«Жалко мелкого… Очень… Хоть и верещит, как резанный…», — парень рухнул на колени оттого, что толпа надавила на Такеши, вмяв его в Лкетинга, а тот под тяжестью шестидесяти человек воткнулся в Диму, и с какой бы силой не натягивал цепи адский Франкенштейн — предотвратить падение людей не сумел, однако на месте удержал.
Сам проводник в мир мертвых, то есть демон с угольно-черной собачьей головой не задумывался, как будут останавливаться ведомые им обнаженные и уставшие человеческие рабы, тренируя их подобно роте новобранцев, где старшим призывом являлись пузатые, красноглазые сатиры, злорадно скалящие поросячьи морды и покручивающие зазубренными мачете, контролируя падение пленников. В чем состоял этот контроль, сразу и не понять, если только смотрели, чтобы узники не запачкали украшенные золотыми узорами копыта Джумоука, других вариантов Дима не видел. Сзади же в это время слышались гнусавые вопли другого свиномордого черта и сердитое рев Варгха, перемежающиеся человеческими криками полными мольбы и боли.
Зачем орали люди, Дима не понимал, стоя в это время на коленках и держа на спине упавших воина-масаи с Такеши, вследствие чего единственным желанием было не расплющить лицо об неровные камни мостовой прибрежного адского городка. Он гарантированно знал, что никого не собираются убивать ввиду стоимости каждого раба в некую копеечку, поэтому смертельный жезл в Сортировочной и применялся на людях полных веры, отнюдь не спасительной, а безумной и совсем неуместной в подвале, насыщенном влажным воздухом.
Параллельно Дмитрию стояла молодая мать, умудрившаяся не пасть ниц, а остаться на коленях, хоть в ее спину и упирались сексуально загнувшиеся раком встрепанные соседки. Что ей помогало выдерживать такое напряжение? Материнская любовь или понимающие ее чувства, старающиеся не наваливаться женщины сзади? Неизвестно, однако суть происходящего в том, что девчонка с младенцем единственная из узников не упала на четвереньки, чему совсем не удивился повернувшийся Джумоук. Собакоголовый черт внимательно осмотрел получившуюся кучу малу, и стоящую на согнутых, трясущихся ногах девушку, но ничего не произнес, скрестив на груди нечеловеческие руки, спрятанные в золотые рукава.
Толпа грешников принялась выравниваться, вставая на уставшие, сбитые о камень босые ноги, что происходило не без гнусавой ругани свиномордых сатиров и свирепо-рычащего Варгха, не достающего кнут, хоть, наверное, очень хотелось. Конечно же, здесь присутствовали и не поддающиеся воспитанию рабы, не желающие подниматься с позиции, в которой всю жизнь стояли на Земле, но они мигом огребли крепких затрещин от мускулистых чертей, хорошо обученных работать с земным скотом. Мощные удары длинными короткошерстными лапами быстро подняли закованных ничтожеств, взяв плату за скорость в виде распухших губ и перебитых носов, однако отличный жизненный опыт стоил таких мизерных расходов, лишь бы на пользу пошел.
Наконец немалая масса пленников выровнялась и застыла на краю широкой, центральной улицы, имеющей ответвление в виде разбитой дороги, ведущей в правую сторону от Реки Мертвых, находящейся перед самым носом рабов. По этому, уходящему вглубь Харона узкому пути тоже бродили местные жители, выгуливающие козло-бараноподобную детвору и передвигающиеся на красивых животных богатые черти, не обращающие внимания на узников, падающих, встающих и избиваемых, да и чего смотреть на привычное зрелище. Рабы Джумоука были не единственными несчастными, поворачивающими на эту улицу, мимо них, как раз проходила колонна земляков, где два варгхоподобных создания без передышки работали кнутами, отключив напряжение, дабы ведомые узники не валились с ног от ударов тока, однако находились и такие.
Этих рухнувших без сознания мучеников тащили обнаженные и ссутулившиеся собратья по несчастью, не обращающие внимания на свои и их, пережатые кольцами шеи и обдираемые об камни мостовой ноги, струящиеся обильной кровью. Во главе сей процессии двигался укутанный во множество внешне дорогих тряпок ящероподобный монстр, излучающий бесстрастными глазами тусклое сияние, облаченное в тонкий, хладнокровный ум. Судя по всему, его не слишком интересовало здоровье личных рабов, внешний вид и излишняя жестокость сопровождения, он скорее считал людей еще более низшими созданиями, чем животные и замученный, но не могущий заткнуть мыслительные процессы Дмитрий подумал, что им с Джумоуком повезло.
Собакоголовый кивнул проходящему мимо ящеру, чье количество рабов почти не отличалось от его, а чешуйчатое создание ответило, однако его кивок не содержал ни одной эмоции. С другой стороны и «Анубис» не пылал радостью при виде конкурента, наверняка, как любой работорговец, желая смерти того, дабы присвоить хорошую «золотую» жилу, но сейчас подождал, пока пройдет собственность конкурента, и открыл угольно-черную пасть.
— Сейчас вы все направитесь в место, где придется провести некоторое время! Там вы обретете долгожданное бессмертие, и возможно научитесь правильно им пользоваться! Поэтому постарайтесь не умереть по дороге, ведь осталось совсем немного! Ха-ха-ха! — собачья морда растянулась в злорадном оскале, а затем хохоте из-за осознания чувств, вызванных этим известием у стоящих перед ним тяжело-сопящих, побитых людей с металлическими кольцами на шеях и скотьими тавро на лбах.
Глава 2
— Бессмертие… Вы слышали, он сказал бессмертие…
— Быть подобным Господу…
— Никогда не умирать в этом кошмарном мире… Невозможно…
— Проклятье рода человеческого… Нет подарка хуже, чем бессмертие в Аду…
— Никто не достоин вечной жизни, кроме Господа нашего Иисуса…
— Так вот отчего мучения в Геенне вечные…
— Никогда не умереть и не бояться ран…
— И сломает смерть об меня косу свою, и не убоюсь костлявой поступи…
— Бред… Никто не может быть бессмертным…
— Вся ложь от Дьявола, а это один из сынов его…
Множество слов, несущих гамму абсолютно разных эмоций, потекли из закованных в четыре ряда, обнаженных людей. Пленники Ада не верили в бессмертие, словно забыв, как еще недавно каждого из них пытали, а затем полностью восстановили поврежденные участки тела.
«А может и не каждого… Или же посттравматический шок спрятал кошмарные воспоминания во избежание безумия… Значит, скоро «волшебная» капельница… Отлично, просто замечательно!», — Дима мысленно танцевал румбу, отлично зная манящее в пляс название, но плохо представляя, как на самом деле танцуется этот танец, однако душа его выписывала замысловатые кренделя вокруг замершего в предвкушении новых способностей тела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
