в какой-то миг без сознания валится на землю, откатывается в сторону, но в расстановке сил, кажется, ничего не меняется.
…может быть, как раз Рентос заменил её? В тот короткий момент Шамрейн яростно рыкает, и его хвост резко ударяет по старому магу, жало втыкается в его грудь, как пластмассовая шпажка в бутерброд на фуршете. Тианир даже не вскрикивает, просто мешком оседает на землю, словно из него вынули скелет. И я не могу воспринимать его как-то иначе, нежели сломанную нелюбимую куклу избалованного ребёнка, одну из многих, иначе я просто сойду с ума. Да, я давно уже балансирую на грани, и пусть я сама на это пошла, но на моих глазах ещё никогда не умирали ни люди, ни маги.
А в том, что Тианир умер, сомневаться не приходилось. Как и в том, что маги без него не продержатся и шага.
Внезапно я замечаю худощавую и высокую темноволосую фигурку, появившуюся прямо перед жуткой драконьей мордой, обнажившей в оскале узкие и белые клыки, каждый в мою руку длиной. Тельман?.. А Крейне? Я оборачиваюсь к неподвижной туше Шамрейновой пары — и вижу, что демиург всея Криафара уже не одна. И что вмешаться она не сможет при всём желании.
Дракон приседает на передних лапах, приподнимается на задних — ядовитый, увенчанный жалом хвост застывает в нескольких сантиметрах над головой стоящего перед ним Вирата Тельмана. Я вижу охватившее его золотое свечение проступивших на коже рун — и отвожу глаза.
Не могу, не хочу это видеть!
Опускаюсь на корточки: если нет бумаги, подойдёт, наверное, любая поверхность. Вместо кисти палец — не придумав ничего лучше, я сперва облизываю его, но потом обмазываю кровью из содранной где-то в процессе перехода крови на ступне.
И пишу, точнее, пытаюсь накарябать прямо на пыльном камне под собой:
«Шиару жива. Всё хорошо»
Глупо, но в мою мигом перегревшуюся голову не приходит ничего умней. Рука трясётся, крови слишком мало, ранка уже затянулась, а песок с каменной плиты не желает стряхиваться и мешает. Я кусаю губы и смотрю на свои руки.
Бесполезная. Не смогла ничего добиться сама. И мужчину своего удержать не смогла. Не успела дописать Книгу. Не могу ничем помочь. Даже мира ни одного не создала, а ведь могла — раз, якобы, демиург.
Бесполезная.
Слёзы накатывают на глаза. «Поплачь мне тут ещё, истеричка!», — говорит кто-то саркастичный внутри отчего-то маминым голосом. Но действительно, какой смысл в слезах? И я встаю и иду, обходя Шамрейна, что-то говорящего ему Тельмана и находящихся на пределе сдерживающих его магов по дуге, спотыкаясь на неровных, словно бы выкорчеванных с корнями камнях, то и дело падая, разбивая коленки и пару раз до стона подворачивая непривычные к ходьбе по пересечённой местности ноги.
Вот так всегда!
Я не видела Кнару в реальном мире, даже на фотографиях, рука с кружкой на экране не в счёт, но я не сомневалась, что она привлекательна и в хорошей форме. Почему я-то не могла заполучить юное, красивое и сильное тело?
Глупые бестолковые мысли против воли вращаются свёрлами в голове. Наверное, это защитная реакция психики, не иначе… Я подхожу к статуе-телу мёртвой драконицы. Как и в случае со Стурмой, она кажется мне страшной и пугающей только на первый взгляд. Неуверенно глажу рукой шершавый бок — от камня и не отличишь.
Чувствуя себя бесконечно чужой, бессмысленной и ненужной, опускаюсь на корточки и прижимаюсь к боку Шиару, как птенец к материнскому крылу. И хотя здесь жарко, как в адовом пекле, меня морозит. Такое непонятное ощущение, не то что бы болезненное, но слишком странное. Кожа горит, глаза закрываются, а внутри, между грудью и животом, в области диафрагмы, будто набухает огненный плотный ком, распирая меня изнутри. Не в силах думать более ни о чём, я сдаюсь наваливающейся сонливости, обмякаю, растекаясь по горячему песку.
Не удивлюсь, если это пустынный манник, шипастый и хищный, прорастает сквозь моё тело. Если вечно голодные мелкие твари принялись жрать меня заживо.
Мне кажется, меня уже больше нет. Да и не было никогда, ни в одном из миров.
Я вжимаюсь в бок мёртвого духа-хранителя так крепко, что в какой-то момент чувствую, будто проваливаюсь внутрь.
Мёртвое божество.
Демиург из мёртвого мира.
Глава 67. Криафар.
Карина / Крейне
Мне кажется, мы с Тельманом поменялись местами. Теперь он, именно он, рвётся куда-то учудить самоубийственную героическую глупость, а я его удерживаю. Удерживаю изо всех сил. Объясняю, что ничего он не докажет и не объяснит, если бы это было так просто! Люди-то не понимают, не хотят и не могут понять, что уж говорить о животном, пусть даже разумном, отчасти говорящем и божественном!
— Стой!
— Они его не удержат, — скороговоркой произносит Тельман. — Они его только злят. Прошу тебя, отойди, я должен попытаться, я обязан, кроме меня некому, ты же сама всё понимаешь. Ты сама была готова… в общем…
Сама-то я, может, и готова, но это абсолютно разные вещи!
— Ты не маг.
— Ты тоже, и что?
— Да, но… я должна тебе кое-что сказать. Это важно. Это на самом деле важно.
Эгоистично, совершенно эгоистично и, неправильно, но я не хочу, что Тельман рисковал собой даже во имя гипотетического общего блага. Наверное, сейчас не место для признаний, но я, честно говоря, пытаюсь просто его отвлечь.
— Крейне… Просто дождись меня по-хорошему. Стой здесь и жди. Всё остальное потом.
Но я вцепляюсь в его локоть — нет у нас никаких "потом", каждый раз, когда я думала иначе, это было не более чем иллюзией, восхитительным бесполезным самообманом. Правда, пусть геройствуют другие. Я смотрю на магов — с появившейся невесть откуда Стурмой их стало семеро. Бросаю беглый взгляд на светловолосую молодую женщину — кто она? Откуда? Ещё один неучтённый маг, та самая искомая «девятая»? Но незнакомка стоит сама по себе, выглядит растерянной и какой-то слегка насупленной. Шамрейн прекращает биться в невидимую раскинутую по небу сеть и опускается вниз, а потом…
Упавший Тианир, пропустивший удар ядовитого жала — это что-то
