— У тебя есть брат?!
— Есть. Двоюродный. — Алан скривился.
— Не знала. — Я посмотрела на него уже с любопытством. — Ты никогда о нем не упоминал.
— Угу. Будь моя воля, вообще бы вычеркнул его из своей памяти и жизни, — парень поморщился еще больше. — Помнится, ты говорила, что я — эгоистичный сноб? Так вот, поверь, по сравнению с Диланом я почти идеален. Мой дашшев родственник страшный зануда и просто обожает самоутверждаться за счет других. Не было ни одной встречи, на которой бы мы не разругались вдрызг. Однако папочка возлагает на Дилана большие надежды, поскольку тот с детства мечтал о карьере военного. Когда несколько лет назад Дилан поступил в военную гимназию, я был искренне рад, ведь она абсолютно закрыта, и покидать ее даже на каникулы и праздники запрещено. Несколько лет не видеть рожу Дилана и не слышать его занудных проповедей — это ли не счастье? Но теперь…
Алан не выдержал и снова ругнулся.
А я… я на этот раз выругалась тоже. Потому что, если гимназию действительно нельзя будет покинуть несколько лет вплоть до окончания учебы, и даже выходные дни исключаются, — это не просто проблема, это катастрофа!
Глава 2
Всю обратную дорогу я едва сдерживалась, чтобы не сорваться на бег — очень уж хотелось побыстрее оказаться одной. А едва нас с пепельником разделила дверь гостевых покоев, тотчас заметалась по гостиной.
Разум судорожно пытался найти решение, но не мог.
Отказаться от перевода не получилось. Сбежать отсюда, из замка на скалах, тоже вряд ли возможно, а из военной гимназии и подавно. Так неужели выхода нет? Неужели я действительно несколько лет не увижу Айландира?
Рука сама собой потянулась к кейлору. Голосовой вызов, правда, я активировать не стала, хотя и очень хотелось. Вдруг за мной наблюдают? Так что обошлась обычным сообщением: «Все плохо. Выживших пепельников и меня в том числе сразу после праздников переводят в какую-то закрытую военную гимназию. В академию нас уже не пустят, даже вещи не дадут забрать, пепельники сами перевезут. Я не смогу вернуться. И я не знаю, что делать! Не хочу оказаться запертой на несколько лет без возможности тебя видеть!»
Отправляла, нервно кусая губы. Вечер все-таки, мало ли, где сейчас Айландир и чем занят?
К счастью, долго ждать ответа не пришлось. Минуты не прошло, как кейлор слегка завибрировал, и я прочитала:
«Этого не будет, обещаю. Любая проблема решаема, и эта тоже. Не переживай. Скажи лучше, как ты?»
На душе потеплело, сердце застучало быстрее. Заботится. Беспокоится. А ведь еще пару дней назад я и надеяться на подобное не могла!
Напряжение стало отступать.
«Уже лучше. За праздники, наверное, должна восстановиться», — ответила я.
«Вот и отлично. В таком случае отдыхай, ни о чем не беспокойся и занимайся самовосстановлением. Остальным займусь я».
От слов Айландира веяло нерушимой уверенностью в том, что выход действительно есть. И эта уверенность передалась мне, окончательно оттеснив волнение и страх. Айл ведь и впрямь уже не раз вытаскивал меня из самых жутких ситуаций, так и теперь что-нибудь придумает. Обязательно!
Губы дрогнули в улыбке. Пальцы быстро набрали:
«Хорошо. Буду отдыхать. И будускучать по тебе. По твоим рукам, губам и… всему остальному.Да, по остальному особенно.А когда будешь рядом, покажу, как…»
«Дашш! Детка, я и так не могу без тебя заснуть! Не провоцируй, а то и вправду прилечу, наплевав на все, и начну штурмовать Пепельные горы!»
Ой. А ведь он может…
«Не надо! Ты мне живой нужен. Я тебя и без этого героизма люблю!» — поспешно отправила я.
А спустя миг кейлор завибрировал, но вместо текстового сообщения от Айландира неожиданно пришло голосовое. Я слегка замялась, помня о возможной прослушке, но все же включила звук.
