Немного ошеломленный, Джонни пожал ее, затем вышел и захлопнул дверцу автомобиля.
— До свидания, — сказал Мигель.
Джонни смотрел, как уезжала машина. Как странно, подумал он, что из-за четырех приглашений на премьеру для Мигеля он нервничает больше, чем из-за возможности разглашения его тайны о Файрузе.
ГЛАВА 81
Между Эмми и Джонни всегда существовала какая-то незримая связь. Временами, когда Эмми без каких-либо видимых причин была натянута, как струна, оказывалось, что у Джонни происходила какая-нибудь напряженная встреча, где он настаивал на своем. Или же, когда его охватывала депрессия, даже если это происходило в другой стране, Эмми тоже впадала в мрачное настроение.
Джонни утверждал, что и он испытывает такое же в отношении ее.
Сейчас Эмми охватило беспокойное чувство, что Джонни в опасности.
Несколько дней она пыталась игнорировать это чувство, напомнив себе, что даже если Джонни и влип в какую-нибудь историю, то к ней это больше не имеет отношения.
Но, еще будучи подростком, она слышала, как доктор Мартин Лютер Кинг говорил, что все люди на земле так или иначе связаны между собой и несут ответственность друг за друга. Со временем это убеждение, зароненное в нее маленьким семенем и толкнувшее ее на журналистскую стезю, становилось все тверже.
Эмми обнаружила, что не может жить спокойно, пока волнуется за Джонни. Сначала она позвонила на работу Дому.
— Мне необходимо переговорить с Джонни, — сказала она. — Ты случайно не знаешь, где он, а?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
