— Так… — интонация знакомая. — Подробности, само собой, закрытые?
— Не закрытые, но и не по телефону.
— Ясно. Наблюдай, жди звонка. Аут.
Телефон в руке, баул с оружием на плече, краем глаза «веду» обширный силуэт в светло-коричневом балахоне и темном платке; Сара, которая слышала весь разговор, сдвигается правее и сама держит лжебеременную в поле зрения. Багажа у той нет, только скромная ковровая сумочка через плечо.
Медленно шагаем к выходу со взлетного поля. Телефон вибрирует, на линии фрау Ширмер:
— Владимир, я как раз подъезжаю к аэропорту, собиралась кое-кого встречать. Время терпит?
— Минут десять еще есть, — с облегчением выдыхаю я. На пулеметы фрау экс-штази не полезет, зато уж если кто может организовать тихое задержание человека, так это она.
— Вот и хорошо. У блокпоста увидимся.
— Спасибо.
— Вам спасибо. Удачи.
Убираю телефон в карман, поправляю баул, шепчу на ухо Саре:
— Обгоняем и на аусвайс-контроль. Старайся не отсвечивать.
— Хорошо.
Переходим с черепашьего шага на обычный, нагоняем пыхтящую от усилий толстуху и спокойно оставляем ее позади. КПП, проверка идекарт, на полупустой автостоянке у скромного серого «самурайчика» с мягким верхом дышит воздухом фрау Бригитта Ширмер, и рядом скучает обычный патрульный «хамвик». Небось вызвала дежурную машину с патрульной базы, она тут в двух шагах…
Фрау сверхштатный следователь улыбкой приветствует нас обоих, окидывает Сару изучающим взглядом секунды на полторы дольше обычного, затем улыбается еще шире.
— О, вас и правда можно поздравить, вижу, не зря отдыхали. Владимир, кого будем задерживать?
— Да вон сзади топает, в коричневом балахоне. Пузо фальшивое.
— Даже так… — задумчиво произносит фрау Ширмер. — В принципе это не противозаконно. Как и подкладки в бюстгальтер, к примеру — у тех, кого природа не одарила в должной мере, а хочется выглядеть соответственно. Во время оно подобное каралось наравне с супружеской изменой, однако нынешние административные кодексы более гуманны.
— Не противозаконно, — соглашаюсь я. — Только если пузо и правда фальшивое, стоит сверить сию личность кое с кем из списка федерального розыска.
— А не хотите сразу назвать имя? Чтобы искать было проще.
— Вардуш Безе… Бзе… — сдаюсь и диктую фамилию по буквам.
Фрау экс-штази моргает. Поправляет очки.
— Ну да. Разумеется. Вы должны были влезть и в эту историю. Могла бы предвидеть, если б знала, что вы окажетесь в Новой Одессе…
Та-ак. Судя по реакции Ширмер, кажется, влез я совсем не туда, куда планировал. Сейчас мне под подписку о неразглашении сообщат, что Вардуш — агентесса ноль-ноль-семь? Ну допустим, по роду службы такая персона имеет лицензию на убийство и некоторые другие нарушения уголовного и административного кодекса, буде того потребует оперативная обстановка, и финальный эпизод «расстрел одесской братвы» ей простят. Но не подделку слитков, золотовалютное считай преступление; за такое Банк Ордена потребует виновного не просто покарать, а восстановить старую британскую «квалифицированную казнь»…
Хотя — нет, это уже перебор. Вот если бы «ядерное золото» несло на себе клеймо пирамиды с глазом — да, пожалуй. А слитки без оного, равно как и добытые всякими старателями-одиночками самородки или золотой песок, с позиции орденского банка не имеют статуса «законного платежного средства», то бишь кто принимает их в оплату, тот сам и отвечает за свой риск.
То есть получается, громкое разоблачение всей этой аферы — и было настоящей целью операции? Чтобы у людей возник дополнительный стимул хранить деньги в сберегательной кассе, в смысле в орденском банке, который надежнее всех прочих? Причем в данном случае «люди» представляют собой не просто платежеспособное население Новой Земли, а воротил теневого бизнеса, оперирующих многими миллионами?..
М-да. Змеиное логово как оно есть.
И соваться туда, а тем более ворошить его шваброй, я точно не намерен.
…Тем временем лжебеременная толстуха в светло-коричневом балахоне благополучно преодолевает аусвайс-контроль — кто бы сомневался, — и вперевалку подходит к серому «самурайчику». Бригитта Ширмер выступает навстречу, коротко кивнув; обе дамы изображают европейский поцелуй в щечку (чмокнуть воздух в паре сантиметров от кожи), а затем толстуха поправляет у Ширмер шейный платок и произносит по-русски, совершенно без акцента:
— Мы с тобой сегодня одинаково небрежны.
— Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, — следует ответ.
Ну точно, массаракш, «наш человек в рейхе», а в данном случае, «в русской мафии». Нормальные люди фразами из советского шпионского триллера, который «Щит и меч», общаться не будут.
— И что все это значит? — вполголоса спрашивает любимая.
Похоже, она цитату не опознала. Расшифровываю. С комментарием.
— Вывод правильный, соваться не надо, — соглашается Сара.
— Угу. Сейчас попрощаемся — и мы своей дорогой, а Вардуш, или как там ее на самом деле зовут, своей. Надеюсь, больше не встретимся.
Фрау Ширмер тем временем приглашающе открывает пассажирскую дверцу «агентессе ноль-ноль-семь», и пока та, пыхтя, втискивается на не слишком просторное сиденье джипчика, госпожа сверхштатный следователь добывает из сумочки рацию, бросает пару слов — небось «операция закончена, всем спасибо». Знаком подзывает меня и сообщает:
— Полагаю, подробностями вы интересоваться и сами не хотите.
— Абсолютно не хочу, — соглашаюсь я. — Желаю удачи.
— И вам того же.
Усаживается за руль «самурайчика»; мы как раз разворачиваемся в сторону автопрокатной конторы, надо ведь как-то добраться до Порто-Франко, и тут Бригитта Ширмер снова подает голос:
— Владимир, пожалуйста, еще на минутку.
Возвращаюсь к серому джипчику — и фрау экс-штази подает мне в опущенное окно небольшую кобуру потертой черной кожи.
— За бдительность, — вместо фрау Ширмер говорит Вардуш. Голос сухой и спокойный.
Массаракш. Вот чего-чего, а наградного ствола «штандартенфюреру Штирлицу от наркома Ежова» точно не ожидал. Изображаю стойку «смирно», на что из «самурайчика» доносится синхронное фырканье.
— Идите уж, — усмехается экс-полковник штази, и японский внедорожник испанской сборки с тихим урчанием катит прочь.
Задумчиво возвращаюсь к Саре, на вопросительный взгляд показываю ей «наградной пистолет»; любимая молча закатывает глаза, согласно киваю — да, оружейный маньяк, а что делать? — и отстегиваю клапан кобуры.
Шершавые щечки розового дерева, на кожухе затвора маузеровское клеймо и надпись «Mauser-Werke A.G. Obemdorf A.N. Modell HSc Made in Germany», а на патроннике — «9mm kurz». В кармашке на кобуре запасной семизарядный магазин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
