Сперва все шло хорошо, ведь, как известно, кицунэ являются отличными хозяйками и заботливыми женами. Единственно, Назо не терпела в доме собак, и ее супруг снисходительно относился к этой маленькой прихоти своей возлюбленной. Но вот император Шихуанди затеял большую соколиную охоту. В числе приглашенных был и сановник со своей женой. Отказаться было никак нельзя, и моя бабка, после длительных уговоров мужа, согласилась поехать. Конечно, все это закончилось весьма печально. Как только подсокольные собаки почуяли кицунэ, они сразу же начали безумно лаять, и все сразу увидели, что из-под одежды Назо торчат лисьи хвосты. Она бросилась бежать, приняв свой истинный облик, и больше никогда не возвращалась в дом мужа.
Назо примкнула к стае лисиц в долине реки Хуанхэ. Она научила своих сородичей тайным знаниям кицунэ, и те выбрали ее главой рода. Когда родилась я, нашим кланом правил уже сын Назо, семихвостый лис Чоро, мой отец. Было это пятнадцать веков тому назад.
Земли, на которых обитала наша стая, принадлежали империи Северная Вэй. По традиции глава рода лисиц кицунэ был хранителем секрета плодородия рисовых полей. В те времена еще сильно было учение Даоса, и люди относились к нам, духам, вполне дружелюбно. Они приносили нам молоко и курятину, а по особым праздникам даже уточек и гусей. Мы же делали так, чтобы у них всегда был богатый урожай и ладилась торговля.
Кицунэ обожают прохладу и потому селятся в пещерах. Мой клан облюбовал себе известняковые скалы недалеко от города Лоян. И надо же было такому случиться, что именно здесь новому императору вздумалось построить подземные храмы Будде…
– Это же недалеко от Шаолиня! – встрепенулся Чжи Минг. – Там находятся пещеры Лунмэнь.
Да Цзи кивнула:
– В этой истории монастырь еще сыграет свою роль. Само по себе символично уже то, что строительство Лунмэня и Шаолиня началось в один и тот же год. Земные правители, тщетно ищущие бессмертия, мечтали, чтобы хоть память о них жила в веках. Император Северной Вэй, накопив несметные сокровища, стал повсеместно возводить величественные буддийские храмы. Сооружение гротов Лунмэня было поручено дяде императора, князю Тоба Синю. На эту грандиозную стройку согнали толпы народа: архитекторов, инженеров, камнерезов, плотников и кузнецов.
Но наш клан не хотел мириться с таким положением вещей. Эти горы были выбраны моей бабкой Назо не случайно. Сам Юй Великий, древний борец с потопом, разрубил скалу Лунмэнь надвое и нарек это место «Воротами Дракона». Земля эта источала силу, так необходимую кицунэ на пути достижения состояния небесной лисы. Мы не могли вступить с людьми императора в открытое противостояние, нас было слишком мало. И тогда мой отец, семихвостый лис Чоро, решил пойти на хитрость. Он приказал мне обернуться прекрасной девушкой и стать женой князя Тоба Синя. Я должна была вызвать бунт среди подчиненных мужа, сподвигая его ко всяким жестокостям…
– Да, я слышал это предание, – задумчиво сказал Джао Даши. – Шаолинь ведь был основан не на пустом месте. До этого в горах Суншань жили даосские монахи. Они считали своим долгом исцелять людей, одержимых злыми духами. Монахи Шаолиня продолжили эту традицию. Так появились охотники на кицунэ. Один из них изгнал оборотня, который поселился в доме знатного вельможи близ Лояна.
– Да! Вот только злыми нас сделали вы! – запальчиво произнесла Да Цзи. – Это вы пришли на нашу землю, и вы отняли у нас место силы! На совете рода я поклялась выполнить волю отца. А подобная клятва для кицунэ – это все. В случае ее нарушения мне грозило не просто изгнание из клана. Я лишилась бы своей сущности и превратилась бы в обычную лису.
Да Цзи часто замахала веером.
– Скажите, – поинтересовался Женька, – а Колобка тоже вы съели?
