— Да. Интересно выходит. Сагарат и с вами о Вульфорге говорил? — решил поддержать беседу Леонс, а за одно и умерить любопытство.
— Конечно, он упоминал Вульфорг. Он сказал, что туда направился похититель сакральной книги. Но было бы проще, если бы он знал имя. Даже если мы сможем попасть туда, то яснее не станет. Вульфорг крайне большой. Уйдёт не один год, чтобы найти там волкийца-похитителя, это не говоря, что туда ещё проникнуть надо, — поделился своим мнением Коваль, а на террасу вынесли гигантский поднос, на котором, пышущие жаром, лежали куски кабана. Поднос поставили перед Ковалем, но Ир’Мель приказал, чтобы и ему мясо подали. Запах, наполнивший пространство, вызвал тошноту у людинов, а то как зверяне рвали куски мяса своими пастями и вовсе было омерзительным. Монсеньёр закрыл рот ладонью и куда-то сбежал, так и не вернувшись, а Леонс, закрывшись тогой отвернулся. Инквизиторы слабые на желудок, тоже откланялись да ушли. Тут девушка-эвлин вернулась, и мейстер тут же позабыл обо всём, его ум вновь приковало к сильным ногам девушки, но на этот раз его желание выперло наружу, что даже пришлось его скрывать. На щиколотке девушки красовался золотой обруч, которого не было ранее, и она поклонилась в пояс, продемонстрировав свою наготу во всей красе, да громко объявила на койонском.
— Её благородность, госпожа Разбила Стекло!
Только Леонс это услышал, как исчез где-то под столом да очень требовательно обратился к Ковалю с просьбой не выдавать его. Странное поведение позабавило Ир’Меля, и он с нетерпением принялся ждать появления гостьи с крайне глупым именем.
И вот на террасе появилась весьма уродливая коротышка женщина-гоблин. Её огромные уши были пробиты серьгами везде до куда можно было дотянуться. Косые жёлтые глаза, кривые зубы, один даже параллелен полу. Нос картошкой, выпирающий на пядь из лица, увенчанный родинкой размером с кулак. И весь этот ужас подняли на руки двое юношей-эвлинов на изящном резном стуле и установили прямо на стол с едой. Она протянула морщинистую ногу и пальцами, с которых сыпались чешуйки кожи, подняла банан. Ногой же подала себе фрукт в руку и откусила, расплескав слюни во все стороны, вместе с кожурой. Это была жена сера Леонса Ле Ветра. И, для большего смущения дорого мейстера, девушка-эвлин, что стала объектом воздыхания, села за стол на своё место. Она торопливо попыталась найти своего собеседника. И тут пространство сотряс звук, похожий на тот, что издаёт мел царапающий доску. Этот пронзительный скрежет, вызывающий спазмы всего тела и сравнимый лишь с болью артроза. Это был голос гоблинши, которая произнесла что-то понятное только ей самой. И если язык койонов считается сложным, то зелёнокожие это полный мрак и тьма. В языке их на смысл влияет не только интонация, но и тональность! Одно и тоже слово в разной тональности может означать как войну, так и яблоко. Из-за чего часто возникают трудности и неловкости. Так же у всех гоблинов крайне развитое любопытство и незаурядный ум, что привело их цивилизацию к вершинам технического развития. Паровой двигатель, порох, зачатки электричества, оптика, генетика, искусственный свет. Правда ко всему этому привели бесчисленные смерти во время экспериментов. Гоблины размножаются как кролики и мрут как мухи одновременно. Наверное, природа специально так сделала, иначе бы жизнь закончилась так и не начавшись.
И вновь чудовище на столе издало какие-то звуки, и, чтобы как-то поумерить гостью, Ир’Мель сказал первое, что пришло в голову.
— Спокойней, он скоро будет!