Раздался резкий выдох, а затем наполненное рокочущими, хрипловатыми нотками требование:
— Когда мы увидимся, я хочу это услышать.
Связь оборвалась.
Я же, чувствуя, как запылали от запоздавшего смущения щеки, глупо смотрела на потускневшую полоску. Только теперь я сообразила, что произошло. Признание! Да, мои чувства не были для Айландира новостью, но так прямо ему о них сообщить… первой!
Вновь пройдясь по гостиной, я остановилась у стеклянной стены. За окном уже окончательно стемнело, и вершины скал лишь угадывались черными контурами на фоне ночного неба.
«…не могу без тебя заснуть…»
На губах вновь заиграла улыбка.
Ну и пусть я сказала, что люблю, первой. И пусть еще не слышала этих слов от Айландира. Не важно. Все равно слова — пустая формальность. Главное — чувства, а они взаимны, я знала это точно.
Развернувшись, я направилась в спальню отдыхать и восстанавливаться, как и обещала. Тем более, все еще ослабленный организм после ужина вновь начало клонить в сон. Правда, забравшись в кровать, после недолгих раздумий решилась и открыла Анонимус.
Пусть в академию Гастана Саррийского я больше не вернусь, но, может, хоть какие-то новости о проклятии и выживших напоследок узнаю.
Сообщения за время моего отсутствия и впрямь появились. Первое из них, от ЛордаСплетен, было траурно-сдержанным:
«Их больше нет.
Всего три слова, за которыми горе и слезы, принесенные кучкой оголтелых фанатиков.
Да, друзья мои, почти весь первый курс Академии погиб.
Списки выживших ужасно коротки. Списки погибших еще уточняются. Но мы уже знаем, что там наши друзья, родственники и просто молодые люди, жизнь которых оборвалась по мановению руки тех, кто решил заявить о себе на весь мир таким ужасным способом.
Радикалисты, которых еще недавно никто не воспринимал всерьез, взяли на себя ответственность за гибель ничем не повинных ребят. Людей и дархатов, богатых и бедных — всех, без разбора.
И конечно, свою роль сыграло злополучное проклятие профессора Брук, причастность к происшествию которой сейчас устанавливают следователи КаН.
Погибших уже не вернешь. Но, помня о произошедшем, мы больше не должны недооценивать опасности разных радикальных групп, над которыми смеялись еще вчера.
Берегите себя, друзья мои! И будьте бдительны, наш привычный мир уже не так безопасен, как раньше».
Значит, радикалисты. Все-таки они. Причем, судя по времени, когда вышел пост, ответственность они на себя взяли как раз после окончания заседания Совета, когда поняли, что раскрыты. И, выходит, предположение о том, что среди покровителей радикалистов есть кто-то из правящей верхушки, тоже верно. Паршиво.
Я поджала губы и скользнула взглядом по комментариям. Их было море. Казалось, вся студенческая часть академии собралась под этим постом в стремлении излить горе, страх, боль и злость.
«В клане траур, погибли трое наших! Это не должно сойти с рук этим гадам!» — негодовал СерыйСмерч.
«Однозначно! — поддакивал Гром66. — Хороший радикалист — дохлый радикалист!»
«Да! — вторили ему воинственно настроенные студенты. — Никаких поблажек этим нелюдям! Тюремные камеры КаН рыдают по этим уродам!»
Находились, правда, и те, кто считал по-другому.
«В Академии творится полная дичь! — кричали они. — На безопасность наплевали! Похоже, пора отсюда валить!»
Однако таких оказалось на удивление немного, и отвечали им довольно резко. Тот же СерыйСмерч отписался одним из первых:
«Валите, трусы! А я не собираюсь остаться без образования из-за страха перед этими уродами. Поймаю — сам придушу!»
Под его сообщением стояло несколько сотен плюсов.
А вот следующий пост, хоть и короткий, напугал меня не на шутку. Некто под ано-именем Месть148 вопрошал: «Кстати! Куда пропала наша местная знаменитость и символ Радикалистов — ЛиловаяДевочка?! Среди умерших ее точно нет! Но если Радикалисты ее пощадили, значит, она за них! Значит, она должна за все ответить!»