– Это такой круглый, румяный и все песенки распевал? Нет! Даже не слышала о таком…
Кицунэ облизнулась и продолжала:
– Князь Тоба Синь влюбился в меня без памяти и потворствовал всем моим прихотям. Не буду посвящать вас в подробности, но я была близка к своей цели. Строители Лунмэня изнемогали от непосильной работы, болезней и жестокости надсмотрщиков. Крестьяне стонали от непомерных налогов и гибли от голода. А замок князя Тоба Синя утопал в роскоши. Торжества следовали одно за другим и по своей пышности превосходили празднества самого императора. Дело шло к бунту. Об этом доносили наши лазутчики, кицунэ. Они умело подогревали недовольство людей, распространяя слухи и сея ненависть к властям.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Народный гнев часто сметал правящие династии с престола Поднебесной, а вместе с ними и все их начинания. Северная Вэй насаждала в Китае буддизм. Не стало бы рода Тоба, заглохло бы и строительство пещер Лунмэнь…
– А Китай погрузился бы в кровопролитную гражданскую войну, – кивнул Джао Даши.
– А война все равно началась. Так годом раньше или годом позже – какая разница? Вы же, люди, не можете гармонично сосуществовать. Ни друг с другом, ни с окружающим миром. – Да Цзи резко сложила веер. Пластины хрустнули. – Я убедила мужа взять заложников из числа строителей и крестьян. И казнить ежедневно по нескольку человек, пока бунтовщики не выдадут зачинщиков. На холме у лагеря, где жили строители, установили плаху. Палач работал каждый день. Потом тела казненных привязывали к плотам и отправляли вниз по реке Ихэ, чтобы они напоминали черни о неминуемой расплате. Наши лазутчики докладывали, что восстание вспыхнет со дня на день. И все случилось бы по-моему, если бы не близкое соседство с монастырем Шаолинь.
Однажды у нашего дома появился человек в сером балахоне. От него исходила угроза. Я это почувствовала и сказала мужу. «Надо выпороть твою старую служанку, чтобы не пугала тебя всякими россказнями, – рассмеялся он. – Ты жена князя. Не подобает тебе обращать внимание на каких-то нищих». Но все же позвал начальника стражи и приказал прочесать окрестности вокруг замка. Солдаты никого не нашли.
На следующий день муж отправился с проверкой, посмотреть, как продвигается подготовка каменного пьедестала для огромной статуи Будды Гаутамы в пещере Гуян. Раньше в этом гроте как раз проходил совет нашей стаи. В стенах мы проделали множество ниш. У каждой лисы было свое определенное место, в соответствии с ее заслугами перед кланом и количеством отращенных хвостов. А сейчас наши места заняли каменные изваяния.
Я тоже поехала с мужем. По пути вдоль дороги стояли голодные оборванные крестьяне. Эскорту дважды приходилось останавливаться, чтобы разогнать толпу. Люди смотрели озлобленно. Послышалось даже несколько крамольных выкриков. Неслыханная дерзость! «Господин! – обратился к нам начальник охраны. – Вам с госпожой лучше пересесть в носилки. До моего слуха донеслись ругательства. Как бы следом не прилетело чего-нибудь потяжелее». Князь только презрительно посмотрел на него и пришпорил лошадь.
Когда мы подъехали к пещерам Лунмэнь, нас ждал новый сюрприз. Лагерь был оцеплен императорскими войсками. Солдаты Тоба Синя сидели в стороне, сгрудившись в кучу, без оружия. «Господин, это измена!» – шепнула я мужу, а сама внимательно высматривала в толпе наших лазутчиков. Для того чтобы определить кицунэ, не обязательно переходить в Пустоту. Достаточно посмотреть на человека против заходящего солнца. Если перед тобой волшебная лиса, сразу увидишь золотистый ореол вокруг головы и треугольные ушки. Но я-то видела своих и без этих ухищрений.
К нам направился генерал в богатых доспехах. Его сопровождали воины в шлемах с красными помпонами и в бронированных кожаных нагрудниках. Руки они держали на рукоятках мечей. С обеих сторон нас обошли лучники и встали цепью вдоль дороги. Встреча эта не предвещала ничего хорошего. Генерал поднял вверх свиток, обвязанный атласной лентой. «Великий император милостиво просит своего дядю, князя Тоба Синя, пожаловать к нему во дворец», – сказал он, оставаясь на почтительном расстоянии от нас. «Подойти ближе, посланник! – крикнул князь. – Я хочу поздороваться с тобой и приложиться губами к печати Великого императора».
