Грейс погладила рукой блестящие, спутанные волосы. Ей хотелось убедить себя, что дракон лгал, однако с ужасающей ясностью она понимала, что он сказал правду.
Время близилось к полудню, когда Грейс решилась нарушить молчание, подъехав к вороному жеребцу Фолкена, чтобы спросить у барда о драконе.
— Мне почти ничего не известно о Гордримах, — ответил он, натягивая поводья рукой в черной перчатке. — Сфитризир сказал правду — драконы собирают секреты, но очень редко расстаются с ними.
Грейс наморщила лоб.
— Они. Ты хочешь сказать, что есть и другие драконы?
— Да, раньше были. Агамар, первый дракон, обитала в Синфатмале, Море Сумрака, которое существовало до тех пор, пока Мировой Кузнец не произнес Первую руну, разделив серое на свет и тень, а потом создал мир Зеи, вращающийся между ними. Когда Агамар увидела, что сделал Мировой Кузнец, — Фолкен широким жестом обвел окружающий их мир, — она пришла в ярость, которая придала ей сил, и на свет появилось ее стадо, которое она отправила на Зею, чтобы воевать с детьми Мирового Кузнеца, Старыми Богами и Маленьким народцем. В основном детьми Агамар являлись маленькие существа, змеи тени. Однако среди них имелась дюжина почти таких же могущественных, как она сама. Острэза, которую Сфитризир называет своей матерью, считалась одной из самых свирепых.
Грейс вспомнила, как шипел дракон.
— Как ты думаешь, он сказал нам правду?
Фолкен пожал плечами.
— Говорят, что драконы не лгут, поскольку правда помогает им быстрее добиться своей цели. Но одно не вызывает сомнений: нет существ более древних и мудрых, чем Гордримы.
— И более жестоких, — добавила Мелия, которая подъехала на своей белой кобыле к Грейс и Фолкену. — Драконы говорят правду. Но не всю правду, причем так, чтобы их слова мучили и отравляли людям жизнь. Больше всего драконы хотят, чтобы мир был уничтожен, и тогда лишенный формы туман Довремени снова обретет могущество. Не забывай об этом, когда будешь размышлять о том, что рассказал тебе Сфитризир.
Фолкен вздохнул.
— И ты тоже.
Леди Мелия поджала губы и отвернулась. Больше она ничего не сказала.
Близился вечер следующего дня, когда путники столкнулись с первыми следами огненной чумы. Бельтан заметил небольшую деревушку, расположившуюся у подножия холма, но, когда они выехали на тропу, ведущую в деревню, им пришлось остановиться.
На обочине стояло пугало, обряженное в рваные тряпки. Грубую фигуру кто-то поджег, но потом огонь потушили. Путники сразу поняли смысл безмолвного послания: Осторожно, здесь огненная чума.
Горячий ветер нес пепел в лицо, и им пришлось закутаться в плащи и повернуть лошадей обратно.
Рассвет следующего дня оказался еще более жарким, чем предыдущий. Лучи солнца просачивались сквозь тяжелый туман, который, однако, не исчезал, превратившись в отвратительные миазмы.
От жары Грейс постоянно чувствовала слабость, ее все время мучила жажда, хотя они часто останавливались, чтобы напиться солоноватой воды из ручьев или прудов. Особенно досаждали мухи, которые кружили темными тучами, остервенело атакуя каждый открытый участок кожи. Грейс приходилось постоянно наклоняться вперед, чтобы отогнать мух от слезящихся глаз Шандис. Проходило несколько минут, и все начиналось сначала.
Дважды в тот день путники натыкались на полусожженные пугала, предупреждающие об огненной чуме, — однажды на перекрестке двух дорог, в другой раз перед одинокой сгоревшей фермой. Изредка, когда туман на короткое время расступался, они видели поднимающиеся в свинцовое небо столбы дыма. Когда спустились сумерки, на севере возникли огни пожаров, и они ехали всю ночь, чтобы оказаться от них подальше.
На следующее утро отряд въехал в деревню, перед которой не оказалось предупреждающего знака — видимо, здесь никого не осталось в живых, чтобы его поставить.
Деревню решили объехать стороной, но Грейс, несмотря на протесты Фолкена, заявила, что хочет осмотреть тела жертв, чтобы понять, как распространяется эпидемия. Она должна была знать, что им противостоит.
— Я с вами, миледи, — вызвался Дарж, и Грейс благодарно сжала его руку.
Впрочем, когда въехали в деревню, ее охватили сомнения. Возможно, лучше было последовать примеру остальных.
Смерть стремительно пронеслась по селению. Грейс и Дарж шли мимо покосившихся хижин, прижав к лицу платки, смоченные вином. Повсюду валялись тела. Казалось, они погибли мгновенно — кто-то доставал ведро из колодца, мужчина нес приятеля, женщина закапывала трупик ребенка, замотанный в лохмотья.
— Миледи, — задыхаясь, проговорил Дарж, — нам не следует здесь находиться.
Грейс с трудом подавила подступающую к горлу тошноту.
— Мне потребуется всего несколько минут, Дарж. Ты можешь подождать меня на окраине.
Однако рыцарь лишь покачал головой и оставался рядом с Грейс, когда она наклонялась, чтобы осмотреть тела.
Да, причиной смерти всех этих людей стала огненная чума, тут не могло быть никаких сомнений: пузыри от ожогов, потемневшие глаза, затвердение плоти. Однако ни в одном из тел Грейс не обнаружила окончательной метаморфозы, характерной для огневиков. Все жители деревни умерли на переходной стадии превращения.
— Мы подходим все ближе, — пробормотала она. Дарж шагнул к ней.
— Миледи?
— Болезнь убивает все быстрее, — сказала Грейс, вытирая руки о подол платья. — Так и должно быть. Вирулентность и вероятность летального исхода всегда выше в центре района, охваченного эпидемией, чем на его окраине.
— Что это значит, миледи?
Грейс посмотрела в его серьезные карие глаза.
— Мы приближаемся к центру инфекции.
Они присоединились к остальным, и Грейс рассказала о том, что обнаружили они с Даржем. Когда все вновь сели в седла, Лирит посмотрела на Грейс.
— Ты помнишь, что сказал Дейнен в Фаланоре? — Колдунья отбросила с лица черные волосы. — О том, как Эддок нашел Тиру, когда возвращался из Перридона?
— О чем вы? — спросил Бельтан. — Неужели вы рассчитываете, что мы найдем дом Тиры?
Грейс бросила взгляд на колдунью и рыцаря. Что они говорят? Ее охватил ужас, и она прижала к себе Тиру.
Эйрин оглянулась и с тоской посмотрела на жалкие лачуги.
— А что, если это ее родная деревня?
Лирит и Бельтан ничего не ответили.
— Я уверена, — сказала Мелия, и ее янтарные глаза засверкали, — что Тира хочет остаться с леди Грейс.
Услышав эти слова, девочка развела руки в стороны, откинула голову назад и расхохоталась. Грейс удивленно взглянула на Мелию, но белая кобыла леди уже неторопливо зашагала вперед. Остальные последовали за Мелией. Больше никто не заговаривал о доме Тиры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
