башни; к вечеру мы очутились на широкой необитаемой равнине, где не было видно ни одного живого существа. Мы решили дать отдых нашим коням, с тем чтобы продолжить путь с восходом луны: за спиной у нас была разгневанная Хания, и медлить было нельзя. К этому часу она уже, несомненно, обнаружила наш побег, ведь до захода солнца Лео должен был сделать свой выбор и дать окончательный ответ. Мы были уверены, что действовать она будет быстро. Возможно, ее гонцы уже развезли по всей стране повеление схватить нас — и преследование в полном разгаре.
Мы расседлали коней, чтобы они могли передохнуть, покататься по песку и поесть, выдирая грубые пучки чахлой травы поблизости. Воды тут не было, но не более чем за час до этого и они, и мы попили из небольшого грязного озерца, что встретилось нам на пути. Сильно нуждаясь в подкреплении после бессонной ночи и продолжительной скачки, мы доедали остатки наших съестных припасов, когда моя стреноженная лошадь снова легла, чтобы покататься. Со связанными передними ногами это было не так легко; я лениво наблюдал за ее усилиями, наконец, уже с четвертой попытки, она опрокинулась на спину, задрав высоко ноги, и перекатилась в мою сторону.
— Почему у нее красные копыта? Это — кровь? — равнодушно спросил Лео.
Только сейчас я впервые заметил этот красный цвет, особенно в стрелках копыт. Я встал и посмотрел внимательнее, полагая, что это, может быть, игра вечернего света или же остатки красноватой глины, по которой мы проезжали. Копыта действительно были красны, как будто пропитались насквозь красной краской. И от них шел резкий неприятный запах, как если бы кровь смешали с мускусом и пряностями.
— Очень странно, — сказал я. — Осмотрим ноги твоей лошади.
Ее копыта тоже были в красной жидкости.
— Может быть, это какой-то особый состав для сохранения копыт? — предположил Лео.
Я задумался; у меня мелькнула ужасная догадка.
— Не хочу тебя пугать, — сказал я, — но я думаю, что нам надо садиться на коней и скакать дальше.
— Почему? — спросил он.
— Я думаю, тут приложил руки этот негодяй Хан.
— Но с какой целью? Чтобы они охромели?
— Нет, Лео, чтобы они оставляли сильно пахнущий след на сухой земле.
Он побледнел:
— Ты так думаешь? Для псов?
Я кивнул. Не теряя времени, мы с лихорадочной поспешностью принялись седлать коней. Я уже затягивал последнюю подпругу, когда вдруг услышал дальний звук.
— Послушай, — сказал я.
Звук донесся снова; сомнений не оставалось: это был лай собак.
— Дьявольщина! — выругался Лео. — Псы-палачи!
— Да, — ответил я спокойным голосом: в эту критическую минуту мои нервы сделались как сталь; я не испытывал ни малейшего страха, — наш друг Хан выехал на охоту. Вот почему он так заливался смехом.
— Что же нам делать? — спросил Лео. — Спешиться?
Я посмотрел на Гору. До ее ближайших склонов оставалось много миль.
— Еще успеется, — сказал я, — пешком нам не добраться до Горы, а найдя наших лошадей, они смогут догнать нас по следу, если мы не окажемся в пределах прямой видимости. Нет! Скачи во весь опор! Как никогда в жизни!
Мы вспрыгнули в седла, но, прежде чем натянуть поводья, я оглянулся и посмотрел назад. Все это время мы ехали по плавно поднимающейся равнине, которая в нижней своей части, в трех милях от нас, заканчивалась холмистым гребнем. Солнце уже опустилось за этот гребень, и вся равнина тонула в тени. На самой равнине ничего не было видно, но всякий, кто взобрался бы на гребень, в этом прозрачном воздухе был бы далеко заметен, во всяком случае людям с зорким взглядом.
И вот что мы увидели. Через гребень как раз переваливали небольшие на таком расстоянии, быстро движущиеся пятна; за ними ехал человек на коне; на поводу за ним скакал второй, запасной конь.
— Вся свора в сборе, — мрачно произнес Лео. — Рассен прихватил с собой и запасного жеребца. Теперь я понимаю, почему он не хотел, чтобы мы взяли с собой копья, и я думаю, — крикнул он, когда мы перешли на галоп, — что предсказание шамана вполне может еще сбыться.
Тьма уже сгущалась, мы направлялись к Горе. На скаку я рассчитывал наши шансы. Кони у нас — из лучших в этой стране, они все еще крепки и свежи; до сих пор мы щадили их, и они в отличном состоянии. Но и псы-палачи, вероятно, не слишком устали: Рассен, видимо, рассчитывал захватить нас врасплох, когда мы будем спать, и не торопил псов, узнавая у селян, какой дорогой мы едем, и пустил их по следу уже за последней деревней, которую мы миновали.
К тому же у него две лошади, не исключена возможность, что за ним следует отряд воинов, тоже с запасными лошадьми. Впоследствии, однако, выяснилось, что он хотел отомстить нам один и чтобы никто об этом не знал. Отсюда неизбежно вытекало, что, если мы не достигнем склонов Горы, где будем уже в безопасности, а до них оставалось еще много миль, нам от него не уйти. Можно было лишь надеяться, что собаки выбьются из сил раньше нас и прекратят погоню.
Впрочем, рассчитывать на это не стоило: псы были необыкновенно сильны и бегали очень быстро; если эти свирепые твари почуяли кровь, которой, без сомнения, обмазаны копыта коней, они скорее падут бездыханные, чем остановятся. И Хания, и Симбри часто рассказывали нам об их нраве. Так же маловероятно было, что они потеряют след; слишком резкий запах оставляли копыта наших коней. Даже наши английские охотничьи собаки могут часами преследовать убегающую добычу, а здесь использовался хитроумный состав с запахом, который может держаться не один день. И последний шанс. Если нам все же придется спешиться, нельзя ли найти на этой широкой равнине место, где мы могли бы спрятаться. Если мы где-нибудь не укроемся, псы будут и видеть, и чуять нас, и тогда...
Казалось, все против нас, но так бывало уже не однажды; мы на три мили впереди, и, возможно, с Горы еще подоспеет какая-нибудь непредвиденная помощь. Стиснув зубы, мы стрелой помчались вперед, стараясь проскакать засветло как можно большее расстояние.
Однако очень скоро стемнело, а луна еще скрывалась за горами.
Псы постепенно нагоняли нас, потому что тьма никак не затрудняла их бег, тогда как мы не смели скакать во весь
