В середине мая 1915 года Парвус прибыл в Цюрих, чтобы побеседовать с Лениным, на которого он делал основную ставку в своей политической игре. На прямой контакт с Парвусом Ленин не пошел, но канал связи с ним постоянно держал свободным. Поскольку путь к сотрудничеству с лидером большевиков и большевистским подпольем в России был для Парвуса заказан, он взялся за создание собственной организации, достаточно сильной и эффективной, в том числе в финансовом отношении, чтобы влиять на события в России. Штаб-квартиру организации он решил расположить в Копенгагене и Стокгольме, через которые осуществлялись нелегальные связи русской эмиграции с Россией, Германии – с Западом и Россией. Он вывез из Швейцарии пять российских эмигрантов-социалистов, обеспечив им беспрепятственный проезд через Германию, предвосхитив тем самым знаменитую историю с «пломбированными вагонами». Парвус чуть было не заполучил в сотрудники своего института Николая Бухарина, который отказался от этого предложения только под давлением Ленина. Зато Ленин дал Парвусу в подручные своего друга и помощника Якова Фюрстенберга-Ганецкого, кстати, бывшего члена ЦК объединенной РСДРП.
Компания, которую Парвус легализовал также в Копенгагене, кроме бизнеса занималась и политикой, имела свою сеть агентов, которые, курсируя между Скандинавией и Россией, поддерживали связь с различными подпольными организациями и забастовочными комитетами, координировали их действия. Скоро в сферу деятельности компании вошли Нидерланды, Великобритания и США, однако основные ее коммерческие интересы были сосредоточены на торговле с Россией. Товары были самыми разнообразными – от носков, медикаментов и презервативов до сырья и машинного оборудования. Парвус закупал в России необходимые для германской военной экономики медь, каучук, олово и зерно, а туда поставлял химикаты и машинное оборудование. Одни товары перевозились через границу легально, другие – контрабандой.
На русской границе их передавали представителям петроградской фирмы Фабиана Клингсленда. Агентом этой фирмы была Евгения Суменсон, которая держала связь с Фюрстенбергом-Ганецким. Уполномоченным экспортно-импортной компании Парвуса в Петербурге был адвокат-большевик Мечислав Козловский. Наладить курьерскую службу Парвусу помогал Моисей Урицкий, будущий председатель Петроградской ЧК. Основными банковскими структурами, которые использовались компанией Парвуса в торговых операциях, были Nya Banken (Новый банк) в Стокгольме и Русско-Азиатский коммерческий банк в Петрограде. В 1915 году партнерами Парвуса становятся видные большевики Леонид Красин и Вацлав Воровский: Красин входил в правление Русско-Азиатского коммерческого банка и возглавлял филиал фирмы Сименс-Шуккерт в Петрограде, а Воровский был руководителем отделения филиала и импортно-экспортного бюро, а также представлял интересы компании Парвуса до приезда в Петроград Фюрстенберга-Ганецкого.
Парвус между тем продолжал работать над задачей, под которую германское правительство выделило ему два миллиона марок. Граф Брокдорф-Ранцау принял близко к сердцу идеи Парвуса относительно России и стал постоянным ходатаем по его делам в германском МИД. Это был сильный союзник, который помог Парвусу во многом: например, запустить новый журнал «Glocke» («Колокол»).
С какими результатами работала созданная Парвусом машина? Через графа Брокдорфа-Ранцау Парвусу удавалось если не влиять на позицию германских властей в отношении России, то доносить свою точку зрения до германского руководства, причем самого высокого, включая рейхсканцлера. В меморандуме, поданном в германский МИД, Парвус предостерегал против контактов с царским режимом и попыток заключения с ним сепаратного мира: это похоронило бы, между прочим, планы Парвуса на развязывание в России революции, создание временного революционного правительства, которое и должно было, по выкладкам стратега, заключать сепаратный мир с Германией. Он предлагал подорвать денежное обращение в России посредством гигантской финансовой махинации, что должно было побудить население выступить против царского режима. Он обосновывал необходимость провести мощную пропагандистскую компанию в русской армии, чтобы подорвать ее боеспособность.
Меморандум произвел такое впечатление в Берлине, что Парвуса немедленно пригласили в МИД для консультаций. Финансовый прожект Парвуса поддержки не возымел, но миллион рублей на пропаганду в русской армии он получил. Параллельно с этим Парвус энергично готовил день «Х» в России: им должна была стать очередная годовщина «Кровавого воскресенья», 22 января 1916 года. На этот день намечалась всеобщая политическая стачка, призванная если не похоронить, то максимально расшатать царский режим. На каждого забастовщика Парвус заготовил то ли три шиллинга, то ли полторы марки вспомоществования в день. 29 декабря 1915 года он получил свой миллион рублей на революцию в России, а 11 января следующего года уже забастовали рабочие в Николаеве. 22 января их поддержали 45 тысяч забастовщиков в Петрограде. Забастовки вспыхивали то там, то тут, но не такие многочисленные, как рассчитывал Парвус. Революции не произошло. И германское руководство отлучило Парвуса от власти.
