— отрезал Эмрис. — Подумай! Разве ты не видел, как они с ним обращаются и как он перед ними заискивает?
— Я сидел в яме! — напомнил я. — Где мне было видеть!
— Медраут — сын Морганы! — На мой недоверчивый взгляд Эмрис ответил еще более ошеломляющими новостями. — А человек, который приветствует Медраута на берегу, — не Лот, а его сводный брат, Уриен.
— Но Медраут сказал, Уриен — его отец, — напомнил я. — Зачем ему было так лгать?
Эмрис медленно покачал головой.
— Это, — сказал он, — и есть та единственная правда, которую сообщил Медраут. Правда, которая в конце концов свела Лота в могилу.
Постепенно до меня дошел страшный смысл этих необычайных слов. Все внутри меня содрогнулось от отвращения.
— Моргана вышла за Уриена, своего собственного сына, — сказал я, понимая наконец все. — От кровосмешения родилось дитя, и дитя это — Медраут.
— Мои годы слепоты — ничто в сравнении с этим, — горько проговорпл Эмрис. — Я, единственный из людей, мог бы понять, с кем мы воюем. Наверное, не только зрение мое ослабело. Но вот что случилось: Моргана подбросила Артуру свое дьявольское отродье, зная, что так или иначе будет отмщена.
Отмщена! От этого слова разило смертью. Я слышал в нем крик воронов над залитыми кровью полями. О, враг неутомим в своей злобе и бесконечно изобретателен. Внезапно я почувствовал себя маленьким и невежественным. Я ничего не знал об истинной сущности мира. О силах, ополчившихся против нас. Ничего...
— Что делать? — спросил я, надеясь услышать от Эмриса слово надежды.
— Что нам дано сделать, то мы и сделаем, — сказал он и отвернулся. — В конце концов мы все-таки люди, не ангелы.
Слова эти не ободрили меня и не обнадежили; я вновь, словно в смрадную яму, был брошен в пучину отчаяния. В бессильной ярости я молотил кулаком по колену. Если б я мог убить изменника здесь и сейчас, я сделал бы это даже ценой своей бессмертной души! Но я был бессилен что-либо предпринять, мне оставалось только стоять и смотреть.
Корабли Уриена перекрыли вход в гавань. Когда Артур подойдет, он не сможет сразу сойти на берег, но вынужден будет пробиваться с боем. Коварный Медраут обеспечил себе все преимущества.
Однако здесь я ошибся. Расставив корабли, Медраут приказал войску пиктов отойти в холмы. Гвенвифар, Эмриса и других заложников посадили на коней и отправили с дружиной Келдриха.
После этого Медраут повернулся ко мне.
— Ваш славный Пендрагон возвращается. Когда он прибудет, скажи ему вот что: я жду его в холмах. Эмрис и Гвенвифар со мной. Он приедет один, и я его приму.
— Не будет этого! — крикнул я.
Медраут с размаху ударил меня по губам.
— Скажи ему! Если он приведет с собой войско, я убью королеву раньше, чем он вступит в кривую балку. Это наше с ним личное дело. Когда я взыщу за кровь матери, я отпущу заложников — не раньше.
Я смотрел на тирана, сузив глаза.
— Говори, что хочешь, и знай, что я передам ему все. Но не будь безумцем и не думай, что Пендрагон встретится с тобой наедине в том месте, которое ты укажешь.
Медраут застыл. Руки его затряслись, словно он тщетно силился с ними совладать. Лицо исказила дикая усмешка.
— Так пусть возьмет с собой ближайших друзей. Да, самых лучших! Но если при них будет хоть один меч, королева погибнет и с ней вместе Эмрис.
Меня пристегнули цепью к железному причальному кольцу и оставили одного. Весь день я смотрел и ждал, а после всю ночь дрожал от холода без питья и еды.
Когда небо на востоке сделалось серо-стальным, я проснулся и увидел, что в гавань входят суда. У первых пяти был на парусах алый дракон, за ними следовали еще пятнадцать, и двадцать приближались к входу в залив.
Корабли, лавируя между судов Уриена, направились к берегу.
Я стоял по щиколотку в морской воде, ожидая, когда ко мне подойдут. Артур сошел на сушу одним из первых и с тревогой обратился ко мне.
— Где они? Что здесь происходит?
Вокруг быстро собрались Бедивер, Кай, Кадор и Гвальхмаи.
— Мы — заложники, государь, — сказал я, указывая на свои цепи.
Верховный король вытащил Калибурн — «Руби Сталь» — и одним могучим ударом освободил меня от причального кольца.
— Спасибо, Пендрагон. Я знал, что ты придешь. Не оставишь нас предателю-Медрауту.
— Где этот пес? — вскричал Кай. — Я прикажу вздернуть его на воротах Каер Лиала.
Бедивер поднял мою цепь.
— Что с королевой и Эмрисом? Они живы?
— Живы, — отвечал я, — но все, кроме заложников, перебиты.
— Он заплатит за это жизнью! — провозгласил Кадор и ударил себя кулаком в грудь.
Артур поглядел на разрушенный город, потом вновь на меня.
— Куда они ушли? — тихо спросил он.
— Государь, мне велено передать тебе следующее, — сказал я, — но, прошу, помни, что это слова Медраута, не мои.
— Ради всего святого, — вскричал Кай, — не томи!
Я тяжело сглотнул и начал:
— Мне велено сказать, что он будет дожидаться тебя в холмах. Эмрис и Гвенвифар с ним. Ты должен явиться к нему, взяв лишь нескольких доверенных советников, и Медраут тебя примет.
Кай фыркнул, Бедивер тихо ругнулся. Кадор открыл рот, чтобы заговорить, но Артур взмахом руки призвал их к молчанию и велел мне продолжать.
— Медраут сказал: если ты возьмешь с собой войско, он убьет Эмриса и королеву раньше, чем ты вступишь в кривую балку. Он сказал, что отпустит заложников, когда взыщет за кровь, не раньше.
— Взыщет за кровь? — подивился Бедивер. — Чья между вами кровь? — спросил он Артура.
— Его матери, — отвечал я.
Все в тревоге переглянулись.
— Кто его мать? — спросил Кай.
— Моргана, — отвечал я. — Так говорит Эмрис.
Я рассказал им то, что слышал от Мирддина о противоестественном рождении Медраута. Гвальхмаи слушал в зачарованном молчании.
— Это многое объясняет, — заметил Артур. Он повернулся к Гвальхмаи. — Ты ни в чем не виновен.
— Я никогда не доверял этому льстецу, — пробормотал Кай.
— Что еще он велел передать? — спросил Бедивер.
— Только одно: вы должны придти безоружными. Если Медраут увидит хоть
