Девушка покосилась на своего маленького спутника, но не стала выяснять, что ему известно про искаженных – нужно было поскорее решить, что делать с абсолютным контролером. Чистейшая незамутненная человеческими пороками эльфийская ярость бушевала в ней. Но так просто пристрелить того, кто еще недавно был для нее высочайшей, недосягаемой вершиной справедливости, Далеа не могла. Пригрозить арбалетом и задать пару вопросов? Заманчивый вариант, вот только она очень сомневалась, что человек, вооруженный жезлом и разрушителем, воспримет ее всерьез. Контролер наступил на испепеленное тело подземного козла и скрылся за стеной ящиков. От второго складского охранника осталось побольше – это можно было пнуть ногой. Когда Нааргаль появился из ниши, Далеа взяла на прицел левую, сжимающую серебристый жезл руку. Ттоуп! – стрелка пошла точно к середине кисти, но, не долетев какой-то жалкий ат, спружинила о невидимую преграду и отскочила на землю. Контролер мгновенно сориентировался – потушил фонарь, прыгнул за высокую железную бочку и направил белый огненный разряд во тьму коридора. Благо Далеа успела сграбастать в охапку Девяносто Шестого и броситься на пол. Когда она подняла голову, красно-рыжие глаза разрушителя, перемигиваясь, смотрели прямо на нее. Яркая голубая вспышка накрыла Далеа, отключив сознание.
Контролер собирался произнести коротенькую оправдательную речь про естественную несправедливость мира, несоответствие и неравномерность, а потом разрядить разрушитель на максимальной мощности. Внезапно колени девушки подогнулись, плавно и медленно, как шелковый шарф, опустилась она в непроницаемо-черные объятия. Нааргаль ощутил холодное вибрирующее давление еще до того, как различил две укутанные с ног до головы в плотную черную ткань фигуры. Он мог бы поклясться кишками всех нармротских демонов, что третий искаженный находится где-то за спиной.
«Все-таки они боятся меня, раз решили приготовить подлую ловушку», – подумал контролер.
– Мы никогда не боялись тебя, а теперь можем и не считаться с тобой, – начал говорить кто-то хриплым всепроникающим шепотом.
– Раньше нас связывали определенные обязательства, которые по известным причинам мы не могли нарушить, – продолжил скрипучий и более громкий голос.
– Но то, что ты заставил нас сделать, разрушило засвидетельствованные Артефактом узы.
«Не может быть. Неужели я больше не имею над ними власти? Нет – все подлая ложь мерзких подземных мокриц», – в широкой груди Нааргаля заколотился страх, он не посмел уличить искаженных во лжи.
– Если причините мне вред, вся мощь Службы обрушится на ваши уродливые головы. – Кажется, прозвучало достаточно угрожающе.
– Ничего не выйдет, Налик, – из-за широких черных плащей появился абсолютный контролер Ардженди, среднего роста, атлетичный, как всегда, подтянут и идеально выбрит, с неизменной полуулыбкой на смазливом лице. – Кое-кто из твоих темных братьев уже начал давать показания, да и с этими ребятами я нашел общий язык. Думаю, тебе следует подать в отставку. Вполне почетную, учитывая, что тебе удалось натворить.
Что-то темное и злое заклокотало в душе Нааргаля. Это ведь он обеспечил огневую мощь подполья, а мог бы использовать Артефакт в собственных корыстных целях. Сколько лет он работал над увеличением военной мощи Дасии, держал в подчинении отвратительных, разъедающих человеческую природу тварей. И что теперь? Отдать всю власть этому безмозглому красавчику Ардженди? Да во время революции этот молокосос мог только горланить перед толпой свои бездарные вирши…
– Вот видите, его мысли не имеют ничего общего с вашим учением, – в шепоте искаженного похрустывала издевательская насмешка.
Это было уже слишком. Нааргаль выбросил обе руки вперед, собираясь поджарить мерзких тварей вместе с бестолковым Ардженди.
– Как же ты в нас стрелять собираешься, если собственные пальцы тебя не 'слушаются. – У второго искаженного издевка вышла получше.
– Да и кисти слабеют. – Жезл выпал из руки контролера и прозвякал по полу, перчатка разрушителя сползала медленно.
– Па-а-амять отка-а-азывает, – прозвучал бархатный выдох у самого уха.
Нааргаль успел запаниковать: «Да как же он мог так близко подпустить искаженного!» Почувствовал, что соскальзывает по какой-то гладкой наклонной поверхности. Он цеплялся изо всех сил, барахтался, извивался. Потом и это потеряло смысл.