Ситуацию Парвуса изменила только Февральская революция в России. В обстоятельной беседе с графом Брокдорфом-Ранцау он высказал свое убеждение в том, что возможны только два варианта отношений Германии с Россией: или германское правительство решается на широкую оккупацию России, разрушение ее имперской государственной системы и расчленение России на несколько зависимых от Германии государств, или оно заключает быстрый мир с Временным правительством. Для самого Парвуса равно неприемлемыми оказались оба варианта: первый был связан с риском подъема патриотизма русского народа и, соответственно, боевого духа русской армии; второй – с замедлением выполнения революционной программы Парвуса. Для того чтобы стал возможным еще и третий вариант, Парвусу позарез был нужен Ленин. Причем Ленин не в Швейцарии, а в России. Парвус заручился поддержкой германского Генерального штаба и доверил Фюрстенбергу-Ганецкому сообщить Ленину, что для него и Зиновьева в Германии устроен железнодорожный коридор, не уточняя, что предложение исходит от Парвуса. В Цюрих выехал в качестве сопровождающего лица сотрудник Парвуса (и германской разведки) Георг Скларц. Ответ Ленина через Зиновьева телеграммой Фюрстенбергу был скорее отрицательным: «Письмо отослано. Дядя (т.е. Ленин. – Авт.) хочет знать больше. Официальный проезд для отдельных лиц неприемлем. Пишите экспресс-почтой Варшавскому, Клусвег 8».
Неаккуратные действия прибывшего в Швейцарию Скларца побудили Ленина резко прервать переговоры, однако выехать в Россию он не отказался.
Парвус узнал от Брокдорфа-Ранцау о дне отъезда русских эмигрантов из Цюриха 9 апреля 1917 года. Он сразу же сообщил в МИД Германии, что собирается встречать русских в Швеции. Главной целью Парвуса был контакт с Лениным, и его предстояло обеспечить Фюрстенбергу-Ганецкому, который ждал Ленина и его спутников в Мальме и провожал их до Стокгольма. Ленин отказался от встречи с Парвусом: после поездки в «пломбированном вагоне» через Германию с таинственной остановкой в Берлине он перестраховывался. Роль главного переговорщика с Парвусом со стороны большевиков взял на себя Радек: 13 апреля они беседовали в обстановке полной секретности целый день. Видимо, именно тогда Парвус напрямую предложил свою поддержку большевикам в борьбе за власть в России, а они – в лице Радека – ее приняли.
Русские эмигранты двинулись дальше в Финляндию, а Парвус – в германское посольство. Еще 3 апреля Минфин Германии по распоряжению МИД выделил Парвусу пять миллионов марок на политические цели в России; видимо, Циммерманн договаривался с Парвусом об использовании этих огромных средств. Из Берлина Парвус отбыл снова в Стокгольм, где находился в постоянном контакте с членами заграничного бюро ЦК большевистской партии Радеком, Воровским и Фюрстенбергом-Ганецким. Через них шла перекачка германских денег в Россию, в большевистскую кассу. Письма Ленина из Петрограда Фюрстенбергу в Стокгольм пестрят фразами: «Мы все еще не получили от вас денег».
Этот финансово-переговорный процесс прервался в июле 1917 года, когда в Петрограде после неудавшейся попытки большевиков организовать вооруженное восстание в российской печати поднялась волна разоблачений связей большевиков с Парвусом и через него – с германскими властями. Парвус скрылся в Швейцарии.
Между тем закулисная работа по снабжению революционной оппозиции Временному правительству в России продолжалась: «Помимо Гельфанда, бывшего главным связующим звеном между большевиками и берлинским правительством, летом 1917 года большевики имели и другие каналы связи с Берлином. Вполне возможно, что часть денег, выделенных на организацию подрывной деятельности в России, – Эдуард Бернштейн позднее оценил общую сумму примерно в 50 миллионов золотых марок, хотя нам кажется правдоподобной цифра 30 миллионов, – была передана непосредственно иностранной миссии большевиков немецким посланником в Стокгольме». Ту же цифру в 50 миллионов марок, полученных большевиками от Германии, называет и английский историк Рональд Кларк.
