Отовсюду на меня смотрели пылающие огнём глаза, но никто не шевельнулся.
Затем Крингл засмеялся, этот смех с рычанием вырывался из его глотки — пульсирующий звук глубокого и здорового веселья. Одна из его огромных рук накрыла мою, и я поднял его на ноги. Одновременно я кинул взгляд на Эрлкинга. Я ничего не мог прочесть по его лицу, но он слегка кивнул мне. Было нечто ироничное в том, как он это сделал, я даже почувствовал исходящее от него беззвучное веселье.
Раздалось тихое, похожее на мурлыканье урчание Харлея, медленно подъехавшего к нам. Кэррин уставилась на происходящее, её глаза широко распахнулись, и она подвела байк прямо ко мне.
— Гарри? — спросила она. — Что тут произошло?
— Смена руководства, — ответил я и перекинул ногу через сиденье мотоцикла, забравшись на него сзади. Не успел я сесть, как тени вернулись, начав крутиться и стекаться. Они ползли по ногам Крингла, восстанавливая скрывающий покров. Когда тени закончили с Кринглом, они начали окутывать Харлей и обоих его пассажиров.
Это было странное ощущение. Всё, что касалось моего физического восприятия, обострилось, и я понял, что чувствую всё, что меня окружает, с кристальной чёткостью. Я чувствовал и других членов Охоты, точно знал, где они были и как вели себя благодаря чистому инстинкту — тому самому инстинкту, который их направлял. Ночь прибавила яркости и стала похожа на серебристую сказочную страну, которая оставаясь ночью, но была при этом яркой, как полдень. Теневые покровы превратились в нечто прозрачное, так что если бы я достаточно близко вгляделся, то мог бы увидеть, что за ними прячется. Я особо не вглядывался. У меня было ощущение, что я не хочу знать, что скрывается за всеми этими тенями.
Кэррин нервно крутанула дроссель Харлея, подавая в двигатель бензин, но вместо рыка мотоцикл издал первобытный крик. Крик тут же подхватили все остальные члены Охоты, даже Крингл. Его теневой покров уже восстановился, он снова оседлал своего скакуна и развернул его, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Сэр Рыцарь, — произнёс Крингл, слегка наклонив ко мне голову. — Какая забава придётся вам по нраву в этот прекрасный грозовой вечер?
Я начал заряжать винчестер патронами из сумки, пока снова не зарядил его полностью. Затем я дослал один патрон в ствол, другой в патронник, закрыл брешь защёлкой и почувствовал, как мой рот скривился в волчьей ухмылке.
— Сегодня? — переспросил я. Повысив голос, чтобы мои слова долетели до всех членов Охоты, я объявил:
— Сегодня мы охотимся на Иных!
Кровожадный крик, который издала Дикая Охота в ответ, услышал бы и глухой.
Глава 42
— Ведите себя потише! — громко произнёс я. — Нужно сохранять тишину, пока мы не добёремся до места!
Охота постепенно притихла. Кэррин завела мотор Харлея, но тот не издал ни звука. По мере того, как он набирал обороты, я чувствовал усиливавшуюся вибрацию — и ничего больше. Тени вокруг мотоцикла зашевелились, и через мгновение я осознал, что они приняли форму кошки — крупной, мускулистой и сильной, как ягуар. Это порядком поразило меня. Магия — это не какая-то полуразумная сила, действующая по своей собственной воле. Творческого начала в ней не больше, чем в электричестве.
— Ладно, — сказал я Кэррин, — поехали.
— Э-э, поехали куда? — спросила она, не поворачивая головы.
— На остров, — ответил я.
— Гарри, это мотоцикл.
— Сработает, — сказал я. — Посмотри на него.
Кэррин вздрогнула, увидев внешний вид Харлея.
— Ты хочешь, чтобы я поехала в озеро.
— Признай, — сказал я, — это не самая безумная вещь, о которой я тебя когда-либо просил. Это даже не самая безумная вещь, о которой я тебя просил сегодня.
Кэррин ненадолго задумалась, затем ответила:
— Ты прав. Поехали.
Она дала по газам, из-под колес брызнули во все стороны грязь и гравий, и мы понеслись к берегу озера. В свои лучшие времена сталелитейные заводы активно участвовали в пароходном сообщении, и территория завода была застроена вплоть до самого берега, а затем резко обрывалась над водным потоком четырьмя или пятью футами ниже.
Кэррин разогнала мотоцикл, покрывая последние двести метров со всей скоростью, на которую он был способен. Звук, который издавал двигатель, был чем-то эпичным, слишком громкий, чтобы его полностью заглушал теневой покров, раздающийся из пасти теневого тигра на манер исходящего из самого нутра звериного рыка. Кэррин издала крик ужаса, смешанного с возбуждением, и мы пролетели двадцать футов, пока шины Харлея не столкнулись с гладью озера — так и не погрузившись в воду.
Мотоцикл тряхнуло пару раз, но я держался за Кэррин и сумел не свалиться в воду. При этом у меня возникла интересная мысль: Если бы я все-таки упал, приземлился бы я на нее как на асфальт, или провалился вглубь, как и случается обычно, когда ты оказываешься в воде?
Вся Дикая Охота сгрудилась за нами в абсолютной тишине, не считая тихой поступи копыт и частого дыхания гончих. Вдруг серебристый свет, исходивший от звёзд, сменился яркой лазурной синевой.
— Вау! — восхитилась Кэррин. — Это ты сделал?
— Едва ли, — ответил я. Я оглянулся через плечо и обнаружил, что Крингл и Эрлкинг скакали за мной. Я поманил их кивком головы, и они любезно поравнялись с нами по обеим сторонам от Тигрохарлея.
— Что это? — спросил я, указав на небосвод.
— Волна временного давления, — произнёс Эрлкинг, сощурившись.
— Волна чего? — не понял я.
Эрлкинг бросил взгляд на Крингла:
— Это по твоей области. Объясни ему.
— Кто-то искривляет время, чтобы помешать нам, — сказал Крингл.
Я на секунду уставился на него, переваривая это, а потом до меня дошло.
— Нас переместили во времени вперёд, чтобы мы наверняка опоздали, — констатировал я. — По этому принципу работает эффект Доплера.
— Он всё понял правильно? — полюбопытствовал Эрлкинг у Крингла.
— По сути да. По моим подсчётам, мы уже потеряли около получаса.
— Кто способен на такое? — спросил я.
— Ты уже сталкивался с подобным раньше, чародей. — Никто не приходит на ум?
— Одна из Королев, — пробормотал я. — Или кто-то, равный им по силе. Мы можем выбраться из этой волны?
Эрлкинг и Крингл обменялись взглядами.
— Ты руководишь Охотой, — сказал Крингл. — То, как ты распорядишься своей силой, отразится на нас. Ты бы хотел попробовать?
Он что, меня разыгрывает? В вопросах, связанных с временной материей, я разбирался не больше, чем в том, какие из моих вещей можно стирать в горячей воде.
— Возможно, мне следует поберечь себя для грядущих событий, — произнёс я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
