— О, с удовольствием сделаю, что смогу!
Графиня усаживает его в кресло рядом с собою. Она одета в простое домашнее платье, чем-то напоминающее халат; ее волосы влажны и пахнут мылом. Это не романтический намек, а небрежность. Эрвин, по мнению леди Сибил, недостаточно важная персона, чтобы специально наряжаться к его приходу. Возрастом графиня годится ему скорее в старшие сестры, чем в матери, однако обращается как с юношей. Леди Сибил помнит его еще мальчиком. Слишком многие на Севере помнят его еще мальчиком, отчасти именно поэтому Эрвину больше по душе Фаунтерра.
— Дело в женщине, верно? — спрашивает графиня. Она была бы в полном восторге, если бы отпрыск Ориджинов обратился к ней за помощью в любовном вопросе. Одновременно три удовольствия: и новая сплетня, и чувство превосходства, и плевок в сторону старших Ориджинов — Эрвин пришел за советом не к отцу или матери, а к ней!
— К сожалению, нет, миледи. Все сложнее… и потому ваша помощь будет особенно ценна.
— Так о чем же речь?
— Я хотел поговорить о Южном Пути.
Леди Сибил понимающе кивает, губы досадливо кривятся. Южный Путь — общий враг северян. Ничто так не роднит Нортвудов с Ориджинами, как ненависть к торгашам Южного Пути.
— Я каждый год веду переговоры с Лабелином об уровне торговых наценок! Не далее, как в прошлом месяце встречалась с ним — все так же безрезультатно. Боров ничего не хочет слышать. Если Северу не по карману его товары — значит, Север беден. Таков его ответ. Север беден! Какое хамство! Каждый год сотни тысяч наших эфесов оседают в его казне, и он еще имеет наглость обзывать нас бедняками!
Леди Сибил добавляет несколько более крепких выражений. Эрвин кивает и поддакивает — эмоции собеседницы ему на руку. Позволив графине выговориться, он добавляет:
— Я согласен с каждым вашим словом, миледи. Но боюсь, что дело вскоре обернется еще хуже.
— Куда уж хуже!
— Всеобщий налог, миледи. В сентябре Адриан внесет на голосование свои реформы, в том числе — всеобщий налог с земель и доходов. Если закон будет утвержден, Ориджин потеряет около семидесяти тысяч эфесов ежегодно, Нортвуд — около восьмидесяти пяти.
Леди Сибил сокрушенно качает головой.
— Я тоже подсчитала. Чудовищные числа. Но что поделать!.. Остается уповать лишь на то, что Великие Дома проявят благоразумие и не поддержат закон.
— Великие Дома проголосуют за, — твердо заявляет Эрвин. — По крайней мере, половина из них.
Графиня бросает настороженный взгляд:
— Почему ты так думаешь?
— Потому, миледи, что это голосование — отличная кормушка. Корона в уязвимом положении, ей нужна помощь. Среди лордов найдется немало таких, кто решит продать императору свой голос и получить на этом выгоду. В итоге, закон будет принят, а те, кто голосовал против, попросту останутся в дураках.
— Омерзительно, когда первородные продают свои принципы!
— Ну, полагаю, они назвали бы это иначе. Сказали бы, что их вассальный долг — поддержать императора в трудную минуту…
Леди Сибил склоняет голову:
— Дорогой мой, к чему ты ведешь? Уж не думаешь ли ты…
— Миледи, я хотел всего лишь посоветоваться. Ваш опыт много больше моего. Как вы полагаете, не стоит ли и нам, правителям Севера, предложить императору свою поддержку? Это было бы весьма полезно владыке, и помогло нам решить некоторые проблемы…
Графиня — никудышный политик. Ее честолюбие слишком ранимо, а потому поведение — предсказуемо. В данный момент леди Сибил морщится со вполне ожидаемым презрением:
— Пф! Не могу поверить, что это предлагаешь ты, сын Ориджинов! Неужели сам не видишь, как это бесчестно?
— Нет-нет, миледи, вы неправильно меня поняли. Я не говорю о том, чтобы продать наши голоса за деньги. Что вы!
— Тогда о чем же?
— Я полагаю, если мы поддержим владыку Адриана, то он позволит нам взять то, что причитается нам по праву.
— Не понимаю тебя…
Эрвин наклоняется поближе и доверительно шепчет:
— Южный Путь, миледи. Его торговая монополия существует лишь потому, что все порты на Восточном море принадлежат ему. Но разве это справедливо? Разве порт Уиндли в предгорье Кристальных Гор не был изначально дарован северянам?
— То было триста лет назад, — графиня досадливо встряхивает пышной гривой. — Никаких надежд, что Адриан вернет вам владение, утраченное так давно. Твои дед и прадед не раз ходили войной на Южный Путь, чтобы вернуть порт Уиндли, и всякий раз Корона выступала против них.
— Все правильно, миледи… — Эрвин вкрадчиво добавляет: — Но ведь сейчас время иное. Владыке нужны деньги — мы заплатим налог. Владыке нужны мечи на случай мятежа против реформ — мы дадим ему мечи. Мы будем верными вассалами императора. А с верными вассалами мудрый сюзерен делится трофеями. Как вы считаете, миледи?
Хищный огонек загорается в зрачках леди Сибил.
— Мы попросим Адриана остаться в стороне, когда мы захватим порт Уиндли?
— В самую точку! Владыке это ничего не будет стоить, а нас спасет от торговой удавки на шее! Контролируя Уиндли, имея свой флот на Восточном море, мы получим намного больше, чем потребуется для уплаты налогов. Мы останемся в выигрыше, а от монополии Лабелина не останется и следа.
— Неплохо придумано! Хорош! Но…
— Но что, миледи?
— Герцог Лабелин из Южного Пути с тем же успехом предложит Адриану свой голос. Почему владыка выберет наше предложение, а не его?
— Потому, что Лабелин потребует платы за свой голос — помолвки Адриана с этой курицей Валери Грейсенд. Вы бы порадовались такой невесте, будь вы мужчиной?
Графиня вполне доходчиво передает свое отношение гримасой.
— Именно. А мы не попросим от императора ничего, кроме бездействия. Мы подчеркнем, что нам все равно, какую невесту он выберет. Это должно расположить его к нам. Мы не будем просить ни денег, ни военной помощи — сами возьмем то, что нам нужно. А, кроме того, мы дадим ему целых три голоса.
— Нортвуд, Ориджин и…?
— И Южный Путь, разумеется!
— С чего бы Южный Путь союзничал с нами?! Ты же предлагаешь отнять у них порт Уиндли!
— С того, что если они не проголосуют, как нужно, то мы возьмем не один только Уиндли, а все восточное побережье, да еще и Лабелин в придачу.
Леди Сибил складывает губы трубочкой и издает совершенно не графский присвист. В глазах светится азарт. Она даже не пытается скрыть, насколько ей пришелся по душе план Эрвина.
— Обожаю переговоры с позиции силы! Красиво, дерзко! Признаться, не ожидала такого… от Ориджина.
— Я — необычный Ориджин, миледи.
— И что я должна сделать? Дать военную помощь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
