– Если бы вы только поверили, доктор, – сказал Теремон, – как глубоко я сожалею…
– Сейчас на это нет времени, – нетерпеливо оборвал его Ширин, кладя руку на плечо Атору. – А вы, доктор Атор? Как вы себя чувствуете?
– Разве это важно? – Атор оперся о раму окна, словно стараясь разглядеть, что творится в городе, и глухо продолжил: – Как только затмение началось, люди поняли, что все и дальше пойдет так, как говорили мы – и Апостолы тоже. И впали в истерию. Скоро займутся пожары. А сюда, должно быть, придет фолимуновская банда. Что будем делать, Ширин? Подскажите что-нибудь!
Ширин понурил голову и долго раздумывал, глядя в пол и потирая подбородок костяшками пальцев. Потом поднял голову и отрывисто сказал:
– Делать? А что тут сделаешь? Надо запереть двери и надеяться на лучшее.
– А может, сказать им, что мы убьем Фолимуна, если они попытаются вломиться сюда?
– И в самом деле его убьете?
– Ну… я не знаю…
– Не сделаете вы этого.
– Но если мы им скажем…
– Нет-нет. Это фанатики, Атор. Им уже известно, что Фолимун у нас в заложниках. Они, вероятно, даже приготовились к тому, что мы убьем его, как только они пойдут на штурм, и это их нимало не волнует. А вы на убийство неспособны – сами знаете.
– Да, конечно.
– Ну вот. Сколько еще до полного затмения?
– Примерно час.
– Нам остается лишь положиться на случай. Апостолам понадобится время, чтобы собрать народ – бьюсь об заклад, что это будет не апостольский отряд, а толпа обычных горожан, подзуживаемая горсточкой Апостолов, которые пообещают им отпущение грехов, спасение, что угодно. А еще больше времени займет у них дорога сюда. Обсерваторная Гора в добрых пяти милях от города.
Ширин выглянул в окно. Теремон последовал его примеру. Внизу возделанные поля граничили с белыми домиками предместий. Город смутно виднелся вдали – словно стена тумана в слабеющих лучах Довима. Всю картину заливал нездешний, кошмарный свет.
– Да, им понадобится время, – сказал Ширин. – Заприте все двери, продолжайте работу и молитесь, чтобы затмение опередило толпу. Когда выйдут Звезды, даже Апостолам, думаю, не удастся поднять людей на штурм.
От Довима осталась половина. Линия, делившая красное солнце пополам, была слегка закруглена, и темная часть, словно гигантское веко, неумолимо опускалась на светлую.
Теремон оцепенел. Все звуки в комнате за его спиной словно заглохли, и он слышал лишь тишину полей за окном. Даже насекомые умолкли, пораженные заревом.
– Не надо так долго смотреть, – сказал ему на ухо Ширин.
– На что не надо смотреть – на солнце?
– На город. И на небо. Я боюсь не за ваше зрение, Теремон, а за ваш разум.
– Мой разум на месте.
– Пусть там и остается. А как самочувствие?
– Да ничего… – Теремон сощурил глаза. В горле немного пересохло, и он оттянул пальцем ворот. Жмет.
Будто кто-то понемногу сдавливает горло. Теремон подергал шеей, но легче не стало. – Разве что немного трудно дышать.
– Затрудненное дыхание – один из первых симптомов приступа клаустрофобии. Когда почувствуете стеснение в груди, разумнее будет отойти от окна.
– Я хочу видеть, что происходит.
– Прекрасно. Как хотите.
Теремон широко раскрыл глаза и сделал два-три глубоких вдоха:
– Думаете, я не выдержу, да?
– Ничего я не знаю, Теремон, – устало сказал Ширин. – Все меняется с каждой минутой, видите сами. А вот и Биней.
Глава 26
Астроном подошел и встал, заслонив им свет.
– Привет, Биней, – пробормотал психолог.
– Я побуду с вами, ладно? Я закончил свои расчеты, и мне пока нечего делать до полного затмения. – Биней бросил взгляд на апостола, который уткнулся в маленькую, переплетенную в кожу книжку, извлеченную им из широкого рукава. – Его ведь собирались посадить под замок?
– Мы решили не делать этого, – сказал Теремон. – Биней, ты не знаешь, где Сиферра? Я видел ее недавно, а сейчас ее что-то нет.
– Она наверху, в куполе. Ей захотелось посмотреть в большой телескоп. Но в него видно не намного больше, чем невооруженным глазом.
– А Калгаш Второй?
– А на что там смотреть? Тьма и есть Тьма. Присутствие спутника заметно нам лишь потому, что он надвигается на Довим. А сам по себе он лишь сгусток ночи на ночном небе.
– Ночь, – медленно произнес Ширин. – Какое странное слово.
– Теперь уже нет, – сказал Теремон. – Значит, блуждающий спутник вам не виден, даже в большой телескоп?
– Наши телескопы не очень-то пригодны для этой цели, – смутился Биней. – Они превосходны, когда нужно наблюдать солнца, но чуть только немного стемнеет… – Биней все время расправлял плечи, точно хотел набрать в легкие побольше воздуха. – И все-таки Калгаш Второй – это реальность. Та зона Тьмы, что проходит между нами и Довимом – это и есть Калгаш Второй.
– Тебе трудно дышать, Биней? – спросил Ширин.
– Да, немного. – Астроном потянул носом. – Простыл, наверно.
– Это скорее клаустрофобия, чем простуда.
– Вы думаете?
– Почти уверен. Еще какие-нибудь необычные ощущения имеются?
– Есть еще такое чувство, словно глаза меня подводят. Все расплывается, и я ничего не вижу с такой четкостью, как следовало бы. А еще мне холодно.
– Ну, это-то не иллюзия. Тут и вправду холодно, – поежился Теремон. – У меня так застыли ноги, словно их долго везли в рефрижераторе.
– Главное сейчас, – уверенно сказал Ширин, – не сосредоточиваться на своих чувствах. Чем-то занять себя. Я говорил вам, Теремон, о причине, по которой не удался эксперимент Фаро и Йимота…
– Да-да, я помню. – Теремон сел, обхватив руками колено и поставив на него подбородок. Он думал, что самое время извиниться и пойти наверх к Сиферре, пока еще совсем не стемнело. Однако на него нашла какая-то странная апатия, двигаться не хотелось. А может, он просто боится встречи с Сиферрой?
– Я объясняю это тем, – говорил Ширин, – что они слишком буквально восприняли Книгу Откровений. Думаю, Звезды не следует понимать, как нечто материальное. Должно быть, в условиях полной и продолжительной Тьмы человеческому разуму абсолютно необходим хоть какой-нибудь свет. Вот эта иллюзия света, наверное, и есть Звезды.
– Другими словами, – заинтересовался Теремон, – вы считаете, что Звезды – результат безумия, а не одна из вызывающих его причин? Какая тогда польза от съемки, которую ведут сегодня астрономы?
– Может быть, они как раз и хотят доказать, что Звезды – иллюзия. А может быть, хотят доказать обратное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
