Дневник Энди попал в руки отца случайно. Из него он узнал о пропавшей Библии. Это было незадолго до его гибели. Помните, как взволнованно, с каким упоением собирал он воедино разрозненные ниточки? — Филип и Присцилла улыбнулись и согласно закивали головами. — Умирая, он взял с Филипа слово, что тот найдет Библию и вернет ее семье. Все ниточки вели в резервацию наррагансетов. И мы вернули себе Библию, но потеряли моего брата Филипа!
Все посмотрели на Филипа и засмеялись.
— Надо сказать, что Филип нашел не только Библию, но и Кристофера Моргана. А еще он влюбился в красавицу индианку и остался в резервации. Они с Витамоо учат наррагансетов чтению и письму, а также тому, что Иисус — Бог всех людей. Ну а теперь обо мне. — У Джареда перехватило горло, он сглотнул и продолжил: — Филип хотел, чтобы Библия осталась у нас, в кругу семьи, поэтому он передал ее мне, своему брату. И вот сегодня, в соответствии с традицией, начало которой положил наш общий предок Эндрю Морган, я выполняю свой долг и передаю эту Библию моему сыну. Джейкоб, подойди, пожалуйста, ко мне.
Джейкоб поднялся и шагнул к отцу.
— Я выбрал этот день неслучайно. Думаю, Энди Моргану мой выбор пришелся бы по душе. Он сбежал от английской тирании; он хотел помочь становлению нового, свободно поклоняющегося Богу общества. Сегодня мы празднуем десятую годовщину Декларации независимости. Парламентарии готовятся сформировать правительство, которое станет гарантом так высоко ценимых нами свобод. Среди нас появился первый Морган, родившийся гражданином Соединенных Штатов Америки. Я говорю о моем внуке, Сете. Хочется верить, что Эндрю Морган гордился бы нами.
Послышались негромкие рукоплесканья. Джаред выглядел довольным. Он открыл Библию.
— По традиции, имена хранителей духовного наследия Морганов заносятся на титульный лист нашей фамильной Библии. Рядом с каждым именем ставится дата и стих Писания, который характеризует жизнь данного человека. Позвольте мне прочесть эти имена:
«Энди Морган, 1630, Захария 4:6.
Кристофер Морган, 1654, Матфея 28:19.
Филип Морган, 1729, Филиппийцам 2:3,4.
Джаред Морган, 1741, Иоанна 15:13».
И сегодня я вношу в этот список еще одно имя — имя моего сына Джейкоба. Я передаю ему эту Библию, а вместе с ней вверяю ему будущее семьи Морган.
Он посмотрел на сына с нескрываемой гордостью.
— Но сначала одно маленькое пояснение. Когда я сказал Джейкобу, что хочу сегодня передать ему Библию, он сам выбрал стих. И я от всего сердца согласился с его выбором. Вот что я написал внизу, под своим именем:
«Джейкоб Морган, брат Исава, 1786, 1 Иоанна 2:10».
И пока существует эта Библия, Джейкоб и Исав будут делить эту строчку в память о том вкладе, который они внесли в нашу семейную историю. Этот стих гласит: «Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна».
Джаред положил руку на плечо сына и произнес слова молитвы:
— Господи, много лет назад не было счастливее человека на земле — ведь Ты благословил Энн и меня близнецами. Все эти годы они соперничали друг с другом, пока не познали истинный путь. И хотя Исав пребывает с Тобой, а Джейкоб с нами, сегодня и навсегда они объединились сердцами. Благослови моих сыновей счастьем, Господи. И дай Джейкобу мужество прожить положенный ему срок до конца дней своих, веруя так же сильно, как Исав. И молимся мы во имя Иисуса Христа, Спасителя нашего. Аминь.
И Джаред, обняв сына, вручил ему Библию.
Всем тем, кто собрался этим вечером в доме Морганов, казалось, что Исав находится среди них и одобряет выбор отца.
— Ты самый старший, тебе и карты в руки, — сказал Джаред.
— Однажды я уже проделал это, теперь твоя очередь, — упирался Филип.
— Я и так им надоел. Доставь всем удовольствие, расскажи сам. В конце концов, эту историю из уст Кристофера Моргана слышал ты.
— Но его отец ты. Так что и рассказывать тебе. Слова отца будут значить для него больше.
Энн и Витамоо подошли к своим мужьям.
— О чем это вы спорите? — поинтересовалась Энн.
— Кому рассказывать историю Энди Моргана, — объяснил Джаред. — Я думаю, это должен сделать Филип, он старший. Да и на титульном листе Библии его имя появилось раньше моего.
— Но по традиции эту историю рассказывает тот, кто передает Библию! — воскликнул Филип.
— Слушайте, вы оба! — рассердилась Витамоо. — Вам должно быть стыдно. Это великая честь — рассказать историю вашей семьи.
— Верно! Вот почему это должен сделать Филип! — подчеркнул Джаред.
— Нет, это твой дом, твой сын, твоя очередь! — парировал его брат.
Джейкоб прошел мимо спорщиков. Он нес Сета наверх, в спальню.
— Вы, два брата, должны научиться ладить друг с другом, — бросил он на ходу. Затем кивком головы указал на Сета и добавил: — Какой пример вы подаете молодому поколению?
Остаток вечера семья провела вместе. Поздравляли Джейкоба. Отмечали день рождения новой нации.
Но вот тени стали длиннее, залив сменил небесно-голубой цвет на темно-синий. И Джаред вновь обратился к собравшимся.
— Я уже говорил, что сегодняшний день уникален, — начал он. — Обычно, на подобных церемониях присутствуют только два хранителя Библии — тот, кто передает ее, и его преемник. Но сегодня нас трое: Филип, я и Джейкоб. Кто знает, случится ли подобное когда-нибудь еще?
И Джаред рассказал историю Эндрю Моргана, которую он когда-то услышал от Филипа:
— Эта история началась в тот самый день, когда Энди Морган повстречал в Виндзорском замке[73] епископа Лода. С тех пор все в его жизни пошло не так…
Послесловие
Роман «Патриоты» относится к числу моих самых значительных исторических проектов, рассказывающих о жизни одной американской семьи. Воспользуйся я всеми материалами, которыми намеревался воспользоваться, и книга разбухла бы до тысячи и более страниц.
Исторические персонажи, действующие в этом романе, более узнаваемы, чем в предшествовавших книгах серии. Если иные читатели могли и не понять, что епископ Вильям Лод в «Пуританах» или Джон Элиот и Джон Сассамон в «Колонистах» — лица исторические, то кто не слышал о Джордже Вашингтоне, Бенджамине Франклине и Бенедикте Арнольде?
Однако в этом-то как раз и кроется проблема. Исторических деятелей героизируют и обожествляют. Вместе с тем они должны взаимодействовать с обычными персонажами книги — значит, их надо сделать более живыми, правдоподобными. Такой труд — еще и попытка вернуть небожителей на землю, где им, собственно говоря, и надлежит находиться.
Как часто приходится слышать от современников знаменитостей, что в повседневной жизни те были обычными людьми! В этом смысле наш случай типичен. За исключением Франклина, стяжавшего мировую известность еще при жизни, прочие исторические персонажи, действующие в «Патриотах», были в глазах тогдашней публики обычными людьми, ставшими национальными лидерами в необычные времена.
