Никто на палестинской, арабской и исламской улице, за исключением интеллектуалов-христиан вроде Джозефа Фары, авторов санкт-петербургской (по названию городка во Флориде, а не российского Санкт-Петербурга) декларации «секулярного ислама», и таких эмигрантских этноконфессиональных объединений, как «Татары за Израиль», не пытается обустроить пространство диалога и мирного сосуществования с Израилем в религиозной, информационной и идеологической сфере.
Да и вообще создание терпимого к соседям современного ислама – дело будущего. Понятно, что такой ислам необходим, но кто, как и когда его сформирует? Возникновение позитивно самодостаточного, не заражённого комплексами арабского интеллектуального мира также впереди. Пока же мир этот переживает глубокий кризис.
Формирование палестинской элиты, готовой и способной выстраивать национальное будущее собственными силами, исключительно в собственных интересах, без внешних влияний, ограничив претензии во имя их реализации на практике, – дело будущего. Без этого построить палестинское государство невозможно.
Декорации квазигосударства ПНА имеют отношение не к палестинским национальным интересам, а к персональному будущему отдельных политиков – палестинских, арабских, израильских и западных. Конфликт между ХАМАСом и ФАТХом, вражда палестинских группировок в диаспоре, проблема лидерства, конфликт интересов между палестинскими семейными кланами и их патронами, от Ирана, Саудовской Аравии, Египта, Иордании и Сирии до Кувейта и Турции, не позволяют говорить о будущем палестинской государственности.
Спустя более полувека после того, как «мировое сообщество» взяло на себя ответственность за разрешение палестино-израильского противостояния, не существует, вопреки декларациям ООН и великих держав, не только единого подхода к палестинской проблеме, обещающего хоть какой-нибудь результат, но даже единого мнения по поводу того, о чём должна идти речь.
Благие намерения построить государство, в котором все проблемы палестинского народа будут решены, так же далеки от реальности, как планы интернационализации Иерусалима. Ключевой вопрос во всём этом: следует заниматься Палестиной или палестинцами?
Если Палестиной – то какой? Идёт ли речь об отдельных городах и примыкающих к ним сельских анклавах – «кантонах Либермана», едином палестинском государстве, двух палестинских государствах – в Газе и на Западном берегу, одной ПНА или автономии, связанной с Иорданией или Египтом? И какие в конечном счёте будут у этой Палестины, Палестин, ПНА или палестинских анклавов отношения с Израилем?
Не говоря уже о том, какие у палестинцев будут обязательства по отношению к Израилю? Настоящие, а не теоретические, которые трактует по-разному не только каждая из сторон, но и каждая отдельно взятая влиятельная структура или персона на той или иной стороне?
Если речь идёт о людях – включает ли понятие «палестинцы» жителей территорий или будет распространено ещё и на арабов-мусульман Израиля? Выйдет ли из тупика проблема беженцев? Или останется блокированной растущими претензиями к Израилю, которые предъявляют палестинские лидеры от лица многомиллионной диаспоры? Какие из лагерей должны поменять статус, превратившись в обычные населённые пункты? Какие должны быть переселены, как придётся делать в Ливане, и куда?
Опять-таки вопрос, как будет проведена грань между палестинцами Иордании, арабами Израиля и Западного берега, сохраняющая семейные, клановые и племенные связи по разную сторону границ, не ставя Амман и Иерусалим перед проблемой двойной лояльности? Каковы будут, в случае возникновения Палестины как самостоятельного территориального образования, его отношения с палестинской диаспорой? Что диаспора сможет и захочет дать Палестине?
Вопросы, которыми задаётся палестинская интеллектуальная элита и независимая от внешних дотаций часть палестинской улицы: когда «мировое сообщество» говорит о решении палестинской проблемы, идёт речь о получении реальными людьми реальных результатов или о попытках реализации чисто теоретических планов? О гражданских правах и свободах или только о праве выбрать собственное руководство? Или получить его «свыше», вне зависимости от того, к чему этот выбор или назначение приведёт?
Наконец, идёт ли речь об образовании, работе, медицине, социальной инфраструктуре, политической стабильности, достойном уровне жизни населения или о материальных благах бюрократической клептократии – международной и палестинской? Да и есть ли вообще решение у этой задачи в тех параметрах, в которых она ставится, вне зависимости от того, что пишет о ней мировая пресса?
Немного цифр и фактов – кому бы они, впрочем, были нужны…
Годовой бюджет Палестинской национальной администрации, которую обычно пресса называет Палестинской автономией (была б она хоть чьей-нибудь автономией, позволил бы ей кто-то так себя вести!) на Западном берегу реки Иордан, в 2011 году, перед началом «Арабской весны», составил тринадцать миллиардов шекелей. Немного, но достаточно – при эффективном расходовании средств, о котором в ПНА речь не идёт. Кто удостоился чести видеть «жирных котов», которые этот бюджет распределяют, своими собственными глазами, понимает, о чём это.
Названная цифра составляет примерно три с половиной процента от годового бюджета Израиля. Бюджет этот должен обеспечивать потребности двух с небольшим миллионов палестинцев, живущих в Иудее и Самарии. Причём две трети бюджета ПНА, девять с половиной миллиардов шекелей, поступает из внешних источников. Более половины, четыре с половиной миллиарда, из Израиля.
Это налоговые отчисления и социальные выплаты, которые израильская служба национального страхования взимает с палестинцев, работающих в Израиле, и возвращает ПНА. Читатель может попытаться найти в мире ещё одного такого спонсора-доброхота. Три миллиарда шекелей дают арабские государства и Евросоюз. Еще три поступают от Соединённых Штатов.
Подчеркнём: о расходах на инфраструктуру Восточного Иерусалима и его арабского населения, имеющего статус постоянных жителей Государства Израиль, тут речь не идёт и идти не может по определению. Все расходы на их нужды заложены в израильский бюджет. Хотя в качестве потенциальных граждан виртуального Государства Палестина арабская статистика их упорно учитывает.
Способность палестинской администрации взимать налоги – ноль без палочки. Основу бизнеса в ПНА составляют теневая экономика и чёрный рынок. Хронический дефицит средств палестинские власти покрывают с помощью овердрафта в иорданских банках, филиалы которых работают в Иудее и Самарии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
