class="empty-line"/>
Настя оказалась в этот вечер показалась попаданцу излишне нервной и подвижной. Одно из двух: либо она была встревожена своим положением в высшем свете, ведь свободная прелестная девица Татищева вдруг превратилась в занятую семейную женщину Макурину. А отсюда львиная доля мужчин (и, надо сказать, женщин, хотя и по-другому поводу) сменят свое отношения в негативном отношении. Либо императрица Александра Федоровна изрядно нами недовольна и постаралась это довезти до своей фрейлины. А той сбавить напряжение было лишь на муже. Куда теперь деваться!
Макурин влюбленным взглядом погладил пусть нервную, но все же прелестную фигурку жены, сообщив ей ненароком:
- Любимая, нам надо быть сейчас у венценосных монархов, и поэтому я вынужден не давать тебе бить по моему лицу. Веди и к августейшему императору Николаю I, и к ее супруге Александре Федоровна. Они, несомненно, вдосталь обратят внимание на его ужасную «красоту» и тебе самой будет неловко.
- Хм! - удивилась она. В таком аспекте их положение она еще не рассматривала. Ведь физически она уже стала женщиной, но психологически женой явно нет, по-прежнему намереваясь отвечать лишь за себя.
«Э, нет, дорогая, - усмехнулся Макурин, - теперь тебе придется отвечать за двоих, за себя и за своего мужа, а потом еще и за наших детей».
Он ловко поцеловал жену и ласково посмотрел на нее. Настя, занятая трудными мыслями, запоздало отмахнулась рукой. Потом ответила ответной улыбкой. Как все-таки прекрасно быть рядом с родным мужчиной, который и прикроет, и приласкает, и лаже подумает за тебя.
- Я думаю, нам надо пройти с сообщением о нашем бракосочетании к обоим монархам. Тем более, к императору Николаю ты подойти так и не решилась, а к императрице Александре Федоровне не смогла наладить ключик.
- Смогла бы! - не согласилась Настя, - просто та сегодня уж слишком не в духе и не пожелала меня слушать.
Ага, судя потому, что она не соглашалась неохотно, он ее поймал. Спорить с нею он не собирался. Вот еще! Если нечего делать, то пожалуйста. А ему совсем некуда. Так что обойдется, милая.
Настя, с тревогой ожидавшая ответных доводов мужа, спорных и отнюдь не серьезных, но уносящих много времени, с облегчением пошла за супругом. Ведь вместо никчемного спора он просто взял ее за руку и повел к Николаю Павловичу, которого она до сих пор боялась и могла спокойно подойти только за спиной кого-то, например мужа. Она хихикнула и как бы ненароком погладила эту твердую и надежную спину.
А Андрей Георгиевич шел к императорскому кабинету спокойно и даже вальяжно. Вопрос о тайном бракосочетании для него был не втором и даже не третьим месте, перед этим возникали проблемы с Е.И.В. канцелярией, а точнее, с письмоводителями, еще перед ним требовалось срочно решить хозяйственные вопросы с поместьем. Оно хотя и развивалось, но далеко не до конца и помещик должен был лично вмешиваться во все недостатки. Иначе откуда он возьмет деньги в достаточном количестве?
И только потом можно было заниматься их свадьбой, а, точнее, самой важной и официальной частью на Земле и на Небе – таинством бракосочетания. И ничего, что они уже его прошли в поместной церкви. На Земле главным событием было не собственно бракосочетание, а его отблески у разных лиц.
Вот теперь им и предстояло увидеть реакцию общества в целом, и отдельных персон в частности. Да что уж было таиться, им важен был ответ, прежде всего, двух людей, почти богов, – императора Николая I и его жены Александры Федоровны.
К первому Андрей Георгиевич привел свою жену Настю почти силой. То есть не то, что она была против, но как-то не хотелось и вообще, лучше бы не сегодня?
Но при этом ногами она терпеливо перебирала, и ее муж молча вел его в кабинет и, наконец, встал перед августейшим монархом и поставил свою жену.
Император, между прочим, серьезно работал. Чувствовалось, что ему очень не хотелось отрываться от важного документа, но государь превозмог себя и отодвинул листочки поодаль.
- Надо же, - даже изволил удивиться он, - не прошло и нескольких суток со дня бракосочетания, как ты явился! Изволь, Андрей Георгиевич, объяснится, где ты был, друг мой любезный.
Ну, хотя бы громко не ругается. А объяснить императору он всегда может, два века все же говорил, сумеет и сейчас.
Макурин внимательно посмотрел на Николая. Ему предстояло как бы прошмыгнуть между Сциллой и Харибдой – объяснится предельно подробно перед монархом и не оскорбить жену Настю интимными подробностями. А они были изрядно интимными, эти детали, хо-хо!
- Ваше императорское величество, конечно же, мы не хотели никого не обидеть. Боже упаси! Но ночью в моем поместье между ними случилось то, что происходит между всяким парнем и девушкой, в результате чего они становятся мужчиной и женщиной. После этого я, как честный человек, не мог не привезти Настю в церковь, не затягивая время.
- Нет, это-то понятно все, - внезапно раздался позади них голос цесаревича Александра Николаевича, - вы нам лучше скажите, чета Макухиных, вы свадьбу собираетесь проводить?
«Фу ты, ну ты, кажется, обошлось, - облегченно подумал Макурин, - хоть и Настя покраснела, как спелая свекла, а государь явно имеет дополнительные вопросы, но оба молчат, за что он им очень благодарен.
Ха, а ведь умную мысль высказал будущий Александр II, - переменил Макурин тему размышлений, - большинству нет особого дела до церковных процедур, дот которых и не допустят, ведь даже столичные соборы не так велики, чтобы допускать тысячи людей. А вот светская свадьба это другое дело, тут чем больше, тем лучше. Тем более, с учетом императорской семьи, если их удастся привлечь, не все придворные будут приглашены».
- Ваше императорское высочество, прошу извинить нас, что не увидели вас, - извинился Андрей Георгиевич от имени всей четы Макуриных и предложил: - если вы позволите, мы, естественно, проведем свадьбу.
«Еще одну свадьбу, - подумал про себя попаданец, впрочем, не особо раздраженно, - та свадьба в поместье Насте все равно не понравилась. Столичная штучка, а там лишь два дворянина».
- А будет она…? - спросил император Николай, который, казалось бы, совсем не прислушивался к разговору, витая в облаках. Еще как прислушивался!
К чести Насти, она явно видела лучше государя, живя при императорском дворце практически с детства. Поэтому ответила живее:
- На Троицу? - осторожно предположила она, глядя на августейшего монарха сияющими глазами.
- На Троицу, -
