Прежде всего магия сберегла его собственную шею. Столкновение с землей назвать мягкой посадкой не решился бы и игномерийский политик. Оглушительный удар бросил вверх корму. С тысячью хлопков полопались черные иглы днища. Треснула палуба. Отдача с небольшим боковым креном бросила «Странника» на нос, сплюнув во тьму не удержавшегося пассажира. Передний удар догнал корабль. Один из магических светильников сорвался со стены и медленно падал прямо на лицо отброшенной на диван женщины. Драммр хорошо запомнил ее набухшие от ужаса глаза. Маленький кусочек хрусталя отскочил от щеки и запрыгал по палубе, причудливо играя тенями. Магический свет не обжигает, потому что вообще не дает тепла – даже он, выпускник нармротского Университета, на мгновение забыл простейшее правило магики.
Драммр нисколько не пострадал и первым пришел в себя, так что поспешил взять ситуацию под контроль. Освещение, вынос пострадавших, оказание первой помощи были организованы на удивление быстро. Он сам ставил магические шины на переломанные кости. Вполне профессионально, учитывая, что последние пятнадцать лет ему приходилось практиковаться исключительно в боевой магии. Жаль, что настоящие исцеления никогда не входили в число его талантов. Старик, нармротский книготорговец, кажется, был безнадежен: внутреннее кровотечение, легкое пробито, ребра переломаны. Магические формулы как по команде выплыли из глубин памяти. Также Драммр припомнил, как метался по лаборатории тренировочный труп, когда он последний раз пытался применить что-то в том же роде. Хорошо хоть поговорка «Возьми десять игноме – получишь двоих пси-целителей» не подвела – среди пассажиров нашлось двое знатоков традиционной игномерийской медицины, оба отделались лишь синяками и взялись ухаживать за теми, кому повезло меньше.
– «И они даже покойнику поставят разный диагноз», – пробормотал контролер окончание пословицы, наблюдая, как игноме возлагают руки на расквашенные носы и ушибленные спины.
Контролер всех сумел пристроить к делу: отделка салона пошла на костер и носилки для раненых, из бара выгребли все, что можно было пить, есть или прикладывать к ранам. Драммр наблюдал за процессом, ожидая, когда же кто-то настолько придет в себя, чтобы начать выяснять отношения и подстрекать к расправе над вердаи. В то же время он старался не упускать из вида Раждана и Шадугерат – как бы кто не решился дать деру. Встретившись взглядом с арестантом, контролер погладил серебристый жезл у пояса – мол, буду бить на поражение.
Но парочка, похоже, спелась и не помышляла о побеге. Вердаи перевязала бывшему змею голову, а тот позаботился об ее ушибленных коленках.
– Прям печеные голубки на празднике урожая, – усмехнулся Драммр. Они и впрямь прекрасно подходили друг другу: высокие, стройные, красивые… и обоим придется восстанавливать баланс справедливости.
Затем Шадугерат извлекла из покореженного чрева «Странника» свои некрономские причиндалы и затеяла загадочные манипуляции. Раждан ходил за ней, кажется, ему даже удавалось изобразить понимание темнонаучных сентенций вердаи.
Начало светать, звезды таяли в небе. Теперь Драммр точно знал, куда занес их этот сомнительный эксперимент.
Сперва Нук Гаар был вне себя – его план провалился. Когда вразумленные его молитвой души бросили «Странника» вниз, проводник ликовал – наконец-то он совершил нечто, достойное жреческого сана и звания мастера гильдии. Все днище было под его властью, подъемная сила верхних узилищ не могла уравновесить напор освободившихся душ, подкрепленный немалой тяжестью корабля. Но он не учел всей хитроумности этого варварского устройства, а поделать что-то с подключившейся к спасению корабля бортовой тягой уже не успел.
Нук Гаар сгруппировался, расслабил мышцы, высвободил суставы. Эта техника позволяла защитить голову, позвоночник и внутренние органы даже от самых сильных ударов. Загнанное в спинной мозг сознание контролировало движение костей и мышц.
Вытащив из сеточного крепления вещи, Нук выпрыгнул во тьму еще до того, как корпус корабля окончательно успокоился. Огоньки душ растекались, подрагивали, радуясь освобождению. Узилища по всему днищу, в нижней части кормы и носа были разбиты или расплющены. Мысль перерезать оставшихся и довершить разрушение корабля становилась все менее привлекательной. Случайно или согласуясь с какой-то неизвестной закономерностью, практически все сломанные контейнеры были захвачены его молитвой. Наблюдая, как медленно рассасываются светлячки душ, Нук понял, что далеко не все они поспешат к спасительному холоду Серебряной Реки. Многие вновь вернутся к безвольному безумию призрачного существования. Белесое смертоносное марево над копошащимися у разбитого корабля людьми рассеивалось. Правильным ли было его толкование знаков смерти? И могут ли они вообще быть однозначно истолкованы? Если бы только он задавался этими вопросами раньше, возможно, теперь не скитался бы по варварским странам, где мертвые тела прячут в землю. Тогда, три года назад, он проиграл, лишился учеников и самостоятельной практики. Воспоминания разорвали цепи и выбрались из заточения.
