для семейства Нардол, ведь проживание там требовало внушительных доходов. Новым главой дома выбрали малоизвестного человека, насколько я знала, он был простым кузнецом и очень долго сомневался, боясь брать на себя ответственность. Но все же Кассиану и Лиаму удалось его убедить. С землями Вильде дела обстояли куда проще. Люди практически единогласно поддержали начальника гарнизона – Натана, который всегда ставил благополучие народа превыше своего собственного.
Возвращая земли моему брату, мы взяли с него обещание, что все храмы Кераде будут восстановлены, а народ вспомнит о праздниках, посвященных богине.
У Корвера открылось второе дыхание. Кассиан, Лиам, Элазар, Натан и Эфер – пять лордов земель подписали акт о взаимном уважении и поддержке. Отныне все вопросы, касающиеся королевства, решались только совместно. Никто не обладал властью монарха и не имел права распоряжаться чужими жизнями.
Я обрела то счастье и покой, на который так надеялась.
Что же до намека маленькой Амелии… Не знаю, в какой момент снадобье Кассиана перестало действовать, но через две недели после восстания у меня начался чудовищный токсикоз, вынудивший запереться почти на месяц в комнате гигиены.
Я была готова задушить мужа, а вот он пребывал на седьмом небе, не переставая лукаво улыбаться, словно нашкодивший мальчишка.
Кассиан
Четыре года спустя
– Сейчас поймаю за пальчик! – вновь потянулся к рыжеволосой малышке, так сильно похожей на свою маму.
Счастливо взвизгнув, Левелин активно задергала ножками, начиная заливисто смеяться.
Я и сам не мог удержаться. Казалось, время, когда жизнь была серая и в ней существовал лишь долг перед народом, осталось где-то в забытых кошмарах. В мой мир ворвалась огненная канарейка, подарившая мне свет и указавшая верный путь.
Прошло уже четыре года, а она так и продолжала крепко сжимать мою руку, одаривая своей любовью. Иногда я задавался вопросом, заслуживаю ли такого счастья. А потом думал о своих девочках и о том, что только мне под силу их защитить…
– Папочка, еще! – взвизгнуло рыжее солнышко, и я пощекотал ей пяточку. В момент, когда девчушка подскочила, намереваясь от меня удрать, подхватил ее на руки, притягивая к себе.
– А-а-а! Сейчас покусаю! – прижался к ней, целуя каждую щечку по очереди.
– Щекотно! А-а-а! Мамочка! Щекотно! – цеплялась за меня Леви, отталкивая маленькими ручками и заразительно хохоча.
От этого звука расцветала душа, наполняясь искренним счастьем.
– Мамочка! Папа, съест! – взвизгнула наша с Даникой дочь, и я отвлекся, замечая среди высоких кустарников камелии девушку, ставшую моей душой.
Ее живот сильно округлился. Лекарь убеждал, что ждать осталось совсем немного. Даже походка любимой стала более неуклюжей, чем постоянно меня смешила.
– Ах, съест! И без меня?! – засмеялась Даника. – Я тоже хочу кусочек. Пожалуй, выберу правую щечку!
Подойдя ближе, она неспешно опустилась на колени, устраиваясь рядом.
– Осторожно, – все еще щекоча Леви, – коснулся округлого живота любимой, ощущая толчок в ответ. – Скоро… Как себя чувствуешь?
– Как чувствую? – поморщилась Даника. – Как неповоротливый морской котик!
– А мне нравится, – подмигнул я ей, подаваясь вперед и целуя жену в плечо. – Лиам с Гвен должны были уже явиться. Что-то они задерживаются, – выгнул я бровь, смотря на Данику, которая задумчиво принялась поправлять съехавший хвостик дочки.
– Я, собственно, поэтому и пришла. Гвен нездоровится. Так что они отказались от путешествия…
– Что с ней?! – забеспокоился я.
– Как передал Хезар, Лиам говорит о желудочном гриппе, но мы с тобой знаем, как его цепляют. Особенно когда некоторые пренебрегают снадобьем! – прищурилась любимая.
– Я им не пренебрегал, а просто не пил. Тем более ты об этом знала. Ни разу я не обманывал. Правда, Левилин, папа не врунишка? – подмигнул я притихшей малышке, увлекшейся божьей коровкой, найденной в траве.
– Врунишка! – взвизгнуло рыжеволосое солнышко.
– О да! – закатила глаза любимая. – Поддерживаю!
– А что Хезар делал на землях Рахман? – нахмурил я брови, встречая в ответ хитрую улыбку жены.
– Не представляю, – хлопнула она ресницами. – Недалеко от моего родового имения живет одна очень настойчивая особа.
– Не та ли, которая гостила у нас пару месяцев назад? – засмеялся я, вспоминая Верону, которая не давала прохода лучшему шпиону Корвера.
До сих пор не мог выкинуть из головы утро, когда случайно поймал их в конюшне. Никогда не хотел лицезреть Хезара со спущенными штанами, ну что уж теперь поделать. Увиденное не развидеть.
– Он спрашивал меня о том, как лучше сделать предложение, чтобы получить согласие, – мурлыкнула Даника.
– И как же?
На короткий миг любимая замерла. Казалось, даже дышать перестала, смотря на меня округлившимися глазами.
– Я рожаю!
– Что? Думаешь такой способ…
– Касс, у меня воды отошли! – вскрикнула Даника, словно окатывая ледяной водой.
– Что?! Не рано?! – подскочил я, озираясь по сторонам.
– Предлагаешь попросить подождать?! – часто задышала любимая, поморщившись и кусая губы.
– Мамочка, – заволновалась Левелин и, поднявшись с травы, погладила Данику по животу. – Не болей, мамочка. – Все хорошо, милая, – размеренно дыша, улыбнулась моя жена. – Скоро у тебя появится братик или сестричка. Хорошо? А ты должна быть умницей и погулять с Астой.
Словно слыша весь диалог, камеристка, всегда находящаяся поблизости со своей госпожой, тут же подбежала к нам.
– Поторопитесь! – закивала она. – Милая, а пойдем посмотрим на лошадок.
Я больше не мешкал, подхватывая жену на руки.
По пути раздавал приказы, требуя немедленно вызвать повитуху и подготовить воду. В первый раз, когда рождалась Левелин, было до безумия страшно. Мне казалось, вторые роды я переживу легче… Ошибался. У меня едва ноги не подкашивались, хотя отдуваться приходилось не мне.
Чувствовал, как сжимается Даника в моих руках, пока я укладывал ее на кровать, оставляя заботам слуг и врачевателей.
Мне хотелось остаться. Хотелось поддержать ее. Но любимая ясно дала понять, что это зрелище не предназначенное для мужских глаз. Я мог бы поспорить, но не стал навязываться, ожидая за дверью.
– Мне доложили, что роды начались! – вбежал в коридор Аластир, и, притянув меня в медвежьи объятия, похлопал по плечу. – Скоро! Скоро станешь дважды отцом.
– Тебе бы тоже не мешало остепениться! – произнес я хриплым от волнения голосом.
От рычания и болезненных стонов любимой душа рвалась в клочья. Я едва мог дышать, моля Самайна и Кераду, чтобы
