- Я не беспомощный ребенок, а взрослая женщина.
- Конечно, я и не спорю.
Свое раздражение тем фактом, что меня принимают за беспомощного котенка, мне пришлось заесть бутербродом. Все равно не было никакого смысла пререкаться.
Доели свой завтрак мы уже в тишине.
Я не знала, как скоро вернусь сюда вновь, поэтому еще с вечера сложила в чемодан все, что мне было особенно дорого: фотографию, где мы вчетвером с мамой, папой и бабушкой, любимые книги, несколько памятных безделушек, косметичку и немного одежды, все равно я там из своего гардероба толком ничего не смогу носить. Получилось даже меньше, чем я предполагала. Все остальное пришлось оставить.
Когда мы уже были одеты и готовы выходить, я вдруг спохватилась.
- Подожди минутку. - Я достала свой телефон и набрала Ленке.
- Лена? - В трубке обиженно молчали. - Прости, что разбудила... Я знаю, что в последнее время была не самой лучшей подругой. Поверь, я очень об этом сожалею. Ты знаешь, что сегодня я уезжаю, и даже не знаю насколько времени и смогу ли с тобой или со Светкой вообще связаться... Я правда не могу все вам сейчас объяснить, возможно когда-нибудь... С квартиры я съезжаю и с завтрашнего дня она уже будет сдаваться другому человеку, поэтому я очень тебя прошу сегодня приехать и забрать кое-что. Я приготовила для тебя некоторые вещи, о которых, я знаю, ты давно мечтала, и Светке тоже. Мне будет очень приятно, если ими будете владеть именно вы. И еще я прошу тебя сохранить мой ноутбук. Там, куда я еду, он мне совершенно не понадобится, но на нем сохранено много памятных моментов, которые мне очень дороги. Надеюсь, у тебя еще сохранился запасной ключ от этой квартиры. Прости меня за все и прощай.
- Подожди! - Услышала я на другом конце трубки. - Вот это монолог! Ты правда уезжаешь?
- Да.
- У тебя правда все хорошо?
- Правда.
- Может, тебе нужна моя помощь?
- Нет, спасибо. У меня правда все хорошо.
- Я буду скучать.
- И я тоже. Попробуй все объяснить Свете, пусть на меня не обижается.
- Ты же знаешь, она не умеет долго на тебя злиться. Обещай, что дашь о себе знать, как только у тебя будет такая возможность.
- Обещаю.
- Тогда до скорого и не смей прощаться.
- Угу. - И я положила трубку. Слезы сами собой навернулись на глаза. Всегда считала Ленку самой чуткой из нашей компании. Она быстро поняла, что все, что сейчас со мной происходит очень серьезно и просто приняла меня и всю эту ситуацию. Именно поэтому сегодня я позвонила ей, а не Светке.
Когда мы спустились на улицу, нас уже ожидало такси.
Забросив чемодан в багажник, мы уселись на заднее сидение и назвали адрес. Из-за пробок, ехать пришлось довольно долго, и я сама не заметила, как задремала у своего синеглазого на плече. Когда же мы подъехали к месту назначения, Максим легонько потряс меня за плечо и помог выйти, а прохладный воздух разогнал остатки дремы.
Мы двинулись в парк к той самой разваливающейся башенке. Я была рада, что сегодня на мне были настоящие теплые сапоги, а не те туфли, в которых я пришла из Запретного города. Честно говоря, я уже ждала, когда, наконец, попаду в лето.
До башни мы добрались без приключений. Максим нажал на какой-то скрытый механизм, и небольшая часть стены отъехала, обнажив пульт управления. Он ввел туда какие-то цифры, и отъехала уже часть стены размером с дверной проем. Как и в прошлый раз, я увидела внутри лишь запустение и всякий хлам, с той лишь разницей, что вода в глубокой луже, находящейся внутри, покрылась коркой льда.
- Мы точно, попадем в ту большую, чистую и просторную башню из которой мы выходили?
- Точно, - засмеялся Максим, - это лишь визуальный ряд вашего мира.
Он взял меня за руку и мы шагнули за порог.
На этот раз в башне мы были не одни.
Глава 20 Леди Мора.
- Здравствуйте, мои дорогие, а я вас уже заждалась. - Голос раздался, казалось, из ниоткуда, потому что в комнате, куда мы секунду назад попали, никого не было. - Я сейчас спущусь, подождите минутку.
Я вопросительно взглянула на Максима, а он просто пожал плечами, разулся и шагнул на обитаемую часть комнаты.
- Леди Мора не любит, когда на ее половину заходят обутыми. - Пояснил он. - Вот, можешь одеть тапочки. - Указал он на стоящие в углу тапки. Сам он предпочел остаться босиком, глядя на них, я сразу поняла почему: им как минимум было лет сто и лет, эдак, восемьдесят их тапочьей жизни их активно эксплуатировали.
- Нет уж спасибо. - И толкнула его локтем в бок, чтобы перестал надо мной подшучивать.
Комната осталась такой же, какой я покидала ее вчера: Большой закругленный диван стоял ровно посередине, как бы разделяя комнату напополам. Одна сторона комнаты была совершенно пустой и по ней ходили те, кто хотел попасть в мой мир, а другая сторона, начинавшаяся сразу за диваном, представляла собой небольшую гостиную со столиком и парочкой немного потрепанных кресел. Их цвет, как, впрочем, и цвет дивана, было довольно трудно определить, не то грязно-оранжевый, не то светло-коричневый. Столик был овальным с резными ножками и сделан из темного дерева. Кирпичную кладку стены никто заделывать не стал, перекрашивать тоже. Комната была бы совсем темной, если бы не дневной свет, шедший совершенно не понятно откуда. С потолка что ли?
- Сейчас, сейчас, я как раз заварила чаек. - Голос раздавался с винтовой лестницы, уходившей куда-то на второй этаж башни.
Сначала я увидела ноги, в таких же старых тапочках, которые стояли в углу, ожидая гостей, которые не побоятся их примерить. Затем длинная зеленая юбка, старческие руки, сжимающие поднос и, наконец, сама обладательница голоса. Если бы я заранее не знала, что леди Мора очень стара, то никогда в жизни не сказала бы об этом по ее голосу. Он скорее принадлежал молодой девушке, нежели согбенной годами старице.
Сама леди Мора была очень невысокого росточка, почти как ребенок, и доставала мне разве что по грудь. Испещренное морщинами лицо излучало доброту и как будто светилось из нутрии. Тоже самое можно было сказать и о ее руках. Казалось, где-то внутри них спрятаны маленькие диоды, которые и обеспечивают эту подсветку. Все остальные части тела были спрятаны одеждой. Ее белоснежные волосы были необыкновенно густыми для дамы столь преклонного возраста и собранны в замысловатую прическу, которой я прежде никогда не видела: прямой пробор был сделан ровно посередине, широкие пряди с каждой из сторон шли ровно вниз, очерчивая овал лица; под подбородком они переплетались и обматывали шею, словно шарф, сзади же эти две пряди вплетались в косу вместе с остальными волосами. Казалось, будто лунный свет наполняет их изнутри. Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы убедиться, что это не игра света или моего воображения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