Мадам Разбила Стекло что-то удовлетворённо буркнула в ответ и принюхалась. Она указала кривым крючком, который являлся её пальцем, в один из краёв стола и заверещала. Коваль глянул туда, а там забился несчастный Леонс, нежелающий встречи со своей пассией. Он был бы рад променять её на наложницу с мускулистыми бёдрами, но чтобы променивать нужно общаться, а именного этого ему не хотелось. К обеду присоединился ещё один гоблин в сопровождении двоих рыцаре-подобных металлических великанов на паровой тяге, из животов которых торчали обугленные морды гоблинов-пилотов. Сам присоединившийся был одет наподобие французских полководцев восемнадцатого века, это не главное. «Так Иртон себе представил». Важным было то, что этот гоблин — Ремонт Двери, — кузен Разбилы Стекло и очень богатый владелец золотых приисков, бесконечно верующий во все возможные спасения души.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Интересная компания у нас получается, — произнёс Ремонт на койонском, когда оглядел всех присутствующих. Гулянье было в полном разгаре и, чтобы развлечь богатых господ, было устроено целое цирковое представление. Койоны жонглировали саблями, прыгали через огонь. Девушка-эвлин продемонстрировала очень красивый танец своего народа, за которым весь красный из-под стола наблюдал Леонс. Дальше мастерство верховой езды некоторых эвлинов по пляжу и открытым местам — это было прекрасно. Танцы, музыка и веселье вскружили головы, что гости и позабыли о Сагарате. Венцом гуляний стали разбирательства между мадам Разбилой и Леонсем, когда таковой обнаружился.
Время далеко за полночь и празднество потревожила ещё одна фигура. Высоченная, про таких говорят в сажень ростом, и широкая в плечах, что Ковалю в доспехах стало немного не по себе. Таинственный гость наглухо прятался под плащом так, что кто это был — долго оставалось загадкой. Фигура села в самый угол террасы на кресло и так безмолвно продолжила сидеть. Вскоре празднество возобновилось, а таинственный великан в плаще хоть и вызывал любопытство, но остался не тронутым до появления Сагарата…
Пир шел полным ходом, Коваль избавился от лат, которые бросил около подушек да кальянов, и остался в переднике, который ему предоставил один из рабов. Леонс развлекал свою пассию, хоть и был крайне недоволен этим. Ир’Мель пытался завладеть наложницей-эвлином и уволочь к себе в покои. Шейк как уж озирался по сторонам и подворовывал столовое серебро. Ремонт боролся на руках с рабом-койоном и запретил тому побеждать, из-за чего бой затянулся.
Раздался гром! Ночь и терраса озарилась ярким красным светом, от которого все поспешили скрыться. Телохранители Ремонта доблестно закрыли его собой, а тёмная фигура вскочила и оголила свой двуручный меч. Посреди террасы стоял человек, склонив голову, а от его предплечий исходил красный дым. С рук капала кровь, но всё тут же прекратилось, когда он поднял голову. Музыканты вновь заиграли. Это появился владыка Сагарат в боевом кителе монсеньёра, чисто выбритый и отмытый. Глаза его блестели, а на лице застыла восторженность.
— Господа, приветствую вас! И прежде, чем поделится своей радостью, хочу услышать от вас новости! От каждого, ничего не таите! — Сагарат прошёл к запачканному столу сел на выросшее из пола кресло, состоящее из какого-то красного стекла, а комната наполнилась запахом сырого мяса.
— Сагарат! Друг мой, как тебе это удалось, невидимость? — спросил Леонс, усевшись к столу, поражённый самым зрелищным фокусом из всех, что он видел. Вскоре за круглый стол сели все.
— Нет! Я переместился сюда прямо из моей лаборатории! — раскинув руки, взорвал воздух Сагарат, — Я ещё не придумал названия этому заклятию.
— Необычайно! Грандиозно! Так вот почему вы заставили так долго ждать? — Леонса переполнило восхищение. За такое открытие Сагарата бы озолотили, но ему запрещено возвращаться на острова. Да и никто бы не обрадовался, узнав о цене успеха.
— Всё потом! Сначала новости, не гневите меня! Что там на островах?
— Дело глухо. Академия волшебства всерьёз взялась за Собор Крови, и они требуют доказательств по части спасения всех от демонов. Долгие дебаты шли и продолжаются. А всё началось с того, что хотели фальшивый дневник Орфея выдать за настоящий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но зачем кому-то это нужно? — владыка и те кто мог говорили на людинском, из-за чего большая часть гостей не понимала сути разговора.
— Началось восстание. Мой владыка, Жоньес Ле Саннер подняла его. Когда Великий кардинал отозвал ваш титул. Серая инквизиция вышла из-под начала Собора Крови и помогла Жоньес. Они теперь самостоятельная вотчина, призванная сохранять порядок во всех княжествах и землях. Множество аббатств были разорены ими, как лже-школы. Думаю, кто-то власти хотел и заполучил в итоге, — поделился соображениями Леонс.