Далеа почувствовала прохладный, невероятно свежий, наполненный незнакомыми запахами ветер. Она открыла глаза и увидела впереди горячий, ярко-красный закат. Внизу, куда ни посмотри, стелилась темная зелень. Деревья! Огромное, несметное количество высоких могучих деревьев!
– Выходит, зря я насмехалась над проповедниками Света. Их протухший Рай все-таки существует, и меня угораздило в него попасть, – пробормотала девушка.
– О! Очухалась, господа маги. А вы все переживали, как перед теми эльфами за ихнего жмурика отчитываться, – раздался сзади резкий голос.
Далеа обернулась. Оказывается, она находилась на борту золотистой воздушной лодки. Вместе с ней путешествовало еще четырнадцать пассажиров. Все мужчины. На каждом из четырех широких крыльев лодки устроился маг в голубой куртке и забавной шапочке с длинными ушами. Чародеи сидели в неглубоких кабинках, со скрещенными ногами, глаза их были закрыты, а губы что-то бормотали. Еще четыре мага в той же униформе посапывали на задних лавках.
– Зря вы, барышня, всю дорогу провалялись, – продолжил все тот же попутчик, уже пожилой человек с обвисшими усами, в длиннополом расшитом золотыми и серебряными нитями кафтане. – Места по дороге в Фелвию очень живописные, стоит выложить десяток желтых монет, чтоб хотя бы посмотреть. А вы-то все и проворонили – лету меньше часа осталось.
Девяносто Шестой сидел, обхватив руками колени и закрыв голову крыльями. Странное чувство завладело им. Далеа была теперь так же далеко, как и Драммр. Ему не дали последовать за девушкой. Сказали, что хозяин вернется скоро. Конечно, не верить искаженным было выше его сил. Но легче от этого не становилось. Просто сидеть и ждать оказалось слишком сложно для гомункула. Эх! Зато теперь он знал кое-что про искаженных. Жаль, что не удастся никому об этом рассказать.
ГЛАВА 22
Драммр лежал на жесткой циновке в крохотной комнатушке с глинобитными стенами, которая имела честь называться шикарным гостиничным номером. Со всей возможной концентрацией контролер пытался ощутить собственное тело – бесполезно. С высоты подголовного валика он мог видеть руки, грудь и кончики больших пальцев на ногах. Но все попытки извлечь хоть какое-нибудь движение из этой груды мышц были тщетны. Ночной гость заметил его тревогу:
– Через час чувствительность вернется, а к рассвету вы снова ощутите полноту сил.
Так это его работа! Неужели такое возможно? Этот самый невысокий, с острыми желто-карими глазами игноме за полночь постучал в его роскошный номер, сказал, что нужно срочно переговорить по очень важному вопросу. Он пригубил вино, а затем этот чертов коротышка дотронулся до его руки, и Драммр повалился на циновку как мешок с мукой.
– Вы правы, контролер, это я вывел вас из строя. Небольшая доза растительного яда и прикосновение к чувствительной точке. Все дело в том, что мне нужно сделать небольшое признание: это я устроил падение «Заоблачного странника». А еще я пытался убить вашего арестанта в Орванаше и уничтожил преследовавший нас намарский отряд. На все у меня были различные причины, уверен, они будут вам не особо интересны. Зато вам как профессионалу наверняка захочется увидеть некоторые доказательства моей силы.
Драммр не согласился с загадочным игноме относительно побудительных причин столь масштабных и разносторонних действий, но высказать свое мнение не мог. К тому же гость, похоже, не мешкая перешел к объявленной демонстрации. Первым делом он начал полоскать свое лицо в медном тазу.
«Будем считать, что я оплатил представление», – подумал Драммр: треклятый крохобор, хозяин гостиницы, брал монетку за воду для умывания. Пожалуй, стоит поднять вопрос об ответственности за бессовестный грабеж попавших в беду путников. Ну, вот еще полотенце испоганил – другого ни в жизнь не допросишься. Но, разглядев освободившегося от грима незнакомца, контролер решил, что может смело простить и воду, и полотенце. Это был не игноме, равно как не дас, не намар или вердуг. Впрочем, поставить на это полузлотник Драммр бы не решился – особенности физиономии неизвестного были прикрыты многочисленными татуировками. Вокруг губ тянулась линия символов, похожих на буквы какого-то неизвестного алфавита. На лбу расправил крылья орел. Над правым глазом была выколота голова ворона, а над левым – стервятника. Крылья птиц уходили на виски. Лысый череп (татуированный, оказывается, пользовался париками) тоже был испещрен знаками.
