…Но всего этого Карл Орлеанский пока еще не знал. Его просто переполняло счастье. Хватало шторма, холодного соленого ветра, хлесткого дождя. Английское военное судно плыло к берегам континента, и человек на его борту не мог сдержать слез…
17
Февраль 1440 года в укрытой лесами Лотарингии выдался теплым. Мягкий снег укрывал остроконечные крыши восьми башен замка Жольни, его стены и бойницы. Хозяева замка редко приглашали гостей, еще реже навещали кого-то. Зато они часто выезжали на охоту — то загоняли быстроного оленя, то свирепого кабана. Графиня дез Армуаз прекрасно стреляла из лука — когда-то у нее был хороший учитель, шотландец Ричард. И своры псов неслись по полям Лотарингии за своей Артемидой, стараясь не попасть под копыта ее лошади…
В один из таких февральских вечеров у ворот замка остановился конный отряд. На вопрос, кто приехал, ответили: «Орлеанский Бастард, граф Дюнуа! Дома ли графиня дез Армуаз?»
Через пять минут в залу, где жарко горел камин, а полы и стены были укрыты коврами, вошел Бастард. Граф хворал на своей половине. Знатного гостя вышла встречать Жанна, одетая в домашнее платье.
— Каким ветром занесло тебя, Бастард? — она была искренне удивлена.
Ее сводный брат сбросил подбитый мехом плащ. Он был в кирасе, точно готовился к бою. Орлеанский Бастард подошел к камину и протянул к огню руки.
— Пусть помогут мне раздеться, Жанна, — сказал он.
Хозяйка хлопнула в ладоши, и два пажа, отданные благородными родителями на воспитание в дом графов Армуазов, быстро разоблачили гостя.
— Дай вина и еды своему брату, — попросил он. — Я чертовски проголодался. И прикажи слугам — пусть покинут нас.
— Хорошо, Бастард, — ответила она.
Было принесено вино, остывшие после обеда перепела, хлеб и сыр. Слуг отослали кормить спутников гостя. Орлеанский Бастард сам наполнил кубок вином и выпил его до дна.
— Жанна, Жанна… — произнес он, не зная, с чего начать.
— Во имя Господа, хотя бы сядь, — недоуменно проговорила хозяйка замка. — Что же случилось?
— Англичане согласились отпустить Карла Орлеанского из Англии. Он на пути во Францию.
Глаза Жанны загорелись:
— Хвала Господу, молитвы мои услышаны! Добрая новость, Бастард, добрая…
— Но это не все новости, Жанна. — Бастарду не сиделось — он выпил еще кубок вина, разорвал зубами перепела. Но трапезничал граф Дюнуа недолго — минуту или две. — Ты, наверное, знаешь, что наш король, этот никудышный монарх, оскорбил всех принцев?
Хозяйка замка нахмурилась:
— Не понимаю…
Он заглянул в ее глаза.
— Не понимаешь? На собрании Генеральных штатов в Орлеане Валуа утвердил ряд преступных законов.
— Вот оно что… Но эти законы говорят лишь о том, что теперь я больше не смогу воевать против англичан. Раньше я могла возглавить личное войско Алансона, Бурбона или Жиля де Рэ. Но быть офицером у де Ришмона — увольте. — Она рассмеялась. — Дева Франции — командир полка живодеров!
— Все гораздо серьезнее, Жанна. — Кажется, его злила ее беспечность. — Законы, принятые Генеральными штатами, не приемлемы для нас. Не хуже моего ты знаешь, что у Карла Орлеанского больше прав на престол Франции, чем у Валуа. Мать и отец отреклись от нашего короля — назвали ублюдком. Мы служили ему только потому, что он был первым из сеньоров Франции. Мы поставили на него. Но скоро появится законный наследник — сын Людовика и Валентины Висконти. По праву престолонаследия он, и только он, должен сесть на трон Франции!
— У тебя далеко идущие планы, — Жанна с трудом верила в услышанное.
— А как ты думала, моя милая принцесса?
Хозяйка Жольни недоуменно покачала головой:
— А как же дофин? Семнадцатилетний Людовик?
— Он — сын своего отца. И нужен нам только на время…
— А когда это время закончится?
— Во Франции много провинций, Жанна. Одну отдадут ему.
— И кто же поддержит тебя?
— Меня поддержат рыцари Орлеана.
— А принцы — Алансон, к примеру?
— Алансон, Клермон и Карл Анжуйский также хотят отстранить от власти Карла Валуа, но они задумали посадить на трон дофина Людовика, чтобы от его имени управлять страной. Им дела нет до Карла Орлеанского.
— А мои капитаны — Ксентрай и Ла Ир?
— Твои доблестные капитаны и мои друзья раздумывают.
— А братья де Шабанн?
— Антуан поддержит меня, Жан — Алансона. Со мной граф Вандом, а также де Бризе и де Бюэй. Ты их знаешь — надежные рыцари!
— Господи Всемогущий, — покачала головой Жанна. — Для того я боролась с англичанами, Бастард, чтобы вы разделили Францию между собой? Перегрызлись, как псы? Для того я страдала в английской тюрьме и терпела унижения, чтобы теперь брат пошел на брата, а сын — на отца? Да вы хуже англичан! Как же вы посмели пойти на своего короля, — вы, французы?
— Любой король Франции — всего лишь первый среди равных себе, — холодно сказал Бастард. — Так было веками. Но Карл Валуа посягнул на священное право аристократов — быть свободными в своем выборе. В защите и нападении. Держать войско и угрожать врагу. Карл Орлеанский отменит этот закон. Если мы победим…
— А если победят дофин, а с ним Алансон и Клермон?
— Тогда дофин Людовик отменит этот закон! А с ним мы сговоримся.
— Какая же участь ждет Карла Валуа?
— Мы отдадим его под опеку сыну как человека безумного… Почему ты упрямишься? Столько раз он предавал тебя!
— Я не пойду против своего короля, каким бы он ни был, — сказала Жанна. — Жалким, ничтожным, трусливым. Одиннадцать лет назад я привела его в Реймс, на голову его был пролит елей святого Хлодвига и возложена корона. Ему и править в этой стране.
— Карл Орлеанский — твой брат, Жанна, как и я. У нас один отец — Людовик!
— У Карла Валуа тоже.
— Это никому не известно, — зло усмехнулся Бастард.
— Мне об этом сказал Господь!
— А веришь ли ты сама себе, Жанна?
Она гордо подняла голову.
— Спокойной ночи, Бастард, граф Дюнуа. Слуги уложат спать тебя и твоих людей. Но, засыпая, помни: если вы все, забывшие о чести, ввергнете Францию в гражданскую войну и англичане вновь займут наши земли, которые мы отвоевывали такой кровью, Господь не простит вас. А я — прокляну.
Орлеанский Бастард выпил еще вина.
— Ты сделала свой выбор, — сказал он. Ему было все ясно — на помощь Девы Франции его партия могла не рассчитывать. — Тогда хотя бы скажи, не пойдешь ли ты против Карла Орлеанского, если тебя призоветтвойкороль?
Но Жанна только презрительно усмехнулась, так и не удостоив ответом гостя. Взяв подсвечник, она пошла к себе.
