Шпеер. По крайней мере, у него не моя «подбитая утка». Здесь другое дело.
Гитлер. Вы с вашей «подбитой уткой»! Если бы старина Макензен не воспользовался ею недавно, то не смог бы приземлиться. Я слышал, что наш любезный Гевел позвонил фрау Макензен и сказал, что самолет Макензена задерживается. Это очень дипломатично; вот почему вас сделали послом.
Все остальное будет в порядке – итак, Йодль, я повторю.
Первое, приказ 3-й танковой гренадерской дивизии и, если нужно, частям, которые расположены здесь, поддержать наши действия в Риме; аналогичные приказы люфтваффе, дислоцированному вокруг Рима, и, если они еще там, частям ПВО и прочим, чтобы они знали, что происходит. Это одно. Дальше, немедленно продвинуть остальные соединения. И то и другое надо, разумеется, делать одновременно. Третье, быть готовыми эвакуировать все германские войска со всей этой территории. Этих надо вернуть назад, естественно обеспечив перед ними заслон. Все тыловые службы должны сразу же отойти назад, переправляясь здесь. Не имеет значения. Взять с собой стрелковое оружие и пулеметы, больше ничего; все остальное бросить. Здесь у нас 70 000 человек, и среди них, может быть, самые лучшие солдаты. Надо организовать все так, чтобы последней уходила моторизованная пехота и сразу же грузилась на корабли. У нас здесь достаточно немецких кораблей; там полно немецких судов.
Йодль. Они почти все немецкие.
Гитлер. Зенитчики должны оставаться там и постоянно вести огонь. Части ПВО уйдут оттуда последними. Они должны все взорвать и переправиться последними.
Кристиан. Итальянцы не будут переправляться с немецкими войсками?
Гитлер. Нам надо сделать это так быстро, чтобы, если можно, завершить все за одну ночь. Если мы переправляем людей без техники – ничего не брать, – то все будет сделано за два дня, один день.
Буле. Сегодня или завтра, мой фюрер, надо отдать приказ Генеральному штабу, что в отношении сухопутных средств передвижения этот район является приоритетным, это касается всего, что находится на сборочной линии или движется на Восток. Иначе эти соединения никогда туда не доберутся.
Гитлер. Это можно оставить до завтра. Мне надо немного обдумать кое-что еще; мы должны быть осторожны в отношениях с Венгрией.
Йодль. Значит, главнокомандующему на Юге нужна охрана.
Гитлер. Да.
Йодль. 3-я танковая гренадерская дивизия должна обеспечить надежную защиту всей штаб-квартиры.
Гитлер. Да.
Йодль. Иначе они захватят штаб.
Гитлер. Да, но мы можем проделать то же самое, я захвачу их штаб, они не поймут, что с ними произошло.
Йодль. Нам нужно полчаса на то, чтобы спокойно все обдумать.
Боденшатц. Как насчет итальянских рабочих?
Гитлер. Их там больше не будет.
Шпеер. Нам нужна рабочая сила.
Йодль. Не давайте больше итальянцам пересекать границу, кроме тех, кто уже там, – тех, кто в Германии.
Шпеер. Они хорошо работают; мы могли бы использовать их в Организации Тодта.
Гитлер. В такой момент, когда все рушится, мне не надо больше волноваться о короле Бельгии. Я могу немедленно его убрать и упрятать в тюрьму все семейство.
Йодль. Агенты сообщили о тайной встрече 20 июня в штаб-квартире в Каире английского короля и генерала Вильсона, командующего 12-й армией, который был назначен в Грецию.
Гитлер. Они поддерживают контакт с этими людьми здесь, с предателями.
Йодль. Кроме того, есть сообщение, которое может быть связано с этим. Оно исходит от одного неоднозначного лица в Швейцарии, часто предоставлявшего чрезвычайно полезную информацию: «Как только западные союзники стабилизируют обстановку на Сицилии, они планируют нанести удар в направлении Рима, используя свежие части из Северной Африки. Оккупация Рима рассматривается как важнейший психологический фактор. В Риме сразу же будет сформировано временное правительство. Фашистская партия будет распущена, и Италия с Албанией освободятся от фашистской диктатуры. Из Америки и Канады в Африку прибыло значительное количество войск и боевой техники».
Гитлер. Все это, конечно, понятно. Не надо ли нам немедленно привести в боевую готовность 2-ю парашютную дивизию?
Йодль. Возможно, это необходимо для усиления Рима.
Гитлер. Да, так, чтобы мы могли незамедлительно бросить ее в Рим.
Йодль. Это все, что мы можем сказать ему [Кессельрингу] на данный момент.
Гитлер. Больше ничего. Он должен иметь наготове мощную охрану. Ему нельзя никуда уезжать, ни на какие встречи, он должен принимать людей только в своей штаб-квартире. Лучше всего объявить, что он болен, или мы можем сказать, что вызвали его сюда для доклада.
Йодль. Ему надо оставаться здесь.
Кейтель. Я разрешил ему остаться здесь. Он может командовать, а мы можем отдавать ему приказы. У него есть для этого аппарат. Он не должен покидать свою штаб-квартиру – ни в коем случае, и любого, кто к нему приходит, должны сопровождать военные; не надо ему никого принимать и конечно же покидать штаб-квартиру или ехать на какую-то встречу. Именно такой порядок мы и установим.
Гитлер. Ну, тогда, Йодль, вы все это подготовите.
Йодль. Эти приказы, да.
Гитлер. Нам, разумеется, надо с этого момента делать вид, будто мы считали, что все шло успешно.
Йодль. Да, мы должны вести себя так.
(Совещание закончилось в 22.13.)
Фрагмент № 15
Инструктивное совещание, полночь, 25–26 июля 1943 г.
Йодль. Есть еще ряд вопросов, мой фюрер. Главнокомандующий войсками на Юго-Востоке получил указание немедленно доложить, может ли он осуществить план «Константин» теми силами, которые у него есть на данный момент; то же самое и с главнокомандующим на западе по поводу плана «Аларих». Теперь все изменилось. Но все равно они должны сами дать предложения насчет того, как будут выполнять свою задачу при этих новых обстоятельствах – они оба лишились нескольких дивизий. Их доклады придут сегодня ночью по телетайпу. Они в курсе новостей. Больше мы ничего не сказали. Как обстоят дела с составами с углем для Италии? До сих пор мы позволяли им проходить.
Гитлер. Мы должны делать все, чтобы это выглядело как…
Йодль. Тогда еще вопрос: следует ли прекратить все пассажирское сообщение с Италией?
Гитлер. Я бы пока этого не делал.
Кейтель. Нет, пока нет.
Гитлер. Все важные лица должны отменить свои визиты, и в дальнейшем разрешения не выдавать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