Красный кирпичный домик под черепичной крышей в роще на окраине большого портового города. Желтая пыль тренировочной площадки. Нук никогда бы не подумал, что возня с учениками доставит ему такое удовольствие. Гильдия воспитывала будущих проводников с младенчества. Сироты, незаконнорожденные и дети отправленных к загробной реке – в общем, те, для кого не находилось пути получше. К одиннадцати годам воспитанники уже были достаточно смертоносны, чтобы принимать участие в организованных гильдией убийствах. Тогда же они становились учениками у посвященного мастера. Нуку гильдия передала четверых.
«Серебряная Река любит женщин». Смерть редко возвращала девушек, претендующих на звание мастера. Фактически Нук не знал ни одной женщины-проводника. Редкостью были даже девочки-ученицы. Пришедшие из Эпохи Тени рецепты создания быстрых, ловких и живучих бойцов убивали, когда медленно, когда одним ударом. Но мальчиков все же выживало гораздо больше.
Лаати было уже тринадцать. Стройная, сероглазая и ловкая как кошка, она была лучшей из его детей-убийц. Грим и одежда могли сделать из нее невинного ребенка или соблазнительную демоницу. Она свободно входила в дверь, когда ее мастеру пришлось бы лезть в окно или снимать охрану.
В то утро четверка почти достала его в пляске дневных кинжалов.
«Пожалуй, пора их разделять», – подумал мастер. От двойного удара сзади он ушел только благодаря подсказке смерти. Какое-то время Нук сохранял ритм поединка, потом сменил тактику и выбил учеников одного за другим приемами из личной технической книги. Но это была лишь половина урока.
– Так, а теперь сегодняшнее задание – в какой момент вы были по-настоящему близки к победе? – Нук требовал, чтобы ученики запоминали все детали боя, анализировали и делали выводы.
Мастер поудобней устроился на циновке, ожидая множества неверных догадок, мучительных раздумий и инсценированных попыток восстановить ход поединка. Внезапно Нук ощутил холод, как будто бы в его живот было направлено по меньшей мере стенобитное орудие – на длинной загорелой шее Лаати проявилась серебристо-лиловая линия. «Не отбирать жизни – работа мастера», – тогда он еще не мыслил как посвященный жрец и бросился за советом к бывшему учителю.
– Думаю, для такой раны лучше всего подойдет обычный ночной кинжал, – мастер Арад Вон продолжал спокойно раскладывать гадательные кости.
– Ты имеешь в виду…
– Лучше сделай работу сам – некоторые считают помеченного ученика чем-то вроде проклятия.
В собственном доме Нук Гаар отлично ориентировался в полной темноте. Так, что не скрипнула ни одна ступенька, поднялся он на второй этаж, повернул в коридор, ведущий к спальням учеников. Чуть-чуть подтолкнул дверь комнаты Лаати. Ребята постоянно играли в ночные покушения, поэтому мастеру пришлось преодолеть полосу препятствий: две нити с колокольчиками и рассыпанные бусы. Сам он, помнится, предпочитал живых крыс и ежей. Ночная лазурь очерчивала постель, руку, волосы и лицо спящего ребенка. Нук осторожно нащупал содержимое небольшого матерчатого мешка. В лунном свете красный идис казался почти черным. Маленькая, но очень ядовитая змейка – почти три часа понадобилось, чтобы выследить ее в лесу. Бестия присмирела от холода – Нук только что достал ее из подвального ледника. Аккуратно мастер опустил гада на шею девочки. Та даже не шелохнулась – недаром он сегодня устроил день усиленной физической подготовки. Змея хотела юркнуть под одеяло, но Нук удержал ее – она сделала вялую попытку укусить его за руку и улеглась, впитывая тепло. Мастер ждал. Кажется, прошло достаточно времени. Пора. Он громко хлопнул в ладоши над ухом Лаати. Заспанные глаза заморгали на спрятавшие мастера тени. Чуть приподнялась голова в обрамлении блестящих локонов. Рука потянулась к живому ожерелью. Отогревшийся идис не собирался более терпеть вольного с собой обращения. Сейчас! Кинжал мастера рассек змеиное тело точно по серебристо-туманной отметине. Знак смерти начал тускнеть и растаял.
